Случай из жизни

Глава 1

 

Он метался в поисках спасенья,

Десять дней запой и сил уж нет.

Началось всё в этот день рожденья,

Будто в сердце выключился свет...

 

А теперь и совесть обличала,

И Он даже с Богом в спор вступал.

Снова водка верх над бедным взяла,

И, что делать он теперь не знал...

 

Тошнота... и голова, как бубен,

Срочно нужно выпить, хоть пивка,

Опохмелье... ах, как вечер труден,

К сигарете тянется рука.

 

Поплотнее он задёрнул шторы,

Пусть все думают, что дома его нет,

Как он опустился очень скоро,

Будто не было последних пяти лет...

 

Раньше тоже пил он и не мало,

Но ведь Бог его от смерти спас...

В памяти жизнь прошлая вставала,

Будто бы не про него рассказ...

 

Вдруг, увидел он себя раздетым,

Грязным, пьяным, в луже под мостом.

Дождь осенний хлещет без просвета,

И он с окровавленным лицом...

 

Пьяные "друзья" его избили,

Кованым ботинком прям в лицо,

И по рёбрам били, не щадили,

Обступив со всех сторон кольцом.

 

А теперь лежал он подыхая,

Грязь и дождь за шиворот текли,

Сколько времени прошло, с тех пор, не зная,

Не пытался встать даже с земли...

 

Вдруг почувствовал, заботливые руки,

Его попытались приподнять...

Голос женский: " Что ж ты терпишь муки?

Поднимайся, надо сынок, встать..."

 

Приоткрыл глаза, всё, как в тумане,

Прорычал: "Оставь! Уйдите все!

Ненавижу! не пойду я с вами...

Здохну здесь сейчас во всей красе."

 

Но, его уже куда-то потянули,

Он не помнил дальше ничего...

Утром, когда все уже проснулись,

Понял, что спасли опять его.

 

Лежит чистый, в беленькой постели,

Рядом бабка незнакомая стоит.

А слова её за сердце, прям, задели:

"Слава Богу, жив! А что болит?"

 

Процедил, смутившись, он сквозь зубы:

"Зря ты мать, меня сюда взяла.

Нелюдь я..." Ответ: "Бог тебя любит.

Поднимайся, чай я налила..."

 

- "Ну, даёшь ты мать! А если обворую?

Или может, даже и убью?

Подзаборник я. Судьбу такую,

Я давно считаю за свою.

 

Время-то сейчас, смотри, какое,

Как ты можешь людям доверять?"

- "Да, сынок, - последнее, не скрою...

Ты скажи, тебя, как называть?"

 

- "Павел - я!" - "Гляди, а я - Павлина!

Значит, тёзки мы с тобой, сынок."

А потом, был день какой-то длинный,

В разговоре бабки всюду Бог.

 

Отлежался. Бабушка лечила.

И одела с ног до головы.

Верить Господу, она его учила.

А ему бы покурить травы...

 

Верующие даже шапку дали.

Осень была зябкой и сырой...

Только Пашку приключенья ждали.

Он ушёл, вслед слыша: "Бог с тобой..."

 

Глава 2

 

Он с друзьями быстро помирился,

Весело летели его дни.

Только он всё реже веселился,

И шептал: "Господь, меня храни..."

 

Вспоминал всё чаще бабу Пашу:

"Почему, она была добра?

Как ей было взять его не страшно?"

И всё было будто бы вчера.

 

Эта мысль покоя не давала,

И однажды как-то вечерком,

Ему воздуха как будто не хватало,

Заглянул он в старенький тот дом.

 

Тётя Паша много говорила,

Открывая Господа ему,

Ну, а главное, она его любила,

Не понятно только почему?

 

Стал туда заглядывать он чаще,

И беседы дольше всё велись,

Там, где любят Господа без фальши,

Он меняет в корне нашу жизнь.

 

Павлику не всё было понятно,

Но он понял, любит его Бог,

А добро и кошке ведь приятно,

И принять Весть Добрую он смог.

 

В воскресенье это, на собрание

В церковь христианскую пошёл,

Верующих чувствуя внимание,

Что-то близкое душе своей нашёл.

 

Проповеди все к нему звучали,

Будто Бог в них Пашке говорил,

Что его к спасению избрали,

И его Сын Божий возлюбил.

 

А однажды христиане пригласили,

На пир свадебный, с баб Пашею, его.

Вот, уж, правда люди удивили:

Там не пили вовсе ничего...

 

И всем было весело без водки,

Блюда ресторанные несли,

По-другому жили одногодки,

Благочинно все себя вели.

 

Песни прославления звучали,

Наставления для пары молодой,

Ему слёзы очи застилали,

Когда всё он сравнивал с собой.

 

Где-то у него семья есть тоже,

Сын растёт без ласки от отца,

Кажется, зовут его Серёжа,

Бросил он однажды их в сердцах...

 

Всё друзья... они были дороже,

Чем семья, пелёнки-ползунки...

Как же вёл себя он сам негоже?

Ведь они же были так близки...

 

Он по-прежнему ещё ходил с друзьями,

Обирал торговцев по рядам

На базаре, «рэкетёрами» их звали,

Но они служили богачам.

 

А потом все пили до безумства,

Чтобы совесть спать давала им,

Заглушали водкой свои чувства,

Хотя Пашка быть хотел другим.

 

Глава 3

 

Что-то изменилось в сердце Пашки.

Словно Кто-то любящий рукой,

Направлял на путь Свой, настоящий,

Но на ощупь шёл он, как слепой.

 

А когда ходил он к тёте Паше,

Плакал над своей кривой судьбой,

И молился с каждым днём всё чаще,

Думая: "Ну, что это со мной?"

 

Только вынырнет на свет, свет - ослепляет...

И опять он уползает в тьму.

Раздвоение, его так раздражает,

Сам не понимает почему...

 

И друзья его заметили, что Пашка,

Чаще к "бабке этой" стал ходить,

День пришёл, когда они однажды,

Стали "Бабку сжечь его" грозить.

 

Пашка уходил по воскресеньям

В Дом Молитвы, просто хоть убей!

Стали ему чужды развлечения,

Его старых, преданных друзей.

 

А в собрании теплее ему стало,

Он себя почувствовал овцой,

Что от Пастыря любимого сбежала,

Заблудилась в пропасти большой.

 

И душа его теперь страдала,

Врач ведь нужен не здоровым, а больным.

Только, как покаяться не знала,

Что-то управляло ещё им...

 

Во Христе он уже видел Друга,

Понимая, без Него ему не жить.

Но ходил пока ещё по кругу,

Научаясь медленно любить...

 

Тётю Пашу чаще звал он мамой,

И старался что-то ей купить,

Ведь среди людей она упрямо,

Лишь одна могла его любить.

 

Иисус касался его сердца,

Истину о жизни открывал,

Дал больному сердцу отогреться,

Личностью реальной Пашке стал.

 

И, как оказалось, на Голгофе,

За него Сын Божий жизнь отдал,

Без корысти, и без философий,

Пашку Он простил и оправдал!

 

И тогда упал он на колени,

Без амбиций плакал перед Ним,

Не осталось никаких сомнений,

Что Он Богом искренне любим.

 

А через три дня, он просветлённый,

На пороге у жены стоял,

Будто первый раз в неё влюблённый,

Крепко их с сынишкой обнимал.

 

Глава 4

 

Всё наладилось. И жизнь другою стала.

И Марина, Пашкина жена,

С радостью Иисуса принимала,

Расцвела в душе её весна.

 

Сын Серёжа, бабушку Павлину,

Теперь бабушкой своею называл.

Из детдома ведь была Марина,

Да и Пашка сиротою рано стал.

 

А У "бабушки" её родные дети,

Все в аварии погибли в один день,

И для них теперь на белом свете,

Бог рассеял этой муки тень.

 

Павел стал работать теперь честно,

Руки золотые у него.

Бог благословлял их повсеместно,

С верой, как не даст Он нам всего?

 

За пять лет безоблачных и трезвых,

Ещё двое деток родились.

Дни бежали радостно и резво,

С Господом совсем другая жизнь!

 

И вдруг, прошлое, внезапно вновь вернулось...

Пашка не заметил, как упал...

В день рождения, рюмка подвернулась

И он ей противиться не стал...

 

А теперь лежит один в квартире...

И прокручивает в памяти всю жизнь.

Вот, опять один он во всём мире,

Хоть Иисус кричит: "Остановись!"

 

Но и сатана на ухо шепчет:

"Видишь, Бог такое допустил!

Опохмелишься, и станет тебе легче,

А Иисус тебя и не любил...

 

Библию ведь люди написали,

Ты хорошим быть хотел, и был...

Ну теперь немножко мы устали,

Завтра станет лучше без молитв."

 

Пашка даже спорить с ним пытался:

"Пью-то я уже десятый день...

И остановиться я старался,

Но покрыла душу смерти тень..."

 

А потом стал упрекать он Бога:

"Почему Ты это допустил?

Я служил Тебе ведь в Церкви много,

А Ты меня вовсе не любил!

 

Может быть, Тебя совсем и нету?

Баба Паша всё придумала сама...

И гуляет ложь Твоя по свету,

Люди в неё верят без ума..."

 

А тут и лукавый сразу рядом:

"Правильно, ты Пашка говоришь!

Бог тебя пугает только адом,

Ты ведь только мне принадлежишь..."

 

И тут Пашка взгляд на пол направил,

Там, как будто бы ожил ковёр,

Все узоры, без каких-то правил,

Поползли к нему, как крысы с нор.

 

С потолка свисали тоже змеи,

Все его пытались укусить,

Ноги он поджал свои скорее,

И вскричал, так захотелось жить!

 

С телевизионного экрана,

На него смотрел сам сатана...

Улыбался он хитро и странно,

Но в глазах лишь ненависть видна!

 

Глава 5

 

Пашка закричал: "Прости Мой Боже!

Разум у меня не отними!

Нет на свете ничего дороже,

Только Ты считаешь нас людьми!

 

Ты ведь не бываешь, поругаем!

Это я Тебя Господь, предал!

Это Ты был мною, отвергаем,

Это я совсем чуть тёплым стал!

 

Начал пропускать Твои собрания,

Слово Твоё часто не читал,

На супруги милой замечания,

Очень грубо часто отвечал!

 

Подвергал сомненью Твою верность,

Когда о несбыточном желал,

И роптал без повода на бедность,

Критике всех братьев подвергал!

 

Как же быстро я забыл откуда,

Ты меня, пять лет назад, поднял!

Как явил Ты в моей жизни чудо,

И какой ценой мне счастье дал!

 

Не оставь меня! Не дай погибнуть!

И любовь Твою назад верни...

Не хочу, в аду навеки сгинуть!

Отдаю Тебе все свои дни!

 

Господи, прости меня, помилуй!"

Павел громко в Небеса кричал.

И прощенье снова получил он,

А потом, от счастья он рыдал.

 

Комната его преобразилась,

Тихий свет всю комнату залил,

Милость Божья из окна струилась,

Бог его по-прежнему любил...

 

Он поднялся. Библия на месте.

До рассвета он её читал.

А с утра уже с Иисусом вместе,

В Церковь свою каяться шагал.

 

Послесловие

 

Если ты упал на тропке узкой,

Не отчаивайся, к Господу спеши!

Жизнь и смерть твоя в руках Иисуса,

Он Спаситель для твоей души!