Жили -были в одном садовом кооперативе дед да бабка. То дрова рубили, то морковку прореживали, то облака выкручивали, чтобы свекла лучше росла, то дроздов учили комаров ловить, чтобы они на спелую ягоду не зарились. Словом, жили весело и можно сказать даже дружно. А больше всего они любили в уголки играть по вечерам. Вот и нонешним вечером уселись у клетчатой доски, расставили шашечки, напиленные от осиновой палки, насупились – думают… Только вдруг за окном потемнело, загрохотало, дождь отколь не возьмись ливнем полился, а крыша ну прямо ходуном заходила. Забились дед с бабкой в темный угол, пошевелиться боятся: ладно, если просто очередная гроза, а вдруг напасть какая? А не дай бог – кровельщики бесчинствуют?

- Да ну тебя, - отмахивается бабка от домыслов деда, - их в наших краях с позапрошлого года никто не видел, люди бают, улетели они в свои края.

- Как улетели, так и прилетят, - пугает ее дед, - тадысь-то помнишь какой беды понатворили?!

- Свят, свят, - закрестилась бабка, - замолкни, дед, не то накличешь разор на нашу голову!

А крыша грохотала не на шутку, словно и в самом деле кровельщики били ее крылами, рвали клювами, бесчинствовали, словно голодные коршуны. Долго ли коротко дед с бабкой тряслись от страха, только дождь кончился и грохот прекратился. Осторожно высунулись они на улицу да и заплакали оба в голос: крышу с дома как ветром сдуло, только жалкие черепки от шифера на грядках посеяны. Да ведь из них новой кровли не вырастет, это ж какие удобрения надо иметь!..

- Ну, так и есть – кровельщики похозяйничали! И чего они наш-то дом высмотрели, и текло то самую малость, возле самой трубы, крылья бы им пооборвать, - плакала бабка. А дед громко сокрушался, что не был он охотником, не завел хоть бы самого поганого ружьишка, он бы этим лихоимцам устроил страшный самосуд. Забыл старый, как от страха сидел, забившись в угол. И то сказать, кто же это в одиночку на стаю кровельщиков осмелится!

Ну, проплакали ночь, а на утро бабка глаза платком утерла и смело так говорит:

- Надо депешу самому Павлу Михалычу слать. Только он с ними справится, нам не совладать.

-Эка, хватила! – Павлу Михалычу! Нешто у него других дел нетути, - усмехнулся язвительно дед, - сейчас он все бросит, пойдет кровельщиков ловить!

- А что, должен он не только интересы богатых блюсти, но и о бедных думать! И не отговаривай! Бью телеграмму и все тут!

Ну и началось! Бьет бабка телеграммы, шлет депеши, пишет на государственные сайты электронные письма, - а ей ни ответа, ни привета. Дед сначала втайне надеялся, что жалобы дойдут, а потом совсем скис. Молит бога, чтобы дождей не было, дом-то голехонький стоит, как сирота казанская.

А в служилых коридорах терпели-терпели поток бабкиных депеш, думали, само собой иссякнут, как весенний дождь, а потом видят, что бабка попалась неудержимая, доложили Павлу Михалычу. Он тоже удивился количеству депеш, и даже разгневался, почему ране не доложили! Видать где-то в глубинке беда случилась нешуточная! Велел подать мундир самый серьезный, с эполетами, золотом шитый, картуз с кокардой достал с полки, кликнул колесницу огненную и отправился по адресу жалобщицы. Летел шибко, поскольку и так времени немало было упущено, и на подлете, сверху увидал размер катастрофы: над одной избой крыши не было вовсе, как корова языком слизнула! Только ведь известно, коровы даже соломенную крышу лишь зимой, в бескормицу могут съесть, но уж никак не шиферную! Тем более – летом, когда травы в поле полно.

Спустился Павел Михалыч на землю, вошел к жалобщикам, скромно представился, будто по мундиру не видно, кто пришел! Бабка с причитаниями начала излагать, как дело было, дед стоял рядом смирно, вытянувшись во фрунт. Но потом не удержался и от себя добавил, что подозревает в разбое банду кровельщиков. Все знают…

Но тут Павел Михайлович его перебил:

- Подозревать конечно можно, но надо все же следственные действия произвести, доказать вину неопровержимо.

- Конечно, конечно, - согласились старики поспешно, присели рядком на лавочку и, затаив дыхание, стали смотреть, какие такие действия будет производить важный человек. А он нахмурился, призадумался и распахнул правую полу мундира. Оттуда – жжжжж – вылетели полосатые шмели. Покружили вокруг начальника, получили негласное указание и умчались. Распахнул он левую полу мундира, а оттуда – брбрбрбр – вырвалась стая майских жуков. Эти и без приказа видать знали, что им делать, потому что улетели без промедления. Долго ли коротко они летали, только вернулись первыми майские жуки и доложили начальнику, что свидетели видели, как стая кровельщиков разносила стариковскую крышу. А завершив бесчинство, укрылись по окрестным скворешникам. Затаились там, лишив бедных скворушек жилья, и похихикивают, и покрякивают. Тут вернулись и шмели: методом укуса и анализа злодейской крови выяснили они, что бандиты родом из дальнего края – Закарпатья. Там у них семьи, жены да детушки, а сами они налетают в нашу сторонушку для разбоя и соответственно заработка.

Нахмурился Павел Михайлович: значит, закарпатцы! Западенцы! Ну, с ними у меня разговор короткий будет! Достал он ствол аграмаднейший, производства нездешнего, да и пальнул разок в воздух для острастки, да так, что с перепугу все какие есть в округе птицы в воздух с воплями поднялись. А он голосом еще более грозным, чем этот залп, прокричал, «А ну, выходи хитники западные на расправу скорую!» Молчат кровельщики, притаились в скворешниках, не хотят никакой расправы, ни скорой, ни медленной. Тогда Павел Михайлович снова пальнул в воздух и голосом тихим и страшным проговорил: «Ладно, разбойники, третий выстрел будет в сторону Закарпатья, там от моего орудия не одна кровля обрушится, немало ваших детушек перепугается».

Услышали эти тихие слова кровельщики, заныли, застонали: «Не губи ты наших детушек, начальник, мы и кровельку- то эту смахнули, поскольку она с протечкой была, за неделю все восстановим, не сумлевайся!»

Громовым хохотом ответил Павел Михайлович на эти слова: «За неделю! Восстановим! Ах вы разбойники! Три часа вам сроку – и чтобы новая крыша была на доме этом! Красная металлическая черепица – и никак не меньше! Сделаете – награжу, не справитесь – накажу, как никого и никогда не наказывал!»

Ахнули кровельщики, накинулись на работу как бешеные, стропила починяют, гидроизоляцию настилают, черепицу набрасывают, клювами шурупы заверчивают, только жужжание стоит. Оглянуться старики не успели – а уж красная крыша на зависть всем соседям сверкает. Лишь дождя не хватает, пыль смыть да качество работы проверить. Может, опять возле трубы течь будет? Павел Михалович рукой махнул, тучку подозвал, краткосрочным дождиком ее на крышу пролил. Ничего не скажешь, вполне добротная работа! Вынул сто тысяч из кармана, протянул кровельщику наибольшему, тот с поклоном принял.

- И чтоб духу вашего здесь больше не было, - прикрикнул на них Павел Михайлович.

А из рук бабки большую кружку чайку смородинного принял, благодарственную, и с удовольствием выпил. А потом гикнул молодецки, вспрыгнул в свою колесницу огненную и умчался на службу государственную.

 

Опубликовано в сборнике сказок

"Чудеса в решете", Москва, 2018.

© Людмила Перцевая