ТВ. Быть "всегда"

Возникла естественная пауза, во время которой я размышлял, чтобы такое высказать Николаю Николаевичу, поскольку его повествование запутало меня окончательно. Профессор же выглядел некоторым образом опустошенно. Он смотрел в прореху между штор, давая понять, что, закончив притчу, он выполнил свой долг, и происходящее теперь его не интересует. Однако, он первым прервал молчание.

- Это ваша задача. Обрести умение пользоваться временем. Научиться быть «всегда».

- Меня совсем недавно избавили от необходимости следовать миссии, - серьезно заявил я.

- Вас избавили от бессмысленной погони за тем, чего не существует, - повернулся ко мне всем телом НН. Между прочим, жить по часам, как вы живете, удобная штука. Но и остальными возможностями времени вам придется научиться пользоваться.

- А если у меня не получится? Я могу, скажем, не иметь таланта. Что вообще нужно, чтобы «быть всегда»?

- Если у вас не получится, то вы никогда не сможете покинуть это место.

- Что еще за шутки, - возмутился я?!

- О, не переживайте, я не тюремщик, и не шантажист. Ко всему прочему, ваше пребывание у меня в гостях, в случае неудачи, продлится недолго. Мы решаем архиважные вопросы. Пребывание «всегда» ответственное дело. Если уж над чем-то трудиться, то, несомненно, это должно быть дело размахом на тысячи, десятки, сотни тысяч лет.

- Нет. Постойте. Вы сами говорили, что здесь времени у меня столько, сколько я пожелаю! – возмутился я. – Ваши слова?

- Мои, - несколько механически подтвердил НН

- Если признаёте, что слова ваши, то, какого, простите, лешего, вы меня запугиваете?! Я силюсь вникнуть в этот… новый мир, принимать его как есть. Простите, но вселенски масштабировать я пока не умею. А уж взять вот так и на «раз-два» научиться быть «всегда»! Кстати, любопытно было бы попробовать.

- Попробовать что?

- Как что? Разве вы не собираетесь демонстрировать мне способы, как достичь этого состояния? Или существуют специальные слова, быть может – место, куда надо встать или сесть. Что-то же вы мне должны объяснить.

- Вообще-то, я надеялся отделаться притчей, - разочарованно сказал НН и посмотрел на меня как-то безнадежно.

Я оторопел.

- Хотя бы подскажите мне, что означает эта притча?! Честное, благородное слово, я не понял, почему раб ответил «время». И почему после этого Сай-Вэнь перестал ковать и охотиться. Умер ли он? Если «да», то - как и почему? Если «нет», то, что значило это слово «время»?

- Дела обстоят так, друг мой, - постепенно проговорил НН, - что, кроме притчи, я ничего вам предложить не могу. Других способов передать вам умение быть «всегда» мне не дано.

- То есть, как? – удивился я.

- А, вот так. Представьте себе. Давайте, констатируем итог затеи. Вас постиг провал, неудача. И время сожрёт вас, как бы это сказали в вашем мире «за считанные секунды».

- Ерунда! Я против! – вскричал я, краснея и вскакивая.

- Ничем не могу помочь, - бесстрастно сказал профессор. Он взглянул на запястье руки, где, как я полагал, должны находиться часы, и пальцами другой руки начал совершать движения, очень походящие на те, когда заводят механизм. Комната начала таять, мутнеть, растворяться. Профессор смотрел на меня, как, наверное, смотрят на вошь перед тем, как размолотить её прессом ногтей.

Я похолодел изнутри.

- Стойте! - хрипло крикнул я. - Вы не имеете права! Позовите кого-то еще, у вас есть главный? – кажется, я уже не кричал, я гулко лаял. – Прекратите, я говорю! – клокотало в горле. И тут я пробурчал что-то нечленораздельное, затем повторил еще раз и еще и с каждым разом голос мой обретал звонкость и глубину. – Клок зла, клок зла. Клок зла! – кричал не мой голос, а весь мой организм, моя душа, мой угнетенный дух.

КЛОК ЗЛА!!!

Очнулся я оттого, что профессор тряс меня за плечо, болезненным взглядом высматривая во мне элементы тривиального сознания.

- Нехорошо так, - сказал он, когда увидел, что я пришел в себя. – Выражусь точнее – отвратительно, - заявил он. Моим глазам открылось неожиданное зрелище. Я сидел на прекрасном паркете, который местами был взломан плашками вверх, точно его пробили гейзеры. Стол профессора был перевернут и отброшен к тому месту, где стоял правый шкаф, который теперь лежал на столе. Шкаф, стоящий по левой стене, был разломан снизу вверх, будто его гнул ручищами кто-то чудовищно огромный. Шторы были сброшены на пол, перекручены узлами в некоторых местах. Из обнаженных окон меня недружелюбно изучали несколько неизвестных мне планет.

- Не будь ваша задача столь важна…, заговорил, было, профессор, а потом махнул рукой. – Вставайте.

Я встал, собираясь с силами, чтобы начать приносить извинения.

- Не надо! - резко бросил НН. – Представьте вчерашний завтрак.

- Как?

- Помните, что вы ели вчера на завтрак? – собрав усилия, уточнил профессор?

- М-да.

- Так. Представьте.

- Представил.

- Теперь. Сегодняшний.

- Сделано.

- А теперь завтрашний.

- Завтрашний? Это как?

- Как хотите. Представьте на завтрашний завтрак, что вам угодно. Ну?

- Представил.

- Так. А теперь – представьте вчерашний, сегодняшний и завтрашний завтраки одновременно, сразу.

- Как? – спросил я, но, видимо, успел вообразить в точности то, чего добивался профессор.