Под утро умер... однолюб...

Тебе ещё бы парочку мужчин

В скупую тягость моногамии…

За полстолетия единственный почин,

Когда ты труд Сизифа многогранником

Почти вкатила на научный Эверест

И оглянулась… Жизнь огромной раною

Распяла невозделанную женщину…

А муж, как неделимый крест,

Вдруг испытал всю тяжесть поражения…

И понимая, что грядёт сожжение,

Что ты уже пылаешь изнутри и ищешь,

Как бы лечь под Студебеккер,

Поцеловал… Нет, не глаза!.. а только веки…

 

…В тот день с цепи сорвался ветер,

Ломал дома, и с конем вишни

В кровавых ягодах крушил…

На кухне звякали ножи,

Дымился угощеньем стол,

И юноша, в любви простой,

К небе допущен был… как раб…

Лесная бабочка на бра

Присела, щёлкая крылом…

С грозой сухою бился гром,

Как в клетке пленник на цепи…

И с крыши ветром рвало цинк…

 

…Харибды побеждали Сцилл,

Десятками катились годы,

Ты высыхала злой, а голой

Не подходила к зеркалам…

И пылью покрывался зал,

А осы дуновеньем зла

В углах лепили свои гнёзда…

Ты спохватилась слишком поздно…

И не найти таких мужчин,

Чтоб жизни прошлой кирпичи

С развалин выжженного храма

Сложить в непознанную жизнь

Любви, врачующую раны раба,

Что умер слишком рано

На утро, выпив яда граммы,

Из губ, насытив многократно,

Из зазеркалья… Клеопатру…

 

...Муж веткой трепетал засохшей...

И к мёртвой к ней мостился в ложе,

Её остывших трогал губ...

Под утро умер... однолюб...