и утро оденется в пошло-красный...

Вопросы в рулонах полос вечерних

поклеены наспех на окна-двери

вчера лишь людьми, а сегодня - чернью,

когда пожалели желать и верить.

Когда пара мутных дорог и вёсен

судьбу раскололи до горизонта.

С Никто - никогда ничего не спросишь.

Никто - никогда и нигде не тонет.

И утро оденется в пошло-красный,

когда через стенку проснётся Каин,

укрытый по жизни дерьмом и властью,

сползая с постели - на поле брани.

Потасканной смуте давно за тридцать -

всего-то осталось остыть в подполе,

жирея вконец одичавшей птицей

на честном, на честно убитом слове.