Кто-то спросит: «Друг, ты не Василий? –

А-а-а! Владимир! Тоже хорошо! -

Так душевно по родной России,

Как Василий Тёркин, ты прошел!

С песнями, под музыку трёхрядки,

Становилось легче, во сто крат,

Боль терпеть. Как ты сейчас?» -

Украдкой-валидол...- «Нормально,я-солдат».

И припомнит годы молодые,

Как в неполные семнадцать лет,

Воевал за честь своей России,

На востоке, на чужой земле.

Родина в опасности! – Он первый,

То по пояс, то по грудь в грязи,

До предела натянулись нервы –

Не отступит – он солдат - связист!

Связь налажена, и всё в порядке:

В этом споре победила жизнь!

«Эй, ребята! Где моя трёхрядка?

Ну, Япония, теперь держись!»

Он ничего уже не помнит о войне, а может быть не хочет помнить. И на то и на другое имеет полное право! Простите, пожалуйста, - не знаю, кто сказал: «В воспоминаньях мы тужить не будем. Зачем туманить грустью ясность дней? Свой добрый век, мы прожили как люди – и для людей". Легко представить себе, как он был нужен товарищам на фронте, как ждали они его с очередного задания – «Наладить связь любой ценой!» - А жизнь у парнишки всего одна, жестокая назначена цена за то, что провода найти обрыв и обеспечить Армии прорыв. В несчетный ряд, помахивая рвы, твердил упрямо: «Я вернусь живым!» Друзья, вы потерпите там немножко! – Я знаю, как тоскливо без гармошки»!

Почему-то мне кажется, что Владимира Семеновича, там, на войне однополчане не называли просто по имени. Возможно, для них он был Семёныч - это как-то теплей, чем официальное – Володя или - да, что гадать? - Главное – он был необходим со своими песнями, под несложные аккорды трёхрядки.

И вот она – ночь перед боем - «С берёз неслышен, невесом, слетает желтый лист. Старинный вальс «Осенний сон» играет гармонист. Вздыхают, жалуясь, басы и, словно в забытьи, сидят и слушают бойцы – товарищи мои. И каждый думал о своей, припомнив ту весну и каждый знал – дорога к ней ведет через войну». А в другой раз, бился «в тесной печурке огонь» и тосковали живые голоса молодых ребят о своих любимых или о тех, кого ещё не встретили, а только представляли себе, как это будет. Порой, фантазии разыгрывались под «Смуглянку», а «Катюша» грезилась каждому, своей девчушкой, которая стоит на берегу и ждет только его! Что уж говорить про «Синенький скромный платочек»! – Эти песни согревали сердца раненым бойцам, вселяли надежду на то, что это кровопролитие кончится, наконец, и они вернутся к мирной жизни, в свои деревни, города и села. Песня нужна была не меньше, чем медицинская помощь, потому что она лечила раненые души, а эти раны для некоторых были не менее опасны, чем телесные.

Я думаю, что Владимир Семенович выжил в этой страшной войне, как говорится, молитвами своих товарищей! Уж очень хотели они услышать его песни на привале после очередного боя и петь вместе с ним. Пожалуй, эта была единственная отдушина, в те годы для бойцов.

Ну, и «Кто сказал, что надо бросить песню на войне!» - Эти слова я помню с детства. Они мне всегда казались почему то смешными. Владимир Семенович вынес свою трёхрядку из таких переделок, что после войны, она ему ещё дороже стала. А он продолжал петь и в мирное время: в праздники и просто с друзьями. Когда купил баян, стали приглашать на все гулянки и свадьбы! Рядом с таким веселым человеком, всегда на душе светлей! А еще ветеран любит песни Владимира Высоцкого. И, наверное, не потому что оба они Семёновичи, а потому что много правды в словах поэта. Насмотрелся, наслушался молодой солдат, когда служил конвоиром на Колыме – охранял заключенных. По мнению ветерана, его тёзка умел найти такие точные слова, чтобы рассказать о жизни простых людей, что и смешно и слеза порой прошибает. А уж о войне, мало кто лучше сказал! Поешь его песни, словно книгу жизни читаешь:

Кто сказал, что земля не поет,

Что она замолчала навеки?!

Нет! Звенит она, струны глуша

Изо всех своих ран и отдушин,

Ведь Земля – это наша душа, -

Сапогами не вытоптать душу!