Confessa

Скажите, Ваше Высочество, вы можете чувствовать? Вы можете любить, ненавидеть, страдать? Какая ваша кожа на ощупь: холодная, как камень, или тёплая, как у всех людей? Вы дышите, двигаетесь, говорите? Вы живая? Вы мне не кажитесь?

 

Ваше Высочество, вы любите осень? Время, когда улетают птицы, отцветают цветы, опадают листья с деревьев. Тогда я впервые увидел вас и молил своё сердце заледенеть, чтобы не мучиться из-за способности чувствовать любовь.

 

Ваше Высочество, вы любите зиму? Время, когда вся земля покрывается белым покрывалом снега, когда завывают ледяные ветра, когда природа засыпает. Тогда меня назначили к вам советником, и тогда я пытался похоронить своё сердце в снегах моей души, чтобы заставить его престать биться чаще, чем надо, когда вы были рядом.

 

Ваше Высочество, вы любите весну? Время, когда всё оживает, птицы возвращаются в свои гнёзда, и трескается лёд на реках. Тогда моё сердце расцвело, хоть я и пытался уничтожить эти цветы, клянусь. Тогда ваш супруг, любивший вас до безумия и любящий ныне, приказал мне охранить вас от чего бы то ни было. Тогда мы с вами стали не только обсуждать подвластные вам инстанции, но и гулять в саду, ездить в Академию, о которой вы так заботитесь, и даже говорить о чём угодно.

 

Ваше Высочество, вы любите лето? Время, которое с лёгкостью можно назвать Золотым веком среди времён года. Тогда моё сердце окончательно перестало мне подчиняться, и покой в моей душе был утрачен безвозвратно. Тогда, благодаря вам, я был назначен премьер-министром и молил небеса о возвращении на старую должность. Я пришёл к вам и попросил о моём переназначении обратно, и вы согласились, даже не спросив причину.

 

Ваше Высочество, вы помните тот день, когда я впервые попытался сказать вам о том, что люблю вас? Я так отчётливо помню тот момент, когда пытка, которой вы невольно подвергли меня, стала ещё сладостнее и мучительнее одновременно. Ваш супруг захотел провести вашу с ним свадьбу ещё раз, только не по вашим обычаям, а по нашим. Вы помните, как я долго держал ваши руки в своих, а потом поцеловал оба запястья? Тогда вы с жалостью посмотрели на меня и тихо прошептали:" Простите, старший советник". Знаете, когда я вёл вас к алтарю, к вашему мужу, мне казалось, что я шёл на эшафот. А слова клятв и согласия, ваши и его, звучали для меня, как приговор. В ту ночь я молился всем известным богам, чтобы унять стук и боль в моём растерзанном сердце.

 

Скажите, Ваше Высочество, вы любите? Я да.