ВЕТОЧКА ТЕРНОВНИКА поэма
Люблю закат, когда природа к вечеру готовится
на розу дикую набрасывая тень,
и создавая ощущение ,что от соцветия,
горящая лучина вырывается и окаймляет
белый лист, сплетая рифму беглую,
под одинокое ,усиленное к а р р!
Ворон качался на ветке промокшей
стронуть пытался трухлявый орех,
лишь господарь, черного ворона словно дразня,
не поддавался проныре лакомство сбросить ;
невесть откуда ветер сорвался,
ветку встряхнул , и ворон слинял,
каркая плоду, но и тут орех удержался.
Под утро тусклое, объятое туманом с изморосью,
заметил с высоты пернатый отсеки водные,
волна ,накатываясь на волну,
шумом оглушала ворона залетного;
с досады потомок Ноя солью поперхнулся ,
волной прохваченный ,холодной,
приливом шумным с белой пеной,
встречен был насмешками стихией.
Отряхиваясь, по берегу прохаживаться
пернатый стал, ища проталинку воды простой,
да ветер жесткий налетел ,
вздыбился океан , и ворон, нахлынувшим потоком
прохваченный, дрожа, отринул в сторону и вздрогнул:
цветущий островок открылся с поляной маков красных,
похожих, что в местах, знакомых ворону с рождения.
На пригорке терновник буйно цвел,
а над ветвями кружилось пламя ,подобно шару
не опаляя покров цветочный, чисто белый.
От удивления растения такого несгораемого
застыла суть воронья на мгновения.
Придя в себя, потомок Ноя к земле припал,
словно помазан миром был,
в тени густой, упавшей от цветущего терновника
ароматом опьяненный, труженик вздремнул .
В покое новоявленный, застыв смиренно ,
головы не поднимал, как мертвый , засветился,
что забеспокоилась поляна, объятая сиянием терновника,
благовоние эфира источавший;
бутоны маков красных всполошились, негодуя,
что ворон ,потомок дальний Ноя,
смутил покой:- еще чего мертвечиной запахнет
в поляне ,подпитанной летучими маслами?
Услышав шепоток услады маковой,
на помощь ветер поспешил,
ласкаясь благодатью неземной,
донес неопалимой купине,
что притвора некий, пернатый, дышит,
лишь ухитряется убогим быть,
намерен задержаться
в святых местах подольше
здоровьице воронье поправить в ауре куста,
ниспосланного провидением!
Путеводный, северо-восточный, откуда утро розовеет
холодом обдал приспешника залетного;
потомок дальний Ноя , крылом взмахнув,
почистил перышки ,вздыхая громко,
и ,бегая по кругу, с такою силою закаркал
на всё пространство маков красных,
что от крика пригнулись лепестки к земле ,
по которой тень пророка Моисея
витала по утрам над купиной неопалимой…
И, каркая, взлетая ,горластый ,
в воздухе кружился долго
над терновником, венцом огня объятого,
не переставая удивляться неопалимости
растения диковинного, увиденного им впервые;
хотел приблизиться, да силой воздуха был отдален
на расстояние приличное.
По сути ворон мудрым слыл среди собратьев
и эксперимент рискованный продолжить
не решился ,боясь огласки у пернатых
присутствием довольно странным
вблизи терновника -неопалимой купины;
скорее перышки почистил гость залетный,
высматривая путь, в края далекие, родные,
чтоб рассказать возлюбленной пернатой о чуде том,
что он, потомок Ноя, в пламени терновника,
цветущего, блаженствовал и не сгорел.
Да развернулся, спикировав к макушке
куста, в покрове неувядаемом, крылом
сбил ветвь в полубутонах белых,
подхватывая на лету, в поднебесье ринулся;
в клюве ,прикрыв крылом, нёс осторожно неземной
букет своей возлюбленной, ощущая в пламени неопалимом
с каждою минутой на дальнем расстоянии
воскрешение своё духовное.
В сиянии луны ,розовой короной окаймленной,
смикшировала рифма поиск,
замерев на миг,
приблизив к руке правой равновесие;
лишь мозг, подобно неопалимой купине
воспламенялся, но не сгорал, трудился неустанно.
Еще ноябрь в убранстве золотом
дышал теплом прощальным,
еще природа в зелени держалась
и ворон ,словно онемев, не каркал,
вдыхая грусть осеннего настоя,
обхаживая круто подругу веточкой терновника.
Еще кружился лист багряный на ветру,
и ягода шиповника отчетливо краснела
в пасмурном ноябрьском обличье ;
еще усталый тополь-исполин пытался
удержать в природе имидж любовного настроя,
сквозь крону листвы зелено-желтой луч солнца
пробивался ,посланец от Димитрия Солунского;
и воробей гулял по проводам,
как по Бродвею , раскачиваясь озорно,
вдыхая настой осенний,горько-приторный ,
и щебетом перекрывая шум машин проезжих---
так радостен пернатым был ноябрь беспечный,
в переливах разноцветья жизни быстротечной;
еще лоза ,увешанная кистью виноградной,
тепло вбирала месяца последнего ,осеннего;
и роза в полубутоне жёстком, распахнувшись,
на ветерку качалась, теплом обласканная.
И рифма задремала, следом…
На смену вскоре декабрь пожаловал,
сняв шляпу фетровую, разбросал пригоршни
дождя со снегом, мокротою насытив природу,
и ворон суетливый, промокший и осиплый
с подружкою единственной спрятались
под веточкой терновника с цветением неопалимым.
Порывы зимние влюбленных охватили,
и смыли предмет, заговоренный свыше,
рассыпался букет, упав на воды талые;
да вспыхнул, став краше на удивление пернатых;
сокровище заморское, цветущее,
не угасало во мгле кромешной
и мокряди сплошной,
будто некто разжигал камин дровишками;
у милки стресс случился, закаркала подружка,
что испугался день, и стал вдвойне темнее,
пространство охватилось зыбью,
как вороново крыло,
ни зги не видно ,хоть караул кричи!
Ворон ,как поэт отметил выше ,мудрым слыл
среди собратьев оных,
подружке клялся,
что осветлит он день, погрязший в сырости,
из неволи солнце вызволит
и вырвет облако из туч;
метель сплошной лавиной путь перекрыла,
лишь демиург голову свернул под самое крыло
выразившись черным камнем у непогоды
и карканьем противным охватил пространство,
ворону пока неведомое.
Летел так долго, что тело стало клонить к низине,
спикировав, себя увидел на пустыре ,скользнул,
покрывая местность криком сиплым,
-Что за земля?- спросил себя залетный,-погружена
в молчанье, где же купина неопалимая?
Прохаживался долго в поисках поляны маков,
вдыхая запах, да ветер не колышет травку милую;
клюв подвел , щипнул, да сплюнул —горька особа!
-Ну что ты оборвал цветы неопалимой купины?-
из- под земли раздался голос глуховатый;
ворон приподнялся, усмотрев кустарник
под солнцепёком, и посему вначале не заметный ;
пернатый отбежал, глаз прикрыв крылом…
приметив камень неподалеку…приблизившись,
услышал гул, вода, что ли шумела в подземелье?
Пытался ворон камень сдвинуть крылом широким,
да силы все истрачены в полете были,
осталась злость одна,
её-то взял потомок Ноя за основу,
разогнался с такою быстротой , что качество воронье
под камень просочилось , и… тот поддался!
Погода черная мозги проела рифмою,
и днем, и ночью серым декабрем
покоя нет от притока мигов, пламенем
охваченных, но не сгораемых ,
лишь стоит ухватить его,
тогда тот миг блаженствует,
стремясь на волю вырваться;
не слышно крика птичьего, не видно неба,
чернота заполонила ,закрыла звезды,
однако, мозг, как тот терновник ,
неопалимой купины, наедине с собою торжествует
погодой мрачною напившись вдоволь,
принимая в качестве лекарства эфир летучий,
божьим промыслом ниспосланный.
И завершая повествование о демиурге,
взлетевшем под мигом бойким
в сознание потустороннее ,поясним--
поток воды морской наружу хлынул,
обдал спасителя и высветил поляну маков красных,
ушедшую под землю во время паводков;
опьянев от запахов, летал, как ошалелый, ворон,
дивясь на куст, воскресший, в шипах усыпанный,
в язычках цветов, пламенем подёрнутых.
Исколов язык до крови, изранив тело,
вырвал клювом настырный ухожор
ветвь самую красивую , неопалимую, и ввысь взметнулся,
оставляя след кровавый за собой;
пронес он белый знак в декабрь черный,
в ореховые заросли родной земли,
где обитала подруга дивная, единственная
в ожидании спасительной веточки терновника,
неопалимой купины.
И наступила передышка в декабре,
выглянуло солнце ,и сырость прибралась,
и закружилась стая птиц в округе ,каркая:-
браво ,браво, ворон черный!
В природе воцарилась тишина
облачившись повсеместно в одежды темно - серые,
застыв ветвями ,задремала Вселенная в покрове переменчивом,
и ворон одинокий, притихший,
по крыше суетился ,боясь встревожить сладкий
сон подруги верной, умиротворенной веточкой терновника
с полуострова Синайского, расположением духовным,
естественно,вороньим.
-------------------------