Зарисовки под радужным зонтом. Часть 5.
Под крыльцом поселился чайник -
Подойдешь - он фырчит, фырчит...
От порога невзгоду-беду отгоняет,
Да глазами будто из тьмы блестит...
Под крыльцом поселился чайник -
Днем он робок, примерно тих,
Я его секрет разгадал случайно:
Под крыльцом проживает Пыфф!!!
По улицам важно плыл туман. Будто огромная неторопливая улитка, он медленно полз, оставляя влажные следы на тротуарах и прилипая мутным брюхом в оконным стеклам. Он пришел вместе с неожиданным похолоданием, и казалось, что сама природа, по неосторожности одетая в легкое платьице из солнца и стрекота кузнечиков в высокой траве, простудилась, и теперь пребывала в таком вот насморочном, липко-вязком состоянии, затягивающем в себя все и вся.
Некоторое время назад неугомонный Луч заявил, что нас ждет неимоверно важное и чрезвычайно интересное дело. Когда же мы, натянув блестящие резиновые сапоги и обмотавшись длинными теплыми шарфами чуть ли не на манер сари, под неизменным радужным зонтом топали через темный негостеприимный лес, мне поведали, что нас ждет приключенистая интересинка.
- Самая всамделишняя! - торжественно провозгласил Луч, задрав курносый веснушчатый нос куда-то к зонтичным спицам.
И вот теперь, резко вынырнув из мшистого марева елочного царства, представлявшегося мне сейчас яблочным желе с нотками хвойного аромата, мы попали в желе мандаринковое - вышли в небольшой, но уютный поселок.
Медовый свет уличных фонарей разливался вокруг, превращая туман в жидкое золото. Там же, где они стояли одинокими журавлями, казалось, притаились огромные, непрерывно пульсирующие и невероятно теплые светлячки - только протяни руку, отодвинув туманную завесу чуть в сторону, и тебя окутает волшебным мягким теплом с легким запахом цедры, ирисок и корицы, который обычно витает по утрам над чашкой кофе, или же таится чуть заметными нотками среди пушистых еловых лап и блестящих стеклянных шаров, катаясь на изгибах серпантинок и перемигиваясь хитрыми глазами гирлянд с кошкой под старым креслом. Окутанный этим теплым светом, мир напоминал огромную пиалу с патокой, на дне которой причудливо разбросаны сахарные фигурки домиков, пристроек, елей на опушке. Между всем этим капельными дорожками пролегают тропинки и дороги, переплетаясь в удивительной красоты узор, который виден лишь с высоты птичьего полета. В этом уютном, сонно-неторопливом мире, беспокойными пузырьками в патоке сновали туда-сюда крохотные фигурки случайных прохожих. Среди них, думается мне, забавно выглядел цветастый яркий зонтик, целеустремленным жучком бегущий по неведомым делам на четырех ножках. Дела эти были неведомы даже самому зонту. Только веснушки на носу идущего рядом Луча загадочно перемаргивались с уличными фонарями и отражались роем смешинок в огромных голубых глазах.
Немного попетляв между домами, мы остановились возле покосившегося деревянного крыльца, изъеденного временем, дождями и древоточцами.
- Пыффф!!! - возмущенно отозвалось крыльцо, стоило только мне сделать к нему еще один шаг. - Пыффф!!! Тыр-тыр-тыр!!!! - заявило оно уже вполне воинственно в ответ на следующий шаг. Я замерла на месте, пытаясь сообразить, что издает такой странный звук. Тем временем Луч, прикрываясь зонтиком, подошел совсем близко к крыльцу и, оставив зонтик, тихонько скользнул ко мне.
Несколько мгновений ничего не происходило, а потом из щели в крыльце показался шикарный пышный хвост. Немного поразмышляв над тем, что кто-то слишком много ест, он выгнулся красивым вопросительным знаком, а потом в эту же щель, вслед за хвостом, протиснулся маленький забавный барсучонок. Мячиком перекатываясь на еще коротеньких лапках, барсучонок заспешил под раскрытый зонтик, пыхтя, как маленький неутомимый чайничек: "Пыф! Тыр-тыр! Пыыффф!!!". Его маленький блестящий носик прибывал в постоянном беспокойном движении, будто крохотный шмель носился кругами возле остренькой мордочки.
Покружив немного под зонтом, барсучонок успокоился, и Луч поспешил к нему. Зверек больше не убегал, он совершенно не боялся смешливого вихрастого паренька с россыпью веснушек на почти таком же подвижном носу - наверно, почувствовал родственную носатую душу. Луч аккуратно взял барсучонка на руки, заботливо обернув его в свой теплый, явно на вырост сделанный свитер, и, сияя улыбкой не хуже уличных фонарей, повернулся ко мне.
Чудной четвероногий зонтик снова торопливо прошествовал по любопытно притихшим улочкам маленького поселка, только теперь он еще и забавно пыхтел. Из мандаринкового желе мы снова вернулись в хвойно-яблочное, когда я спросила:
- А откуда ты знал, что мы там его найдем?
- Я не знал. Это все зонтик, - пожал плечами Луч, бережно придерживая шевелящийся бугорок под свитером. Бугорок неутомимо ворочался и пыхтел.
- Зато теперь у нас будет свой собственный Пыфф! - бодро заявил Луч, уже выпуская барсучонка на деревянный пол лесного домика. Пыфф с интересом посмотрел на нас и благосклонно кивнув, будто принимая предложенное имя, деловито покатился обследовать свои будущие владения, звонко цокая коготками по половым доскам.
