Легенда рода

 

Тверь

Веста знала, что гонец скоро уедет, но поговорить с ним она не могла. Как-то ей пришлось лечить этого человека, пусть и прошло уже года три, но вряд ли он её забыл. Живя в лесу, как это ни парадоксально, она была очень известным человеком и порой сожалела об этом. Но ей хотелось узнать, что же произошло с Любавой, где она сейчас. Теперь, когда Весту объявили ведьмой и княгини уже нет, защитить её некому, разве что к князю Лялюшу, отцу Гелены, обратиться. Но как теперь встретиться с отцом Гелены, как посвятить его в эту тайну, гнетущую уже много лет?..

Алчный и самовлюблённый садист-инквизитор Стефан Стаковски не отступится, это Веста понимала, видно, получил хорошую плату золотом.

 

Решель

Но Веста не знала, что не золото для Стаковски главное, вопрос обогащения стоял у инквизитора на втором месте. Карьера – вот что его заботило больше. Любой ценой достичь власти над людьми, над теми, кто пренебрегал им в детстве, кто считал, что он, Стаковски, не имеет права на уважение. Он всегда был в тени Збигнева, и его общество в годы детства терпели только из-за дружбы с отпрыском могущественных Радзивиллов. Збигнев больше не заплатит ему: то ли угрызения совести замучили, то ли окончательно умом тронулся, но он не пожелал больше видеть Стефана, теперь за него решения принимает жена или, скорее всего, её отец, а он, как и Гелена, из властного, влиятельного рода Сапегов. Збигнева и женили на Ягне, дабы укрепить влияние двух и без того влиятельных семей. Но Збигнев влюбился в дочку ведьмы, Барбару. Стаковски был доволен, он всласть попользовался той, которую любил Збигнев, а потом к Барбаре применили пытки, и она подписала всё, что Стаковски продиктовал ей. Там и на Любаву улик достаточно. Нужно только создать повод для расследования. Кто-то другой, не он, должен указать на причастность Любавы к содружеству ведьм.

«Но здесь нужно быть осторожным, нельзя бросить тень на покойную Гелену, – Стаковски поморщился от этой мысли, – Радзивиллы и Сапеги уничтожат его: там, в Риме, есть у них сильные покровители. Это лезвие ножа, противостояние клану, нужно быть очень осторожным».

Он знал, что Гелена, свекровь Ягны, была ещё и дальней родственницей невестки. Но Гелена умерла, и эта ведьма, Веста, лишилась покровительства, её найти нужно. Уничтожение ведьм и еретиков – вот что требовал от него Рим и что продвигало его карьеру. Пораздумав, Стаковски решил, что Любава может быть причастной к сокрытию ведьмы. Слишком близка была эта троица. «Мне ещё будут поклоняться», – злорадно самоутверждаясь, думал он.

Веста снова переживала события тех лет, память хранила все детали…

Сначала в замке узнали о победе под Домбрувно – от гонца, мчавшегося в Вильно, он ночевал у Радзивиллов, и только потом вернувшиеся раненые сообщили, что князь пал в битве. Ближе к концу июля тело князя Мингайло привезли в замок, чтобы похоронить в фамильном склепе. Гелена вот-вот должна была родить, и все магнаты округи едва ли не ставки делала, кто же родится: наследник или девочка. Предстоял великий спор за имущество, и только рождение сына утверждало права Гелены на состояние как матери и опекуна наследника.

Веста не уходила из замка почти всё это время, только иногда отлучалась в свой дом в лесу, где тайно уже две недели находился её подопечный – мальчик, о существовании которого знала только она.

По соседству с Радзивиллами жила мрачная нелюдимая семья шляхтичей Острожинских. Сам владелец имения редко появлялся в обществе, был замкнутым и весьма нехорош внешне. Особенно страшными были глаза Вацлава: они имели точечные зрачки, эти глаза, не мигая, смотрели на собеседника, вызывая у человека внутренний холод – хотелось зажмуриться и убежать. Именно это почувствовала Веста, когда шляхтич обратился к ней. Дочь свою привез, Виславу, – ей не было ещё шестнадцати лет. Непонятная хворь была у девушки. Есть, пить отказывалась, исхудала вся, раньше плакала, рассказал князь, а потом замолчала. Уже несколько месяцев в таком состоянии.

Веста не боялась Острожинского, защита Гелены и её семьи давала ей некоторую смелость, и на его требование лечить дочь в его имении ответила отказом.

– Если хотите, чтобы я занималась Виславой, она должна остаться у меня, – сказала Веста.

Нехотя, но Острожинский оставил дочь. Очень скоро Веста определила, что девочка беременна. Уже месяца два она тщательно ужималась корсетом. В этом и была причина её болезни, решила Веста. Когда она сказала об этом Острожинским – дня через два они приехали вдвоем – Весту поразила реакция обоих. Острожинская упала в обморок, и Весте пришлось приводить её в чувство, а её муж рассвирепел и потребовал немедленно избавить Виславу от ублюдка. Веста пообещала, она почувствовала, что что-то за всем этим кроется. Аборты ей уже приходилось делать; рождение ребёнка вне брака было огромным позором для всей семьи, но обычно просили скрыть подобное, потом растили детей, тайно передавая родственникам или в монастыри. Но об этих случаях никто никогда не узнает, даже на исповеди Веста никогда не раскрывала тайн своих пациентов. Это была наука Азария, он учил Весту, что тайна пациента может быть известна лекарю и Богу.

Однако в столь поздний срок беременности губить дитя было опасно. Странно было только то, что родители не заметили положения дочери. Но она знала о нелюдимости этой семьи – их изредка видели только в костёле, но семья практически ни с кем не общалась, их дочь Вислава подруг не имела. Вмешиваться в дела соседей, если они не затрагивали чьих-то интересов, было не принято. И жизнь этой семьи была предметом разговоров только на уровне сплетен.

Срок, по расчётам Весты, был около семи месяцев. Немедленно вытравить плод она отказалась, девочка не перенесла бы подобное, но пообещала, что через две-три недели они смогут забрать Виславу – ребёнка не будет.

С трудом, но ей удалось расположить девочку к себе, и та призналась Весте, что отец её ребёнка... её отец – Вацлав Острожинский. Потом внезапно начались роды, и произошло это без вмешательства Весты. Вислава умерла, мальчик остался жить. Веста скрыла это от Острожинских, опасаясь за жизнь младенца, но рассказала матери всё, чем перед смертью поделилась с ней Вислава. И не рассказать не могла, и о том, что рассказала, пожалела. Через день после похорон Острожинскую нашли в петле. Поговаривали, что не сама она это сделала, но вполне ведь могла... не переняся потери дочери. Тайна этой семьи навсегда осталась с Вестой, мальчика она предполагала отдать на воспитание в монастырь, который опекала княгиня Гелена Радзивилл. Настоятельницей монастыря была родственница княгини.