Душа шла мести, злу наперекор

Промозглая сибирская погода

так сильно отличалась здесь от той,

которую уже четыре года

не видел он за этой злой пургой.

 

Собаки и холодный сильный ветер.

Солдаты с автоматами на вышках,

никто из них, конечно, не заметил,

как женщина к забору тихо вышла.

 

Прижав к своей груди какой-то свёрток,

блуждающим, туманным будто взглядом,

солдат оглядывала. Те спросонок

топтались на снегу беспечно рядом.

 

И, улучив свободную минутку,

когда прикуривали друг у друга,

ему через забор швырнула куртку.

Из общего он выделился круга,

 

к забору перебежками прокрался,

немецкий тот солдат военнопленный.

Его все звали очень просто, Гансом.

Он парень был простой, обыкновенный.

 

И здесь, в плену, уже четыре года.

В свой первый бой в окопе оказался,

а из всего пехотного их взвода

в живых остались трое, вместе с Гансом.

 

На миг какой-то встретились их взгляды...

Не дольше был тот миг, чем там, в окопе.

Когда, крича в лицо : “Фашисты, гады!“,

с звездой на лбу, следами грязи, крови,

 

на вид такой же, как и он, подросток,

штыком насквозь проткнуть пытаясь Ганса,

упал от выстрела там навзничь, просто,

взгляд ввысь направив, не имея шанса...

 

Глаза до боли эти были схожи

у женщины и у того солдата.

Имела родинку такую тоже.

Вдруг понял он, чья то была утрата...

 

Во взгляде материнском прочитал он...

Увидел будто матери своей укор.

Над лагерем вновь солнце... рассветало…

Душа шла мести, злу наперекор.