Стариковские будни. Поэма обличения
СТАРИКОВСКИЕ БУНТЫ
Поэма обличения
Испытывайте, что благоугодно Богу,
И не участвуйте в бесплодных делах тьмы,
но и обличайте.
(К ефесянам, 5, 10-11).
1.
Не смирённый запретом
(Вот ведь страсть в рыбаке!),
Мой отец, что ни лето,
Пропадал на реке.
За седьмым поворотом
Вдоль некошеных трав
Проплывал он то с ботом,
То с сетями на сплав.
Тёплый сумрак сгущался,
Становилось темно,
И отец мой стучался
Бодрым стуком в окно.
Выбрать затемно сети
Помогал я отцу.
А наутро соседи
Собирались к крыльцу.
«Ай да Лёня, голубчик,
Будь подольше здоров!
Отпусти-ка на рубчик
Енисейских даров».
И в обмен на бумажки
По цене даровой
Свежей рыбы по чашке
Уносили с собой.
И приподнято, в духе,
Мой отец говорил:
«Вот и ладно, старуха!
Всех, как есть, накормил».
И, разгладив рублёвки,
Настроением креп:
«Вот тебе на обновки,
И на соль, и на хлеб».
И струился упруго,
Как на старом пруду,
Рыбный запах в округе
В том голодном году.
2.
Уже вспоминаю, как сон,
Отцовские те разговоры
О том, что народ испокон
Для власти заместо опоры.
Пускай неказиста на вид
И ветхая, может, отчасти,
Но держит пока да молчит,
А это и нужно для власти.
Бледнела испуганно мать:
Мол, не было в доме печали,
Так могут придти и забрать,
Как в мае соседа забрали.
И мать закрывала окно,
Как будто бы там, за окошком,
Нас чье-нибудь ухо должно
Подслушивать зло и сторожко.
И молк разговор без следа,
Как будто его не бывало...
Тех лет роковая беда
К молчанию нас приучала.
Вникай в простоквашу да щи,
Не лезь на рожон, как ведётся,
А что и увидишь, смолчи
В надежде, что власть разберётся...
Увы, обернулись не в сон –
Отцовские те разговоры
О том, что народ испокон
Для власти заместо опоры...
3.
Он умирал мучительно и долго,
В беспамятстве не помнил ничего.
Метался – словно острая иголка
Колола сердце старое его.
И вдруг, привстав,
он прохрипел всей грудью,
Корёжа губ немую синеву:
– А правда будет!..
Будет правда...
Будет...
Жаль...
Я до этих дней...
Не доживу...
4.
Что ж ты, Путин, не в духе?
Поулыбчивей рот! –
Старики и старухи
Нынче вышли вперёд.
Выходили шахтёры.
Да убавилась стать.
Позапрятались в норы.
Не видать, не слыхать.
Ну а эти – убоги,
Ни кола, ни двора,
А пути и дороги
Перекрыли с утра.
Город полнится гудом,
Виснет тучами дым.
“Сами ездить не будем,
Но и вам не дадим!”
Ветер лозунга ленту
Рвёт и носит окрест:
“Отменить президенту
Безбилетный проезд!”
“Напотешились – хватит! –
Хриплый слышится бас. –
Пусть богатые платят
За себя и за нас”.
Из окна иномарки
В нарастающий шум:
“Эй, дорогу, товарки!
На работу спешу...”
Но живого заплота
Неуклонен указ:
“Эта ваша работа
Тут, на шее, у нас!”
“Ну, куда ж ты, товарищ!?” –
Строй ОМОНа не част:
Старика не ударишь,
Тут же душу отдаст.
Возле точки торговой
Супермен молодой:
“Вот народ бестолковый! –
Застит маркет собой...”
А у храма священник
С вековой бородой:
“В Рождество и Крещенье...
Ах ты, Боже ж ты мой...”
Чуть поодаль художник:
“И натуры же тут!
Жаль,
не взял свой треножник,
Славный был бы этюд!”
Надоедливый кто-то:
“Дай-ка, бабка, ответ,
Для чего тебе льготы
По-на старости лет?”
Смотрит мэр из окошка:
“Прёт, народец и прёт...
Уж служить-то немножко,
Так ведь нет, не даёт...”
Депутаты речисты,
Знают всё наперед:
“Там опять коммунисты
Баламутят народ...”
Ядовито, в растяжку,
Молодец молодцом:
“Заводил – в каталажку!
Вот и дело с концом!”
А над толпами теми
Зимним паром седым:
“Позаброшены всеми.
Видно, надо самим...
Против чёртовой хунты
Ну-ка с нами, не трусь!..”
Стариковские бунты
Будят сонную Русь.
5.
Мы, беззубы старики,
Не поём, а шамкаем.
Нас давно пора в пинки
И под зад мешалками.
Но мешалкам и пинкам
Вряд ли полной мерою
Наподдать нам, старикам,
Без зубов, но с верою.
Оттого запущен в ход,
Как машина дюжая,
Небывалый в прошлом род
Адского оружия.
Нас, беззубых стариков,
Нынче войско целое, –
Вот и бьют, как беляков,
Разрывными ценами.
Мигом всякая цена
Миной разрывается.
А в карманах ни хрена
Не предполагается.
Ни добавок и ни льгот,
Ни другой дотации.
Всё сжирает наперёд
Мудрый зуб инфляции.
Так идём и хлеб жуём,
Несмотря на рытвины.
Этим только и живём –
Божьими молитвами.
Ох, российских вожаков
Вскоре разум тронется:
Нас, беззубых стариков,
Больше лишь становится.
Вот и думают о том,
Что, своих же деточек,
Мы их всех беззубым ртом
Цапнем напоследочек!
6.
На шумном стыке улиц
Ряды ОМОНа выровненные.
– Вы у нас, бабули,
Несанкционированные!
– Какие мы? Какие?
Охальники вы этакие!..
– Увы, неправовые,
Разбойно-фиолетовые.
Но, несмотря на то, что
Вы уже назём,
Мы вас, таких дотошных,
В каретах провезём!
– В каких таких каретах?
Нас в жисть имя не потчевали...
– А вон, бабули, в этих,
Что с окнами решётчатыми!..
И с самовольной акции
Старух –
народный суд –
Самих знакомить с санкциями
В народный суд везут.
Спросили судьи строгие:
– Ну что, чечены скрытые?
Угробили дороги нам
Своими перекрытиями?
– Ох, никогда б не связывались,
Так нет – лишили прав!..
– А!.. за билет отказывались
Платить? – так вот вам штраф! –
Окаменев, как высеченные,
Стоят. Суд прав и скор.
Со всех “чечен” – по тысяче, –
Выносят приговор.
Эх, злобная, кривая
Судьба... Но надо жить.
– Не то перекрывали...
Власть надо перекрыть!
Бранятся, не расходятся,
Вершат над властью суд:
– Она у нас,
как водится, –
Паскуда из паскуд.
– В своем стремленье плановом
Не власть уж, а дурдом,
То выгребет обманом,
То выдавит судом...
Вот сходят по крылечку:
– Уж эти мне верхи...
– Пойду поставлю свечку
За наши...
за грехи...
7.
Старик играет на гармошке,
Хрипят басы, звенят лады.
А душу рвут когтями кошки
От нескончаемой беды.
Тарифы спятили и цены,
В кармане нечему бренчать,
Но власти смотрят, как геены,
Чего б еще с него содрать.
Крошите, дьяволы, в окрошку,
Да только глупый это труд.
Он душу выплеснет в гармошку,
А венку вряд ли отберут.
22.02.14 г.,
Вселенская родительская суббота
