Двойной перелёт.
«Наш экипаж и командир нашего авиалайнера приветствуют вас на борту самолета. В течение всего полёта бортпроводники нашей авиакомпании будут предлагать вам еду, согласно меню, и прохладительные напитки. Ваша безопасность это приоритет работы нашей авиакомпании».
«Поскорее бы улететь из этой Москвы, где летом чувствуешь себя не лучше, чем черти в аду», - подумал я, а может, произнёс вслух, потому что мой сосед справа, благообразный, седой дедушка с бородкой «Аля Иисус», мне возразил:
- А вы уверены, молодой человек, что в аду именно жарко?
- А вы берётесь утверждать обратное? - засмеялся я в ответ своему оппоненту.
«Видно два часа полёта пройдут «интересно», - со злостью подумал я. - Попробую ка я просто поспать».
А тем временем, подтверждая мои опасения, старикашка пытался «втюхать» мне свою точку зрения:
- Видите ли, молодой человек, вся жизнь строится на стереотипах: кто-то когда-то сказал, что это так и все приняли это за непреложную истину. А два часа полёта можно провести более интересно, нежели отвернуться от старика и просто уснуть. Ведь столько полезной и, главное, важной информации можно почерпнуть из разговора с более опытным собеседником.
Но я уже закрыл глаза, пристегнув ремень безопасности (хотя какая безопасность может быть на высоте 10000 метров?), старику мысленно ответив: «Да, пошёл ты!»
- Ну, как знаете, молодой человек. Насильно мил не будешь, – услышал я в ответ, проваливаясь в сон и наслаждаясь прохладой, идущей от кондиционера, расположенного над моим креслом.
Открыл глаза я в момент, когда бортпроводница, легонько постукивая меня по плечу, произнесла:
- Мужчина, наша авиакомпания приносит свои извинения, но, в связи с техническими проблемами, просим вас покинуть самолёт.
- Вы это серьёзно?
- Вполне.
- Так я что, теперь должен навечно остаться в этой чёртовой Москве?
- Как знать. Всё зависит только от Вас.
- Да как Вы смеете разговаривать со мной в таком тоне? Я не покину борт самолёта, пока сюда не поднимется официальный представитель вашей авиакомпании. И вообще, по закону, ваша авиакомпания обязана на время задержки рейса поместить меня в гостинице за свой счёт, оплатив при этом питание.
Ища поддержку, я посмотрел направо, но моего недавнего собеседника уже и след простыл. «Дезертировал, старый чёрт», - со злостью подумал я. Встав и оглянувшись на пассажиров, стоявших в проходе салона самолёта и терпеливо дожидающихся конца нашей словесной перепалки, я с отвращением подумал: « От таких овец поддержки не дождешься». И тут я услышал радостный окрик:
- Андрюха, да кончай бузить! Подождём в порту, пока всё разрешится. Выпьем за встречу!
Ба, да это же Пашка! Я, к радости всех пассажиров и экипажа, заулыбался, убрал своё массивное тело из прохода и стал собираться с вещами на выход. «И всё таки, какие же все овцы, - с сожалением подумал я. Хотя, если в одночасье все станут волками - начнётся всеобщий каннибализм». А вслух произнёс:
- Засим, граждане и гражданочки, будем считать, сей конфликт исчерпанным. Но исключительно благодаря этому человеку. И я показал рукой в сторону Павла.
Да, Пашка. Сколько же мы не виделись? Мне уже 38, а школу мы закончили в 17, значит, с той поры прошёл уже 21 год. Нет, мы, конечно же, встречались несколько раз и даже пару раз крепко выпили, но все эти встречи перечесть хватит пальцев на одной руке. А с момента последней встречи прошло не менее десяти лет. Да, живём в одной области, есть, о чём поговорить, есть, зачем встретиться, а вот выбрать время и выбраться ну никак не получается. А тут встретились. За тысячи километров от дома, в одном самолёте, который ещё к тому же не взлетает.
Три часа, проведённые в ресторане аэропорта пролетели, как бы это банально не звучало, но как одно мгновение. Вспомнили школу, ребят, спорт, которым занимались вместе, тренера. И тут как раз объявили, что наш самолёт готов к взлёту и нас, то есть пассажиров, приглашают на посадку.
- Ну что, пойдём? - задал я вопрос другу.
- Ты знаешь, я решил сдать билет. Раз этот самолёт не взлетел один раз, то стоит ли рисковать ещё? - ответил Павел.
-А когда будет следующий рейс? - поинтересовался я.
- Теперь уже только утром, - было ответом.
- Ну, уж нет! Я так долго ждать, не намерен. Надо, знаешь ли, домой к жене, детям, – вставая, произнёс я.
- Ну, тогда прощай, друг. - Павел тоже поднялся, протянув мне руку.
- Прощай? - в недоумении я задал вопрос, ответив на его крепкое рукопожатие.
- Прости, оговорился. До встречи, друг.
Мы обнялись, и я пошёл на повторную посадку.
На регистрации насчитали 409 пассажиров, вместо 430 тех, что были изначально. «Вместе со мной и командой самолёта 424», - прикинул я в уме.
- Опаздываем, скандалист? – констатировала факт та самая стюардесса.
Я хотел огрызнуться в ответ, но промолчал, увидев, что она приветливо улыбается. Я улыбнулся ей в ответ, сел на свободное кресло, коих на этот раз было в пребольшом количестве. «Видимо не только Павел считает, что не стоит повторно испытывать судьбу», - подумал я. Но самолёт уже стал выруливать на взлётную полосу, и я попытался отвлечься, переключившись мысленно на свои дела. Но вдруг во всём салоне самолёта погас свет, и заглохли разом все двигатели. Но через пару секунд освещение восстановилось, двигатели загудели турбинами и самолёт, дернувшись, как ни в чём не бывало, стал продолжать движение. «А если так в воздухе?» - мелькнула в голове предательская мысль.
- А ну ка, дайте ка я выйду, к чертям собачьим, с этого самолёта!
- Ах, это снова Вы, скандалист. Что на этот раз не так? - стюардесса дежурно улыбалась, но глаза её при этом были какие то испуганные и походили на двух зайчат, попавших в силки и понимающих, что детские игры уже закончились, а вот взрослая жизнь, возможно, так и не успеет начаться.
- Я хочу выйти из этого самолёта.
- Безусловно, Вы сойдёте на землю сразу по прилёту воздушного судна в аэропорт назначения, - решила отделаться от меня дежурной фразой эта кукла, но не на того напала.
- Послушай меня внимательно: я хочу выйти отсюда СЕЙЧАС. Мне не нравится здесь всё: техническое состояние самолёта, отказ двигателей, выключение наружного и внутреннего освещения и твоя дурацкая улыбка, наконец! А что если ещё раз что-нибудь откажет, но уже в воздухе?
- Немедленно прекратите сеять панику среди пассажиров, а не то я вынуждена буду позвать командира самолёта и тогда уж Вам точно не поздоровиться! - вышла из себя стюардесса, убрав с лица, наконец, свою дежурную улыбку.
- Командира? А Вы знаете, а позовите! Я думаю, что именно ему, как никому другому известно техническое состояние самолёта, а посему он сможет предоставить мне возможность сойти с этого долбанного борта! - раздражённо закричал я.
- Сумасшедший! Псих какой то! - стюардесса, покрутив пальцем у виска, пошла в кабину экипажа самолёта.
Через пару минут в пассажирский салон вошёл среднего возраста, вполне импозантный, с благородной сединой на висках мужчина в форме лётчика гражданской авиации и безошибочно подошёл к моему креслу:
- Какие то проблемы, молодой человек?
- Какие - то? Да если Вы немедленно не предоставите мне возможность сойти с борта этого самолёта, этот полёт Вам запомнится на всю остававшуюся жизнь.
- Но мы уже находимся на взлётной полосе и, согласно международных правил гражданской авиации…
- А мне плевать! - грубо перебил я его.
- Что ж, хорошо, - командир на секунду задумался, - Пожалуй, для Вас я сделаю исключение. И где же изволите, чтобы Вас высадили?
- Да хоть на Красной площади.
Он посмотрел на меня недобро и произнёс:
- Готовьтесь к высадке. Следующая остановка - Красная площадь.
И засмеялся, да так жутко, что никто из пассажиров и не подумал поддержать его веселья. Но я, то ли из вредности (не даром родился в год Быка, да ещё и по гороскопу Телец), всё - таки пошёл к выходу. Командир, прервав свой дьявольский смех, протянул мне выпуск газеты «Известия», почему - то с завтрашней датой, со словами:
- На, почитай. Здесь всё в хронологическом порядке.
Но почитать её я уже не успел. Хотя, что в ней было напечатано я понял уже спустя несколько мгновений. Самолёт накренился на правый борт, послышался хруст шасси, треск металлической обшивки, внезапно отовсюду появившееся пламя.… И всё.
- А нельзя было выжить хоть кому-то? Хотя бы мне, ведь я уже готов был выходить, -спросил я у командира.
- Это называется судьба, парень. С улыбкой ответил он мне и закрыл за мной дверь самолёта, в котором сидели оставшиеся в нём навечно 423 человека - все пассажиры и все члены экипажа.
«А куда сейчас мне?» - только подумал я, как тут же услышал ответ:
- А ты уже приехал.
Оглянувшись и, не увидев никого, я подумал: «Если это ад, то чем он отличается от обычной жизни?». Передо мной была всё та же Москва. Люди всё так же озабоченно спешили куда - то. Хотя нет. Было непривычно тихо, никто совсем не говорил и совсем не было машин. Да и то верно – откуда им тут взяться на «том свете»? «И кто же тут всем заправляет?». Не успел я это подумать, как мне был дан ответ:
- Высший совет. Но ты туда будешь приглашён не скоро. Так что пока отдыхай, насладись обществом какой-нибудь знаменитости, или просто найди себе собеседника. Тебе ведь всё равно захочется выговориться.
- Хорошо, - ответил я, оглянувшись. Но опять никого не заметив в округе, пошёл прямо через брусчатку Красной площади, в сторону Петровки. Но дальше ничего не оказалось. Всё. Стена. Пустота и тишина.
- Ты же сам заказывал Красную площадь, - услышал я голос командира самолёта. Оборачиваться уже не стал, зная, что самого его я не увижу. «Начинаю привыкать. И вообще, надо научиться не думать, раз уж даже мысли и те читаются».
- Ну, это ещё никому не удавалось. Здесь вам не при жизни, где от ваших гадких мыслей даже дня находиться невозможно. Всё что можно уже попрали, а в лицо друг другу улыбаетесь. Фу, даже и вспоминать противно!»
Возразить мне было просто нечего, и я побрёл в обратную сторону.
Ничьего общества мне не было нужно, хотя наверняка тут было много знаменитостей и кумиров моей юности. «Интересно, сколько времени ждут Высшего суда?»
- По-разному. Вновь ответил мне кто-то незримый (мне стало казаться, что я раньше уже слышал этот голос). Кто-то недолго, а кому-то приходиться здесь задержаться. Время здесь значения не имеет, во всяком случае, такого, как на Земле.
- А от чего это зависит? От количества грехов?
- Отнюдь, нет. Всё зависит от того, когда о тебе вспомнят.
- Вспомнят? Так это что же получается? Человек, ведущий праведную, никому не заметную жизнь может остаться незамеченным и здесь, а преступник, негодяй или убийца и здесь пролезут без очереди?
- Совсем необязательно. Ваши земные дела нам совсем неинтересны. Пробыв тут, какое то время, ты начнёшь понимать это. А сейчас ты должен выбрать себе сопровождающего.
- Зачем он мне?
- Таковы правила. Тебе лишь нужно определиться, как он должен будет выглядеть.
- А можно это будет она?
- Тебе решать.
- Тогда пусть это будет молодая женщина славянской внешности, высокая и с тёмными волосами. Ну и с приятным голосом.
- Хорошо.
В тот же миг передо мной стояла симпатичная брюнетка и приятным голосом произнесла:
- Здравствуйте, я ваш сопровождающий.
- Сопровождающая. - Попытался поправить я.
- Нам всё равно, мы не имеем пола. Я такая, какой меня себе представил ты.
- А как же мне тебя называть?
- Можешь называть меня так, как тебе будет удобно.
- А можно, я буду называть тебя Агриппина?
- Как тебе будет удобно. Повторила мне она.
-А куда мы с тобой пойдём?
- Нам абсолютно незачем ходить в вашем, земном, понимании этого термина. Достаточно легко перемещаться во времени и пространстве можно при помощи сознания, очистив его от всего того хлама, что накапливаете вы за свою жизнь.
- А что ты называешь хламом? Ведь мы обучаемся в процессе жизни, изучая науки, исследуя многие стороны жизни всего живого на Земле. А технический прогресс? А Изучение вселенной?
- Все эти знания здесь ни к чему. После того как сознание, по-вашему, душа, покидает тело, какая польза от всех ваших знаний, если они все связаны с пребыванием на Земле? Никому не нужный хлам, да глупая привязанность к себе подобным. Поэтому, чем быстрее Высший совет решит очистить тебе сознание, тем скорее ты сможешь постичь другие, действительно уникальные возможности.
- Послушай, Агриппина, а долго обучаться, чтобы силой своей мысли переместиться на Землю?
Она посмотрела на меня с подозрением:
- А для чего тебе это?
- Ну, понимаешь, там, на Земле, у меня осталась семья: жена и двое сыновей. Я бы хотел увидеть их ещё разочек.
- Вот видишь, а я что говорю - абсолютно ненужная привязанность.
Мне стало очень грустно. И, словно почувствовав это, Агриппина сказала примирительным тоном:
- Ладно, открою тебе одну вещь: для того, чтобы попасть на Землю, тебе не нужно знаний. На самом деле сопровождающий может перенести тебя туда при помощи своего сознания. Но только в первые сорок дней, по вашим земным меркам, с момента твоей физической смерти. Какого числа это произошло?
Я хотел ответить, но понял, что говорит она уже не со мной.
- Хорошо, - сказала она, кого то выслушав. И, обращаясь уже ко мне, произнесла:
- Время уже на исходе, надо поторапливаться.
Я хотел возразить, что, мол, и дня не прошло, но мне не дали такой возможности:
-Готов?
-Да.
Миг темноты и я вновь в своей квартире. Хотел уж обрадоваться, что всё приснилось, но, пройдя, не заметив, сквозь стену нашей с женой спальни и очутившись в детской, я понял, что это не так. В детской я увидел свою жену, а теперь, по всей видимости, вдову, сидящей на диване и глядящей в одну точку. На коленях у неё сидел младший сын, которого она машинально гладила рукой по голове, старшего видно не было. «В школе, на занятиях, - догадался я. - В этом году пошёл в первый класс».
- Мы так без тебя скучаем, - произнесла жена.
И я, с ужасом обнаружил, что смотрит она в мою сторону. Я хотел уже сказать ей что-то в ответ, но Агриппина, покачав головой, показала мне пальцем на фотографию, стоящую позади нас на столе. На ней были запечатлены мы с женой. Мы стояли, обнявшись, молодые, счастливые и, казалось, что ещё вся жизнь впереди.
- Ты удивишься, - продолжала она, - Вовочка учится очень хорошо. Я ему сказала, что папа смотрит с неба и хочет, чтобы ты старался. И он так старается! А ты хоть смотришь?!
И тут она разрыдалась. Я не мог спокойно на это смотреть и хотел уже попросить Агриппину унести меня, как вдруг остановился, словно поражённый молнией. Мой младший сын СМОТРЕЛ НА МЕНЯ! Без сомнения, его ясные голубые глаза смотрели не мимо, а прямо на меня.
-Мама, там папа, - произнёс он, но жена, рыдая, не обратила на него никакого внимания.
- Алёшка, ты меня видишь? - спросил я у него дрожащим от волнения голосом.
-Да, папочка. Ты прилетел к нам с неба?
- Да, сынок. Я ненадолго. Я лишь хотел сказать тебе, Вовочке и вашей маме, что я вас всех очень, слышишь? Очень сильно люблю! Ты слышишь меня, сынулечка?
- Да, папа.
- Передашь?
- Да. Не улетай, папочка!
- Не могу, сыночек, мне пора.
- Это просто невыносимо, - произнесла Агриппина, - Такое невозможно переносить.
Я посмотрел на неё и увидел, что её всю буквально разрывает от рыданий, если можно так говорить по отношению к призракам.
- Но как такое возможно? Почему он меня видит?
- Детям в невинном возрасте, чаще не достигшим пяти лет, дано увидеть своих умерших родителей, при их посещении.
- А взрослым? А жене?
- Жене нет. Но если она сильно любит, я лишь на миг могу дать ей почувствовать твоё присутствие.
- Сделай это, Агриппина. Я очень тебя прошу.
- Хорошо. Готовься.
Я приблизился вплотную к жене и попытался погладить её по голове. На какой то краткий миг, клянусь, я почувствовал рукой её волосы. Она, сразу прекратив плакать, спросила удивлённо:
- Андрей?
Алёшка удивлённо спросил:
- Мама, ты тоже видишь папу?
- Нет, сынок. Но я его чувствую, - и она устало улыбнулась.
Её улыбка это было последнее, что я увидел.
В следующее мгновение я вновь находился на Красной площади.
- Скажи, Агриппина, а после смерти родные встречаются?
- Никогда. Прежде, чем сознание твоего родственника попадёт сюда, твоё уже должно быть очищено
- Теперь я понимаю, почему это место зовётся адом. Никогда не дать встретиться родственным душам. Это же просто преступление!
- Таковы правила. Их никто и никогда не сможет изменить. И тебе, видя, как ты страдаешь, я могу выхлопотать перед Высшим советом скорейшего очищения сознания. Тогда ты успокоишься.
- Спасибо. Агриппина, но не надо торопить события. Ведь эта боль и есть самое настоящее чувство. Боль в разлуке с близкими и родными построена на любви. А любовь это самое великое, что есть во всей Вселенной! Пусть очень больно, но лучше так, чем забыться и забыть.
- Знаешь, а там, на Земле, я, признаться, стала думать точно также.
И, словно одёргивая себя и ища оправдания, она произнесла:
- Какая всё-таки странная она, Земля…
Эпилог.
- Молодой человек, просыпаемся.
Опять этот противный голос и рука, трясущая меня за плечо.
- Прилетели, говорю. Просыпаемся. Екатеринбург.
И эта дежурная улыбка. Но, чёрт возьми, как я рад её видеть! И эту толстую тётку, ломящуюся к выходу, и молодежь, всё ещё пьющую пиво, купленное во время полёта и не спешащую подниматься со своих мест, и народ, заполнивший телами весь проход салона самолёта и всех, всех, всех живущих на Земле! Но более всех на свете троих мне самых родных и любимых людей, с которыми свижусь уже меньше, чем через час. Всего какой то час, а как это всё таки много.
Я вышел на свежий воздух, на стоянку машин, подумав: «А как всё - таки здорово – жить!»
- Вот теперь, молодой человек, Ваша мысль течёт в правильном направлении.
Голос. Тот самый! Я обернулся. Рядом стоял уже знакомый мне старичок с бородкой «Аля Иисус» и с прищуром смотрел на меня снизу вверх.
- Послушайте, - начал, было, я. - Не знаю кто Вы…
- И совсем необязательно. Главное Вы, я вижу, сегодня поняли. А засим, прощайте, молодой человек.
- Но мы ещё увидимся?
Он засмеялся:
- Будем надеяться,что нескоро. Что очень нескоро, молодой человек...
21.06.2012 г.
