Нет его, как жаль...

Среди «манежей» и «арен»,

Желая «по рублю»,

Сказал бы: - В бликах «перемен»

Нет нашего «люблю»,

А ближе, более терпим,

«Парижский туалет»,

Все, как один, в него глядим,

Пока не гаснет свет.

 

Он начертил бы на стене

Окурком свой ответ,

Орал бы голубям в окне:

- Не застилайте свет!

«Порвали парус» на тряпьё,

Покаяться невмочь

За всё убогое житьё,

За день, почти, как ночь.

 

А в парке сел бы на скамью

И водочки б испил,

И стал бы жизнь корить свою

Из всех с избытком сил.

Прохожего затем спросив:

- Оставь-ка «покурить»,

Вдруг понял бы, что ещё жив,

И вечно будет жить.

 

Через «флажки» хотел рвануть

Душою на разрыв,

Теперь порою не уснуть,

Там с пропастью обрыв.

Видали много разных поз

В горячке и в бреду...

Ответил бы: - Хватало доз,

С которыми бреду.

 

И в свой последний путь идя,

Быть может, уверял:

- Простите, милые друзья,

Я тот, кто не стрелял.

Поменьше б траурных молитв,

Пусть не смеётся хам,

Я улечу для новых битв,

Привет вам передам.

 

Пусть крылья клеены отцом,

У солнца на виду,

Я, продолжая быть творцом,

С высот не упаду.

И на Олимпе среди гор

Он, всё-таки успел,

Ведёт с друзьями разговор

О том, что много дел.

 

Олимпиада пусть шумит,

У каждой есть свой рок,

Он на Олимпе без обид,

За всё все тянут срок.

Как будто вышел приговор

На сорок с лишним лет -

В «Каретном» в спину и в упор

Свой жахнул «пистолет».

 

Как эхо песнями летит

Души горячей крик,

Пусть бюст Владимира стоит

Запечатлевший лик,

Бренчат гитары молодых,

И шумен фестиваль,

Но будто вдарили под дых -

Ведь нет его, как жаль…