Главное, что живой
Был в палаточном лагере для беженцев один паренек Коля, примерно моего возраста. Человек со своей судьбой: тюрьма, война. По какой беде он отсидел, я его не спрашивал, Коля позже сам рассказал, что по пьяному делу где-то на стройке кто-то и что-то украл, а он оказался крайним. Живой этот человек, открытый. Помогал администрации лагеря, помогал другим, таким же, как он бежавшим от войны людям. Людей постепенно отправляли длинными автобусами по всей стране, а Коля все жил в лагере. Так и прибился он к нам – все время был где-то рядом, искал сам себе приключения. То придет банку стеклянную попросит у нас, чтобы чифирь заваривать, потом ходит с ней по всему лагерю, то бритву одноразовую где-то достанет и соорудит из нее приспособление для стрижки ногтей. Сам порой исчезнет из поля зрения, потом появится уже с очередной историей и приключением. В общем каждый из нас старался чем-то тоже Коле помочь, видя его человечность. Когда кто-то из нас сменялся и уезжал домой из лагеря, то Колю «передавали» следующей смене.
Кто-то из нас помог сначала Коле перебраться из лагеря в город. В городе нашли работу на стройке, где Колю кинули на деньги и ничего не заплатили. Нашли другое место работы, где деньги платили своевременно, кормили и обеспечивали минимальными необходимыми условиями и средствами. Все вроде было хорошо – так казалось лично мне.
Через какое-то время Коля позвонил мне и сказал о том, что его хотят снова кинуть на деньги. Связались тут же с работодателем и узнали, что Коля сам хотел кинуть человека, но что-то не получилось, не срослось (хотя план был у Коли продуман вплоть до угона «Камаза»). На этом моменте Коля сообщил, что хочет вернуться обратно, в Донецкую область идти воевать. Встретились с ним в городе. Собрали ему с собой в дорогу, что могли и попрощались. Все, след Коли пропал. Месяц, второй, третий, полгода…. Нет новостей. Думаю, живой ли он там, добрался ли? Говорю себе, что главное – чтоб живой…
Через полтора года нахожу Колю в социальных сетях. Ну, думаю, живой! Слава Богу. Главное – что живой. Связываюсь с ним, пишу. Параллельно пишу своим коллегам, что Коля найден, жив и, вроде бы, здоров.
Пишу Коле о том, что за него все переживали. От него приходит сообщение, что он, вернувшись обратно, пошел воевать, получил несколько ранений и орден. Только у ордена название какое-то нерусское, что меня как-то немного насторожило. Выясняется, что воевал он в аэропорту и когда Коля написал свое подразделение, то я замер…один из карательных батальонов. Скажу без преувеличения, что внутри как будто что-то оборвалось. Пишу ему «Как так?», «Почему пошел воевать за Украину?», «Я думал, ты пошел воевать за ополчение». Написал Коле, что в Донецке сам чуть не попал под обстрел. Коля ответил мне, что «так получилось, родной»…
На этом переписка и общение закончились. Наверное, я не вправе судить о выборе человека. Наверное, нельзя ни от кого ничего ожидать и требовать. Только от себя. К тому же, мою позицию тоже никто не обязан поддерживать. Но Коля жил здесь, с нами и, по сути, пошел воевать против нас. Но, вспоминаю, что мы все говорили, что лишь бы Коля оказался живой. Вот, он нашелся, живой, но по ту сторону баррикады.
Эту историю я как-то рассказал своему хорошему товарищу, который был в донецком аэропорту, защищал Саур-Могилу. Когда мы с ним связались, он был в промзоне Авдеевки. И вот товарищ ответил: «Спроси у Коли, нужна ли ему или его родным сейчас какая-то помощь. Я помогу, чем смогу»...
