Роман в стихах-26

ШИНОК БЕЗМЕНА БИЗНЕСМЕНОВА

 

Роман в стихах

 

Книга вторая

 

Монолог двадцать шестой

 

ЧЕЧЕНЕЦ ВАСЯ

 

Как-то Вася, мой сосед,

Спозаранку

В мой рабочий кабинет

Вносит банку.

 

«Нацеди-ка, — говорит, —

Да с лихвою.

Вся душа огнем горит

С перепою.

 

Еле дожил до утра,

В сердце — жало...

Вся родня меня вчера

Провожала...»

 

Я на хитрый Васин трюк

Рассмеялся.

Мол, куда ж ты это друг,

Вдруг собрался?

 

Путь куда готов держать:

В Мекку, в Ницу?

Может, ты решил бежать

За границу?

 

За штаны свои ты шиш

Получаешь,

Оттого-то и бежишь,

Нас бросаешь...»

 

Вася хуже лешака —

Тёмен, жуток:

«Принеси сперва пивка,

Не до шуток.

 

И горазд ты на слова,

Всё не бросишь...

Исцели давай сперва,

После спросишь».

 

Я сходил, пивка налил

Вровень с бровкой,

И соседа исцелил

Трехлитровкой.

 

Вася ус свой пощипал,

Допивая:

«Это правду ты сказал.

Жизнь плохая...

 

Словно сажа, жизнь бела,

Между нами...

Не идут никак дела

Со штанами.

 

Как рекламу ни даю,

Нету спроса.

На продукцию мою

Смотрят косо.

 

Ну, а если кто возьмёт,

Всё с возвратом —

Через пару дней несёт

С криком, с матом.

 

Чем уж тут тянуть нужду

Голодранцем,

Лучше я в Чечню пойду

Новобранцем.

 

За нуждишку, так сказать,

За былую

Миллионов1, может, с пять

Навоюю...»

 

Сбегал я еще в шинок,

Пену сдунул:

«Это что же ты, дружок,

Понадумал?

 

Это что же, словно тать,

За оплату

Станешь пулю посылать

В сердце брату?»

 

Поднимает Вася взгляд:

«Так чеченец

Никакой мне и не брат –

Иноверец.

 

Там у них и Бога нет,

Вместо Бога

Там какой-то Магамет...

Пьют из рога...

 

Говорят, что там, в Чечне,

Вор на воре.

Попадутся в руки мне,

Черти, вскоре...»

 

Я напомнил Васе дни:

С жинкой, с чадом

Жил Точиев из Чечни

С нами рядом.

 

Он в папахе щеголял

Между нами,

И вином нас угощал

С шашлыками.

 

Он стихи читать любил

Юнны Мориц...

 

«Разве ж он чеченец был?

Был он горец...» —

 

Вижу, парня не унять,

Брызжет пеной.

Надо чем-то напугать

Непременно.

 

Говорю соседу я:

«Пуля — дура.

Вдруг понравится твоя

Пуле шкура?

 

И глядишь, ты сам и слёг,

Аты-баты...

Не ходил бы ты, Васёк,

Во солдаты...»

 

Но Васек, хлебнув пивка,

Расхрабрился:

«Кто сразит меня, пока

Не родился.

 

Мне любую дай страну,

Мне без тягот,

Перегаром как дыхну,

Все полягут.

 

Я им, братец, наведу

Шуму-грому!..

Прямо нынче и пойду

К военкому...»

 

Вася все до дна допил,

Рыкнул гулко

И затопал, запылил

Вдоль проулка.

 

Вот пришел. Сквозь икотню

(Не дышите!)

Говорит: «Хочу в Чечню,

Запишите».

 

Военком воротит нос:

«Легче, знаешь...

У меня к тебе вопрос:

Как стреляешь?»

 

«Так стрелять привычно нам! —

Вася пылко. —

Постреляю там и сям

И — бутылка».

 

«Э, да я ведь не о том,

Чтоб в утробу.

Впрочем, ладно. В тир пойдём.

Снимем пробу».

 

Вася всяким пробам рад,

Здесь он гений.

Входит, видит: автомат,

Ряд мишеней.

 

«Очень мило. Наливай.

День особый!..» —

 

«Ты сначала постреляй.

Вон – «чеченцы», так давай

Срежь попробуй...»

 

Лег. «Чеченцы» далеко.

Черт их сгубит...

Пули дружно в «молоко»

Вася лупит.

 

Комиссар, в стрельбе знаток,

Рыкнул Васе:

«Убирайся-ка, браток,

Восвояси!

 

Ты не воин — размазня!

Больно слабый.

Знай, что вся твоя Чечня —

Ругань с бабой.

 

Вот с женою и воюй.

Цел ведь ранец?

А теперь давай шуруй,

Новобранец!..»

 

Вася словно и не пил,

Сплюнул гулко

И потопал, запылил

Вдоль проулка.

 

И с тех пор как он идет

В снег, в пылищу,

Все из окон, из ворот

Так и прыщут.

 

Посмеяться старый рад

И младенец:

«Вот и Вася, — говорят, —

Наш чеченец!»

 

1 В последефолтовские времена россияне всё

измеряли миллионами...