31. 13: §13. «Как «убирали» секретарей». Глава тридцать первая: «Ивдельские органы власти». Из книги "Миссия: "Вспомнить Всё!"

Глава тридцать первая "Ивдельские органы власти"

 

 

 

§13. "Как «убирали» секретарей"

 

 

В 1984 году по стране задул ветер перемен.

Связан он был с пришедшим во власть Андроповым.

Борьба с тунеядством , неэффективным использованием рабочего времени, разгильдяйством и пьянством, в первую очередь, среди руководителей партийного и государственного аппарата на местах, приобрела первостепенное значение.

 

От скуки мы имели привычку ходить на дневной киносеанс в кинотеатр, переделанный из церкви, что на площади перед зданиями горисполкома и горкома.

Сеанс начинался ровно в 12 часов дня заканчивался только в половине первого дня.

Таким образом, все пришедшие на данный сеанс являлись потенциальными прогульщиками рабочего времени, равного получасу.

 

…В зале прервался киносеанс, зажёгся общий свет.

Всем присутствующим было объявлено, чтобы они приготовили документы, удостоверяющие личность.

Я сидел почти на самом последнем ряду.

 

Ко мне тихо подошла директор кинотеатра и вежливо попросила пройти к ней в кабинет.

Закоулками она провела меня на улицу.

Я был спасён!

Точь-в-точь, как в фильме «Москва слезам не верит».

 

Но этот неожиданный шмон — ягодки в сравнении с проверками, которые устраивались в Свердловске всем партократам в гостиницах, где они собирались прикладываться к ёмкостям с «зелёным змием», приехав в командировку на очередное совещание или собрание.

Тех, кого заставали с алкоголем или бабами, немедленно вышвыривали с должностей или из рядов партии!

 

В Ивделе, как всегда, и в эти времена царило сонное царство. Секретари продолжали творить себеугодные делишки.

Первый секретарь Паршаков Владимир Иванович пошёл с ружьишком побраконьерничать.

В тайге он наткнулся на молоденького лейтенантика МВД.

Милиционер посмел сделать первому лицу города замечание.

Первый не выдержал такого нахальства — ударил лейтенантика по лицу. Тот, вернувшись в город, накатал жалобу и Паршакова под белые рученьки выпроводили с хозяйского кресла долой.

Произошло это в 1985 году, на заре Горбачёвской перестройки.

 

Годом ранее первый секретарь комсомола города решил вместе со своей компанией комсомольских прихвостней устроить традиционный пикничок в живописном таёжном уголке между Ивделем и Североуральском.

К междусобойчику пригласили присоединиться членов Североуральского городского комитета комсомола.

Была в аппарате этого соседнего горкома новенькая секретарша — писаная красавица.

 

Первый Ивдельский секретарь уже давно бросал на лакомый кусочек жадные похотливые взгляды...

Дело в том, что горкомовские нравы уже тогда позволяли устраивать групповички, на которых драли всех причастных к комсомолу баб без разбору. Всех своих ивдельских комсомолок, приближённых к штабу первого секретаря, последний уже неоднократно отодрал!

Хотелось чего-нибудь свеженького.

Непривычного.

Чистенького.

Именно такой была вожделенная цель первого секретаря Ивдельского горкома комсомола.

 

На полянке, где расположилась совместная Ивдельско-Североуральская компания передовых комсомольцев, новенькая секретарша упорно отказывалась принимать убойную дозу разбавленного спирта Ивдельского гидролизного завода.

Сластолюбивый Первый Ивдельский Комсомолец не стал дожидаться, когда жертва дозреет и, используя приёмы борьбы для преодоления физического сопротивления, изнасиловал непокорную самку, позволившую себе отказать альфа-самцу.

 

…Секретарша, застёгивая измятую юбку, пообещала рассказать обо всём своему мужу, занимавшему в Североуральске какой-то солидный партийный пост.

Тот, узнав о наставленных рогах, поехал прямиком в Свердловский обком партии.

Там он подробно описал нравы, царящие в Ивдельском горкоме комсомола, не забыв упомянуть про свою изнасилованную супругу.

 

Свердловский обком не стал передавать соответствующие материалы в органы дознания и следствия.

Мудрые партийцы пригласили корреспондента областной газеты с поручением подготовить большую статью на горячую сексуальную тему, дабы вскрыть пороки, царящие под патронажем первого секретаря Ивдельского горкома комсомола.

Тот накатал аж на целую страницу!

Вся область читала, захлёбываясь от восторга!

Такие темы ранее не допускались для широкого гласного обсуждения.

 

Второй секретарь Ивдельского горкома партии товарищ Суров, являясь фактическим наставником городского комсомола, попытался прикрыть широкой авторитетной грудью позор ученика.

С трудом ему это удалось.

 

Видя, что жалоба не имела должного успеха, недовольный рогоносец повторил своё обращение в Свердловский обком партии.

Ставший всем известным корреспондент выдал на гора ещё одну разгромную статью, упомянув о роли Ивдельского горкома партии и лично товарища Сурова в отмазывании гнусного аморального первого секретаря, представляющего в своём лице весь Ивдельский комсомол.

Такого мощного удара Суров выдержать уже не смог!

 

Звонком из обкома партии его попросили принять меры и доложить о выполнении…

Суров был вынужден срочно собрать комсомольский актив.

На экстренном заседании он, багровый, как варёный рак, с каплями пота, стекающими с широкого лица, не объяснив присутствующим сути дела (о котором все в городе прекрасно знали по двум статьям в областной печати), предложил проголосовать за срочную отставку первого секретаря горкома комсомола.

 

…Никто не решился поднять руку, не понимая мотивов подобного предложения.

 

Тогда Суров заорал, что, мол, нечего валять ваньку, все и так знают, о чём речь.

«Быстро проголосовали «За»! — приказал разъярённый второй по счёту городской партократ.

Все по его команде вытянули дрожащие руки…

 

Через неделю-две, Свердловский обком, недовольный ролью Сурова в этом деле, попросил его оставить свой пост.

Суров воспользовался запасным аэродромом, подготовив себе загодя, как и все другие партократы в стране, тёпленькое местечко где-то в соседнем районе в одном из учреждений системы исполнения наказаний в звании майора с перспективой стремительного служебного роста в должности и звании.

 

…На прощание он ядовито произнёс, имея, наверное, в виду обрадованных его снятием с должности «врагов»:

«Попомните моё слово, я ещё вернусь!».

 

Своего «обещания» он так и не исполнил: после этих слов больше его никто и никогда в Ивделе не видел.