НЕ ИССЯКНЕТ ПОТОК ЛЮДСКОЙ
«Не говорите, «если б жил он!»
Вот если б умер – что тогда?»
А. Вознесенский
Достоевского, 78.
Двор с деревьями. В окнах просинь.
Люди, люди – им нет конца.
Друг за другом, входя в молчании,
Вносят все они в это здание
Свои думы, мечты, сердца.
Год за годом необратимо
Время движется, как река.
Но под крышею медонина
Для потомков нетленно, зримо
Время замерло на века.
Это дом под счастливым небом,
Это адрес к нему в строфе
Если здесь ты не разу не был,
Посети этот дом в Уфе.
Достоевского, угол Крупской.
Сделай за угол поворот;
Задержись у железных брусьев,
Там, где надписи у ворот.
Крупным шрифтом, не скупо, скромно
Повествуют они… О чем? –
Ты узнаешь, что в этом доме
Жили Крупская с Ильичом.
Нет, не в отпуске, не на даче,
Не в гостях у борцов-друзей,
В годы бурных рабочих стачек
Местом ссылки был дом-музей.
Годы стачек. Начало века.
Человек человеку – раб,
Человек человеку – враг,
Волк бесправному человеку.
Трон – царю,
Богачам – червонцы,
Беднякам – кабала, кабак.
И заходит, и всходит солнце,
Но не видит его бедняк.
Ни веселья, ни смеха детского –
Горе горькое да нужда.
Да и улицы Достоевского
Вовсе не было в те года.
В пору эту, при власти царской,
Называлась она Жандармской.
А другая, где помнит город,
Как и всюду, болезни, грязь,
Нет, не Крупской, как сегодня,
А Тюремной тогда звалась.
Даже думать смешно и грустно:
Что ни улица, то тюрьма.
Вспоминая ту пору, Крупская
Говорила не раз сама,
Зная бедность людей, угрюмости,
С безысходною их нуждой.
«Характерней названья улиц
Не придумать для жизни той..»
Да, названия очень верны.
Многим памятна та пора –
Как с сумою, в нужде бесхлебной,
По Жандармской и по Тюремной
Шла уфимская детвора…
Дети, дети!
Всё познавшие: голод, плети,
Произвол, нищету и мглу,
И помещичью кабалу;
Не ходившие даже в школу,
Не читавшие букваря…
Не они ли на век с престола,
Повзрослевши…
Смели царя!?..
Достоевского, угол Крупской.
Перед тем, как сюда войти,
По-башкирски или по-русски
Ты у входа весь текст прочти.
Посмотри на домов громады;
Вспомни будни победных вех;
Звон трамвайный послушай рядом;
Юный говор, ребячий смех.
И, лишь с точностью достоверной,
Время мысленно двинув вспять,
Окажись на былой Тюремной,
Ту эпоху представь опять…
Весь режим ненавистный царский.
И, как в смутные те года,
Достоевскую злой Жандармской
Ты вдруг сам назовёшь тогда.
Возле дома деревья, зелень.
Всем потомкам открытый вход –
Ты пройди по всему музею,
Загляни в тот далёкий год;
Поднимись по крутым ступеням…
И тебя поразит опять
Стол простой, где работал Ленин,
Просто убранная кровать.
Нет, предстанет тебе не в блёске
Скромный ленинский мезонин –
Просто белые занавески;
Просто с чистой водой графин;
Стены в светлых простых обоях –
(Так при Ленине было тут);
И простые часы без боя,
Те, что ходиками зовут;
Ты увидишь ещё три стула,
Да представишь в какой-то миг,
Как Ильич, то смеясь, то хмурясь,
Пребывал средь друзей и книг;
Просто лампа… Теперь у русских
Днём с огнём поищи её.
А тогда Ильичу и Крупской
Эта лампа светила тускло
Да чадила на всё жильё…
Ты не помнишь ни чад, ни копоть –
Так вот к звёздам бы взмыл стрелой…
О, какая большая пропасть
Между нашей и той порой!..
Ты стоишь, на квартиру глядя,
Позабыв, что пришёл в музей –
Словно вышли Ильич и Надя
Не закрыв за собой дверей…
Всё так буднично и обычно,
Даже верится – Ленин здесь!
И вот-вот его встретишь лично,
Стоит лишь подождать, присесть…
Под стеклом его книги, письма,
Как набата призывный клич.
Не тогда ли, к врагам неистов,
План марксисткой газеты «Искра»
Разрабатывал здесь Ильич!..
Всё историей стало это
И воочию видишь ты:
«Искры» вспыхнули ярким светом
Мудрой ленинской правоты.
Правдой дел Ильича согреты,
Люди всех уголков планеты
Чтят родные его черты
И с любовью зимой и летом
Возлагают ему цветы.
Как знамёна горят рассветы –
Торжествуют его заветы
Побеждают его мечты.
Дом, объятый зелёным пламенем,
Стал святым путеводным знаменем
Для трудящихся всей Земли.
Поражая своими планами,
Алым солнцем плывут над странами
Кумачовые Октябри.
И сюда, в этот дом – смотри –
С клятвой верности делу Ленина
Входит юное поколение
Негасимой в веках зари –
Красногрудые снегири –
Дети новой, Октябрьской эры,
Внуки Ленина – пионеры.
Здесь, когда не огнём заката, –
Кровью залит был горизонт, –
Присягали стране солдаты
Отстоять города и хаты
И, неся на штыках расплату,
Шли на запад, в бой, на фронт.
Здесь, неся эстафету с солнцем,
Коммунисты своих питомцев
Принимают в ряды борцов…
И напутствуют комсомольцев
Быть достойными их отцов.
Здесь дежурство несут герои,
Ветераны наук, труда.
И в сердцах, всколыхнув былое,
Люди трёх революций снова
Вспоминают свои года.
В звонких буднях светло, уверенно
Жизнь Башкирии бьёт ключом.
И, гордясь за свои свершения,
Все советские поколения
С чувством радостного волнения
Здесь встречаются с Ильичом.
Что ни день, то реально, зримо,
К коммунизму неотвратимо,
Время бурной течёт рекой.
Но и там, вдалеке счастливом,
К дому с ленинским мезонином,
Не иссякнет поток людской.
_____ _____ _____
Вот если б умер – что тогда?»
А. Вознесенский
Достоевского, 78.
Двор с деревьями. В окнах просинь.
Люди, люди – им нет конца.
Друг за другом, входя в молчании,
Вносят все они в это здание
Свои думы, мечты, сердца.
Год за годом необратимо
Время движется, как река.
Но под крышею медонина
Для потомков нетленно, зримо
Время замерло на века.
Это дом под счастливым небом,
Это адрес к нему в строфе
Если здесь ты не разу не был,
Посети этот дом в Уфе.
Достоевского, угол Крупской.
Сделай за угол поворот;
Задержись у железных брусьев,
Там, где надписи у ворот.
Крупным шрифтом, не скупо, скромно
Повествуют они… О чем? –
Ты узнаешь, что в этом доме
Жили Крупская с Ильичом.
Нет, не в отпуске, не на даче,
Не в гостях у борцов-друзей,
В годы бурных рабочих стачек
Местом ссылки был дом-музей.
Годы стачек. Начало века.
Человек человеку – раб,
Человек человеку – враг,
Волк бесправному человеку.
Трон – царю,
Богачам – червонцы,
Беднякам – кабала, кабак.
И заходит, и всходит солнце,
Но не видит его бедняк.
Ни веселья, ни смеха детского –
Горе горькое да нужда.
Да и улицы Достоевского
Вовсе не было в те года.
В пору эту, при власти царской,
Называлась она Жандармской.
А другая, где помнит город,
Как и всюду, болезни, грязь,
Нет, не Крупской, как сегодня,
А Тюремной тогда звалась.
Даже думать смешно и грустно:
Что ни улица, то тюрьма.
Вспоминая ту пору, Крупская
Говорила не раз сама,
Зная бедность людей, угрюмости,
С безысходною их нуждой.
«Характерней названья улиц
Не придумать для жизни той..»
Да, названия очень верны.
Многим памятна та пора –
Как с сумою, в нужде бесхлебной,
По Жандармской и по Тюремной
Шла уфимская детвора…
Дети, дети!
Всё познавшие: голод, плети,
Произвол, нищету и мглу,
И помещичью кабалу;
Не ходившие даже в школу,
Не читавшие букваря…
Не они ли на век с престола,
Повзрослевши…
Смели царя!?..
Достоевского, угол Крупской.
Перед тем, как сюда войти,
По-башкирски или по-русски
Ты у входа весь текст прочти.
Посмотри на домов громады;
Вспомни будни победных вех;
Звон трамвайный послушай рядом;
Юный говор, ребячий смех.
И, лишь с точностью достоверной,
Время мысленно двинув вспять,
Окажись на былой Тюремной,
Ту эпоху представь опять…
Весь режим ненавистный царский.
И, как в смутные те года,
Достоевскую злой Жандармской
Ты вдруг сам назовёшь тогда.
Возле дома деревья, зелень.
Всем потомкам открытый вход –
Ты пройди по всему музею,
Загляни в тот далёкий год;
Поднимись по крутым ступеням…
И тебя поразит опять
Стол простой, где работал Ленин,
Просто убранная кровать.
Нет, предстанет тебе не в блёске
Скромный ленинский мезонин –
Просто белые занавески;
Просто с чистой водой графин;
Стены в светлых простых обоях –
(Так при Ленине было тут);
И простые часы без боя,
Те, что ходиками зовут;
Ты увидишь ещё три стула,
Да представишь в какой-то миг,
Как Ильич, то смеясь, то хмурясь,
Пребывал средь друзей и книг;
Просто лампа… Теперь у русских
Днём с огнём поищи её.
А тогда Ильичу и Крупской
Эта лампа светила тускло
Да чадила на всё жильё…
Ты не помнишь ни чад, ни копоть –
Так вот к звёздам бы взмыл стрелой…
О, какая большая пропасть
Между нашей и той порой!..
Ты стоишь, на квартиру глядя,
Позабыв, что пришёл в музей –
Словно вышли Ильич и Надя
Не закрыв за собой дверей…
Всё так буднично и обычно,
Даже верится – Ленин здесь!
И вот-вот его встретишь лично,
Стоит лишь подождать, присесть…
Под стеклом его книги, письма,
Как набата призывный клич.
Не тогда ли, к врагам неистов,
План марксисткой газеты «Искра»
Разрабатывал здесь Ильич!..
Всё историей стало это
И воочию видишь ты:
«Искры» вспыхнули ярким светом
Мудрой ленинской правоты.
Правдой дел Ильича согреты,
Люди всех уголков планеты
Чтят родные его черты
И с любовью зимой и летом
Возлагают ему цветы.
Как знамёна горят рассветы –
Торжествуют его заветы
Побеждают его мечты.
Дом, объятый зелёным пламенем,
Стал святым путеводным знаменем
Для трудящихся всей Земли.
Поражая своими планами,
Алым солнцем плывут над странами
Кумачовые Октябри.
И сюда, в этот дом – смотри –
С клятвой верности делу Ленина
Входит юное поколение
Негасимой в веках зари –
Красногрудые снегири –
Дети новой, Октябрьской эры,
Внуки Ленина – пионеры.
Здесь, когда не огнём заката, –
Кровью залит был горизонт, –
Присягали стране солдаты
Отстоять города и хаты
И, неся на штыках расплату,
Шли на запад, в бой, на фронт.
Здесь, неся эстафету с солнцем,
Коммунисты своих питомцев
Принимают в ряды борцов…
И напутствуют комсомольцев
Быть достойными их отцов.
Здесь дежурство несут герои,
Ветераны наук, труда.
И в сердцах, всколыхнув былое,
Люди трёх революций снова
Вспоминают свои года.
В звонких буднях светло, уверенно
Жизнь Башкирии бьёт ключом.
И, гордясь за свои свершения,
Все советские поколения
С чувством радостного волнения
Здесь встречаются с Ильичом.
Что ни день, то реально, зримо,
К коммунизму неотвратимо,
Время бурной течёт рекой.
Но и там, вдалеке счастливом,
К дому с ленинским мезонином,
Не иссякнет поток людской.
_____ _____ _____
