Эврика! (часть 1)
I.
В Сиракузах жил муж - очень славный муж,
он слегка был хвастлив, но не глуп, к тому ж
он любил изучать спектр разводов луж:
где бывает не резок мазок в картине,
чем короче меч - тем длинней стрела.
Что воздалось ему за его дела?
Он сжигал корабли, вытеснял тела,
но потомки всё это ему простили.
Сиракузы - не сказочный городок:
говорят, что там строят для льда каток.
(Упаси, если смоет труды поток!)
Зная точно – трагедии важна сцена,
в Ионическом море волна с волной
часто спорят: «не здесь ли рыбачил Ной?».
Мы отбросим детали – волнения, дно,
ибо город штурмуют войска Марцелла.
В дни осады в заточке остры ножи:
хочешь - злись, хочешь плач, как чумной пляши.
Катаклизмы расшатывают режим,
как любую по капле в горе породу.
Мачты, весла, на выхлопе паруса,
будто это не бухта - военный парад, базар:
где от блеска оружья уже устают глаза.
Даже странно - война не мужского рода.
«Все на стены!» - у каждого свой рубеж:
кто-то с лестницей мчится, находит брешь,
и пока он сравнительно юн и свеж
у него есть надежда: «авось - проскочим!»
Тоже думают – глядя: но со стены.
В центрифуге любой, до сих пор, войны,
нагнетания – пота, слезы, слюны
повсеместно провидцам туманит очи.
Не хочу опускаться до мелочей -
чьё провиденье лучше, чей взгляд зорче́.
Ведь от колких вопросов – «кому?», «зачем?»
мысль приводит немедленно к поражению.
Так, как тяга к победе есть то же культ:
та, что сводит усилья в мигрень, в инсульт,
в механизмах метательных катапульт
уже началось - броуновское движенье.
II.
Яркий полдень, сонливый на ощупь бриз
засыпает в соцветиях кипарис:
так с Богами - сводящими взгляды вниз,
мастер видит мозаику их идиллий.
Улыбаясь, селянка несёт обед
пастуху-жениху, пару тысяч лет
ничего не меняется - чудный свет
обезводил слегка пастораль картины.
С замиранием сердца глядит пастух,
как улитка, скользящая по листу,
замедляясь, находит в конце черту -
многомерную сложность устройства Мира.
Принимая погрешность, что жизнь - не сон,
а фальстарт прибывающих «VIP персон»
поглощённый всем этим шептал Ясон:
«и овчинка способна - творить кумира…».
Мир всегда уповал на третейский суд -
на «давление сильных» и «кристалл-слезу
слабых», уравнение этих великих сумм
за собой не влечет никакой обузы.
Но чем больше в глазах эпатаж огня
пепла хватит сдержать на скаку коня
и обычная белая простыня -
Мир спасала! Но в Сиракузах
кинокритики скажут: «Тут стар и млад
в наше время имели триумф наград -
в одиозности сцен, типажа, цитат…»
Но, однако, до «Оскара» может статься
городок сей овацией не возьмешь.
Здесь свои баррикады! Здесь свой Гаврош!
Легионы Марцелла бросает в дрожь
от прицельного взгляда седого старца.
«Кто такой? И откуда пришли войска?»:
крики чаек разносят с прибрежных скал.
На Сицилии зыбкую роль песка
заменяют в расспросах фалангой пальца -
гордо поднят вверх - как в осаде флаг,
с четырьмя спрессованными в кулак,
собирает весомей, в толпе, аншлаг -
чем крутые на Пасху в раскраске яйца.
P.S.
Продолжение следует...
