Мы из прошлого
* * *
Внемлю не все благие речи,
Обставленные пышно встречи-
И коли дело утопить,
То так и надо поступить.
И мы себе творили сами
Великолепными устами
Все зацелованные годы
Путь в коммунизм, но не свободу.
А родились с дурною славой.
Ни грамоты и не державы
И были мы совсем не греки,
Над нами не было опеки.
Лилась и кровь, и пот веками
И воевали мы с вождями,
Меняли идолов и духов,
Про это много ходит слухов.
Да и с царями не везло
Они с собой носили зло.
И в роковой октябрь решили,
Без них теперь чтоб люди жили.
Жандармскими кнутами биты
И розги тоже не забыты,
А как в Сибирь шли по этапу,
При барине не снял кто шляпу.
И вот, как малое дитя,
Игрушки новые вертя,
И проявляя прыть, и смелость,
Наш новый мир решили делать.
Не плохо, право, получалось.
Опять с вождями всё случалось,
Чтоб кто-нибудь ура кричал,
А ты за ним умом крепчал,
Прикидывал – к чему и как,
Куда ведёт, что за чудак,
А если что не соображал,
Но впереди народ бежал
И ты, зажав в кулак мыслишку,
Бежал бегом за ним вприпрыжку.
Нет, все конечно не рабы
Безропотной такой судьбы.
Роптали где-то, то и дело,
Кто громко, кто не очень смело,
Но коль табун летит стрелой-
Кто посчитается с тобой.
Не скоро скачка удалая,
С октябрьским ветром всё сметая,
Ослабив как-то удила,
Коней к обрыву привела.
Вот тут уж есть раздумью время-
Насколько поредело племя,
Погоревать, поразмышлять
И путь свой заново начать.
Ни голодно и не разруха…
Про это много ходит слухов.
Есть залежалого товара,
Машинок «Зингер» есть не мало,
И коль повсюду поискать,
То можно кое- что собрать.
Но что от тех товаров проку -
Дошло, что нет от них уж толку,
Чтобы при этом же понять,
Что дальше, так нельзя скакать.
И, глянув в дальние края,
Сомненье вдруг вошло в меня,
Что где-то в скачке верховой
Путь проскакал желанный свой
И как, когда средь бела дня
С дороги выбило меня?
В науках слыл большим я малым,
Учили впрок – всего достало
И компас был, но столбовой
Не видно тверди пред собой.
Пора ослабить видно стремя,
Потеребить перстами темя,
Пока одышка не взяла
И в топь чумная не свела.
И вот, постромки разбирая,
Я слышу - речь течёт такая:
«Земля-то наша, брат, большая,
Куда не кинь – конца нет, края,
И чащи, и луга, и долы,
Да только тощи мы и голы.
А льются пламенные реки
Из недр по газовой трубе.
Ты им туда – они тебе:
Нейлон за дыры в недрах наших,
И хлеб за то, что плохо пашем,
Штаны – что сами не сошьём…
И рубим всё и всё везём…
Ужель не складны руки наши
От рукояток стали шашек
И что, за дедовским станком
Мы вновь блоху не подкуём?
Нет, есть ещё мастеровые-
Вон, корабли, у нас какие
И сталь, и атом, и машины-
Не те, что рвут дорогой шины,
(Рено и Форд нам не догнать),
А те, - прокат что могут гнать
И лист, и разные там трубы,
Дублёнки можем шить и шубы.
Но тем, партийная рука,
Опять же, правит свысока.
А надо, чтоб своим умом
Вершил ты всё, что есть кругом
И чтоб дары земли хранил,
Ни дня одной заботой жил.
Тогда б и нам не стыдно было
За то, что в этой вот стране
Мы не богатые вдвойне.
Эх, где ж ты был, провидец славный,
Гремел ты удалью - тщеславный,
Отменный грозный командир –
Не раз в атаку ты ходил?
Да, нет, сидел в тылу ты тихо,
Как между зайцами зайчиха.
И нет, ты шкуру не спасал,
Но и камней ты не бросал.
А вам в награду не медали –
Пошарив, дали ордена.
Оно кому-то и по праву…
Ну, да, а всё же, сколько ж славу
Таили эти времена….
Тогда она была не видна?
Ну, разве ж это не обидно?
Вот так, инстинктам всем верна,
Ночной порой не спит сова,
Но днём, когда все дремлют мыши,
Гуляют грызуны повыше.
Шабаш, кончайте нас гвоздить.
Вон тот, в седле, он по моложе,
Спросите, может быть он тоже,
Желает нам себя излить.
Скажи, наш славный современник,
Не обыватель, не изменник,
В бои под Ельней не ходил,
Где ж это время ты, брат, был?
Немало дел у нас, скажу Вам,
Но это, за военным шумом
Гремело славою иной –
Стахановскою, трудовой:
Почин – вперёд, тебе дорога
К рекордам всё тебе с порога.
И не стояли мы на месте-
С Днепра неслись о стройке вести.
Уже не стало целины – вспахали всё,
Что там смогли.
Пусть на Рязанщине, в Тамбове
Остался дед, да бабок двое.
Гуляют сумрачные вьюги,
Волчицы овцам там в подруги.
Гремят, ворочаются стройки
И мёрзнут зимние постройки.
Мы чад своих не бережём-
Опять - для «будущих» живём.
Мотив заученный звучит:
«Наш паровоз вперёд летит…»
А там, за дальней стороной
Электровоз летит стрелой.
И на ходу мы поспешаем,
Смахнувши пот, в Сибирь решаем
Дорогой двинуться прямой.
Ты кладовые нам открой.
Быть может, тут мы накопаем
Всего, что так себе желаем.
И вот висим над Енисеем.
Бредём в болотах вековых.
Не просто тут – чуть кто рассеян…
И как на фронте – нет в живых.
И круто мёрзнем по теплушкам
В таёжных зарослях Челны.
Не греем тело по подушкам
И не смотря, что нет войны.
И вроде правильно идём,
Но потихоньку устаём.
И тут является удалый,
Такой … из Ваших, в серебре,
С пришитой орденскою планкой
И с кружкой полною в руке…
Надрался я…скажу, до дури,
До одурения в груди.
А он ещё стакан, по – больше…
Постой, пацан, не уходи.
И заливает, сжав десницу,
Про все дела мне небылицы,
Что и сейчас в глазах двоится.
Завидя ж, что сдавать я стал,
Он потихонечку отстал.
На хромоту ссылался боле,
Больницы двери обивал
И говорил, что мне довольно-
Устал я, брат, отвоевал.
И вижу – нет уж мне ровней,
И хоть куда открыта дверь.
И смело двери открываю-
Своя ли дверь, иль дверь чужая.
Всё, что сумею - приберу.
С угару меры я не знаю,
Про честь и совесть забываю.
Ну, хватит, очень уж ты смел,
Сойди с коня, не твой удел-
Пороков наших вековых
Немало хает верховых…
Певцов, жнецов и от сатиры
Породистых, достойных лиры.
Вот, молодое поколение,
Подай ему тугое стремя.
И тут, пока средь чаевых,
И разговоров деловых,
Мы мирно коротаем время,
Пусть он, да с удалью шальной,
Поищет путь наш столбовой,
А то, гремит свей костяшкой
И металлическою пряжкой,
И подобрав, что плохо прячем,
На свой уж лад переиначив,
«Гвоздикою» запив гашиш,
Дорогу ту увидит шышь.
Тогда, скажи, что станем делать?
Иль так вот, ощупью слепой
Идти дорогою чужой.
По - приутихли, отголдели…
Кто придремал, воспрянул вдруг-
Пронёсся где-то чей-то слух:
Те, кто в разведку улетели,
На верховых, что посвежей,
Назад летят ещё быстрей.
И слух – видна широкая дорога,
Да идти не так чтоб долго,
Но надо только поспешать,
Не заблудиться бы опять.
