КУРИЛЬСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ /Рассказ/

КУРИЛЬСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

/ Рассказ /

Без утайки, «как всё было» (на фоне того что сейчас пишут и, особенно, показывают всё оправданно) опишу свои приключения в курильском вояже на о. Кунашир, в 1987 году.

Началось с того, что не заладилось в семье (без подробностей, «не сыпьте соль на рану»), и возникла необходимость с новой спутницей по жизни, Валентиной, подальше на полгодика уехать. Она нашла объявление в прессе об оргнаборе на Курилы, вот мы и оказались в Ростове-на-Дону, в городе пофигистов, и оформляем документы. Вместе снами оформляли две подружки из Новочеркасска, Маринка (20 лет) и Оля — 18. Буквально у каждого была веская причина убежать (в прямом смысле) на «край света». В данном случае Маринка вырвала из лап наркоманов подружку, которая чуть было от передоза не попрощалась с бренным миром. Была ещё ростовчанка Танька, 19 лет. Той участковый выдвинул ультиматум: «Смывайся с моего участка, пока я тебя не посадил». Что она там натворила не известно, во всяком случае нечто «по мелочи» в сравнении с ростовской бандой Толстопятовых. У Тани в жизненном активе была «бурса» со специальностью «штукатур-маляр». Когда мы потом 8 суток ехали на поезде через всю страну она мне рассказывала что они вытворяли на ликёро-водочном в Ростове. Послали их с товаркой что-то там красить, а они обнаружили танк с яблочным спиртом. Поскольку молодость антипод опыта, не рассчитали бронебойную силу этого коварного напитка (пьётся легко, но потом!). Потом они даже на ноги встать не смогли. Круговая порука, принятая в этом городе, и здесь спасла: узнали в отделе кадров их адреса и развезли по домам. А на следующий день они уже не прикасались к коварному зелью, зато вынесли через проходную трёхлитровую банку с ним, опустив в ведро с краской. Таня, оформив доументы, зашла в последний раз домой. Жили они без папы, а мама оставила на холодильнике записку: «Дочечка, я уехала в Сочи». Дочечка на ней же дописала: «Мама, я уехала на Курилы».

Короче, погрузили нас всех в простой пассажирский поезд, который «каждому столбу кланяется», В Харькове сделали пересадку и — до сборного пункта, станции Екатериновка. Во-первых, опытная проводница из соседнего вагона посоветовала своей коллеге из нашего быстренько ретироваться к ней: «Это же ростовские беспредельщики!». Во-вторых, поскольку я от всех был лет на восемь старше, пришлось исполнять роль лидера. Все стали меня называть, почему-то на румынский манер, «папачус». Затем, если мы с Валькой пробавлялись сухим винцом, то четверо из Семикаракор пили «по чёрному» винный спирт. Когда ехали по Западной Сибири им «стало невыносимо жарко», и они высадили в своём купе двойное стекло. На остановке подобрали огромный булыжник и попросили меня, мол, на, отнеси нашей проводнице в соседний вагон и скажи что «пацаны снаружи кинули и разбили». Сходил, убедил, так и записали в журнале у начальника поезда. Следующий безпредел я проспал, но доложили, что Маринка, Ольга, Танька и ещё одна снялись работникам состава (официанты, электрик) и устроили оргию в вагоне-ресторане. Апофеоз — голые танцевали на столах с расшторенными окнами и обильном свете. Подозвал их лидершу, Таньку, и говорю: «Таня, вы что хотите чтоб вас с поезда сняли, да посидеть в сибирском остроге?!» Подействовало, стали впредь осмотрительней. Следующее приключение, которое стоит описать, остановка в Биробиджане. Со мной всегда была гитара, вот девчата и приказали мне спеть на перроне частушки про евреев. Фактически это была «чёрная метка» лидеру. Высыпали всем вагоном на перрон и я запел:

«Захожу я в бакалею:

Сыра нет и масла нет -

Евреи, евреи

Пожрали всё евреи!

 

Занял соседу пять рублей,

Взял проценты как еврей!

Евреи, евреи,

Кругом одни евреи!»

 

Последние две строчки — припев — все громко пели хором, что привлекло внимание дежурного наряда линейного отдела милиции. Вычислив зачинщика такого безпредела - «петь частушки про евреев на их полуобетованной земле», то бишь меня, резко двинулись в нашу сторону. Что тут произошло — надо было только видеть — ребята-девчата схватили меня и поверху, на руках внесли в вагон, в последнем купе спрятали под крышку и сели сверху. А в тамбур на разборки пошёл ростовчанин «Длинный» и сказал двоим ментам: «Ну что, ребята, если зайдёте на нашу территорию — получите своими же дубинками по горбам и пушки заберём». Не рискнули и некогда было подмогу вызывать — прозвучал длинный сигнал отправления.

На сборном пункте в Екатериновке прожили в общежитии дня три-четыре, дожидались пополнения из Узбекистана. И, что здесь «круто», там — в обыденность. Стою, как-то, беседую с девчатами и что же мы видим?! Трое семикаракорских с ножами в руках гонятся за ростовским, сопровождающим наш вагон, как потом оказалось, он приставал «в наглую» к девчатам. «Ой, ё — ёй, сейчас разделают, как барана!» Не раздумывая ни секунды, рванул наперерез и успел: оказался между ножами и жертвой, заорал на них: «Мать, мазмать., я вам дам мокрухи вы что, придурки, до конца дней сидеть хотите?!» Авторитет у меня был непререкаемый, попрятали ножи, а «сопровождающего» больше никто не видел. Небось на «перекладных» назад, до Ростова добирался.

Из Екатериновки перебрались на станцию Угольная, на которой сели в электричку. Два часа ходу и мы — во Владивостоке, где нас всех ждёт океанский белый теплоход «Ольга Андровская». В этом пароходстве было принято называть теплоходы именами знаменитых артисток. Однако, опять же эти семикаракорцы, неадекватные от бронебойного пития, меня достали. Я и сам немного приусугубил, да стал Маринку из Новочеркасска при всех целовать. Она хохочет, мотыляет головой, а я держу её за подбородок, пытаясь поцеловать. А те пьяные уже и по полу валяютя под сиденьями. И, очевидно, кто-то из пассажиров на остановке нажаловался ментам. На следующей станции двое семикаракоцев вышли и уселись надолго на перронной скамейке. Им спьяну казалось, что они ещё «на том поезде» едут, который по сорок минут стоит. Я тоже соскочил и давай их и уговаривать, и затаскивать в вагон. Ни в какую. Сигнал отправления, и только я хотел сам залезть в электричку, на моих крыльях повисли два мента и не дали. Ростовчане дёрнули стоп-кран, ногами открыли и держали дверь, чтоб я непременно залез. Но, увы. Во Владике Валентина, вдова военного, ввела в курс дела начальника ЛОМа, тот давай звонить на ту станцию. Я стоял рядом со старлеем, когда его начальник с матом урезонивал того: «Кого ты, блин, снял, это же ростовские пофигисты, немедленно их на теплоход и пусть уматывают с нашего участка!» Старлей быстренько нарисовал мне схему как добраться до такси, пришлось делать мне марш-бросок километра в полтора, нанял такси и мы, всё-таки успели до отправления теплохода. НО! Капитан решил нас не брать на борт! Но наши девчата-ребята мотали такие приказы и опять, как и в Биробиджане, схватили меня на руки о по трапу внесли на теплоход, а там быстренько спрятали в дальней каюте под ватер-линией. А возможно капитан по-белому позавидовал мне. Что же вытворяют те два клоуна? Дали крановщику три бутылки, стали на платформу и тот попытался их водрузить на палубу, но капитал дал уже сигнал отхода. Тогда опоздавшие нанимают за спиртное катер и пытаются причалить к теплоходу, но опять не вышло. В общем, они затем другим рейсом были отправлены на о. Шикотан.

Трое суток со скоростью 40 узлов мы шли по Японскому, затем Охотскому морям. Где-то посередине нас застал пятибалльный шторм. Мы с Валентиной не удержались от желания «на всё посмотреть» и вышли на верхнюю палубу. Никогда раньше, да и потом, я такой грозы не видел. Короткие молнии били прямо в воду. Очень необычен был грохот грома: без раскатов, как трескучий выстрел. А днём Васька Власов позвал нас из каюты на палубу посмотреть на чудо: в воде были видны мириады фосфорецирующих каких-то мелких существ.

Обойдя остров Кунашир через пролив Измены, мы оказались в Южно-Курильске. Валька докладывает: у всех девчат были задержки месячных, но три оказались «запечатанными» (беременными). Среди них Танька-ростовчанка и Ольга из Новочеркасска, которую спрашивали, мол, от кого такая радость, а та отвечала: «Девчата, ей Богу не знаю от кого». Татьяну я пригласил на разговор «один на один», спросил: «Ты-то хоть знаешь «от кого»?» «Знаю, от еврейчика». «Таня, аборт — это не шутки. Во-первых, больно, во-вторых, ты на всю жизнь можешь оказаться бесплодной, а для женщины это трагедия на всю жизнь. Может не будешь делать?» «Ну да, будет тут по острову еврейчик бегать!» Я понял, что она еврейчика не только не любила, но даже ненавидела и дал ей молчаливое согласие. Два раза я её проведывал в больнице, приносил фрукты. Надо было видеть какими глазами смотрела на меня медсестра: укоряющими, вроде я и есть несостоявшийся папаша, заставивший идти на преступление, аборт. Всего всем не расскажешь. Во вторую встречу рассказал Тане как оборзел торгаш-кореец: «Продаёт помидоры по 6 рублей, тогда как у нас, в Ростове, они по 50 копеек. Ты выздоравливай и давай его погоняем». Через пару дней подходит Татьяна и говорит: «Ну пошли к корейцу на базар». Я: «Таня начнёшь ты, а я закончу и чтоб набрала полный пакет на всех. Заплатим по-ростовски, чтоб не могли квалифицировать ограбление». Сказано-сделано. Подходим к прилавку, Таня стала стала пальчиком ковырять помидоры: «Сколько гнилых! Да у корейцев всегда в овощах больше нитратов, чем витаминов. У нас, в Ростове помидоры сейчас по 50 копеек за килограмм и намного лучше. Вот по столько же и заплачу». Кореец: «Моя платиль корабель, за контейнер, как можно дешевле?»

Тут вступил я: «Слушай, узкоглазый хам, так ты хочешь, чтоб всё это оплатили мы?Смотри, мы преотлично знаем где стоят твои контейнера, будешь обдираловкой заниматься - больше потеряешь». В общем, пакет Таня набрала, а заплатили по 50 копеек.

На о. Кунашир два вулкана: огромный, спящий, боле 3000 метров Тятя и маленький, действующий - Менделеев. Однажды нас хорошо тряхануло. Мы собирались на демонстрацию 7-го ноября, по радио Андропов свою речь толкал; Валя налила чай в стаканы. Стояли они друг от друга где-то на 2 сантиметра. И, вдруг, земля под ногами плавно и быстро пошла влево, затем вправо, потом снизу как ударит с такой силой, будто спрыгнул с трёх метров и так же «ноги сушит». Стаканы громко ударились, расплескав чай. И успокоилось надолго, будто бы ничего и не было. Насчёт психики. Из-за необычности и непонятности происходящего, непроизвольно возникла лёгкая паника.

На вулкане Тятя есть геотермальные лечебные источники. Поскольку из Арктики течёт холодное течение Куросио, то купаться в Тихом океане холодно, температура воды не поднимается более плюс десяти градусов. И мы решили искупаться в геотермальных источниках. Нас предупредили, что из-за большой концентрации растворённых веществ, находиться в источнике более пятнадцати минут не рекомендуется. В один из выходных немного поднялись на Тятю, увидели, про которую нам говорили, кипящую реку и стали искать ту запруду из камней, где вода не такая уж горячая и можно купаться, то есть принимать ванны. В плане личной жизни у нас был напряг с уединением: жили в одной комнате с семейной парой Власовых и работали в одну смену. Это потом мы уже договорились работать в разные смены на консервном заводе. А здесь сложилась интимная обстановка. Я подловил момент когда она выползет на мелководье и сзади напал. Она издала испуганно-восторженный звук. Есть подозрение, что эту нашу игру в «детей природы» тактично-бесстыже наблюдали туристы, потому что когда мы расплылись в разные стороны, они тут же появились «ниоткуда».

Как потом оказалось, мы купались в огромной «императорской ванне». Да, когда ещё был остров японским, в ней купался сам японский император. Скупались, поднялись и увидели на дальнем рейде знакомые очертания белого круизного теплохода. Но это оказался теплоход из Латвии. Вот откуда ездят принимать серные кунаширские ванны.

Поскольку я заядлый рыбак, не могу не поведать о рыбалке в Тихом океане. Первый раз ступив на пирс, с которого местные аборигены ловили рыбу, сразу удивился наживке: что-то нарезано жёлтоватое. Спрашиваю. Оказывается это — морской огурец Кукумария. Животное, напоминающее по виду огурец. Его иногда закрывают на консервном заводе, но с предосторожностями — внутри ядовитая жидкость и нужно следить, чтоб не попала на кожу и слизистые. С консервного завода постоянно бежит океанская вода, гонимая насосами с продуктами переработки, поэтому клюёт постоянно. Ловится камбала, брать нужно с жёлтым брюхом, значит жирная. Если наловить корюшки — это самая лучшая вяленая/копчёная рыба. Однако, на островах влажность круглый год 100% и большая проблема с вялением, только под элекровентилятором.

КРИМИНАЛ. Его никто не отменял, а здесь он такие местные черты приобретает. Всем известен мариманский беспредел насчёт женщин, когда приходят моряки из долгих походов, истосковавшись. Одна «одесская корзиночка» чего стоит. Ну, а на Кунашире, где на одного мужика приходится три женщины, однажды был такой случай. Моряки взяли на борт в МРС (малый морозильный траулер) для каботажного (в виду берега) промыслового за красной рыбой плавания, женщину. Вообще-то, на Кунашире сухой закон, но спиртное поставляют в ресторан. Ну, каким-то образом морячки затарились. Месяц рыбачили и гуляли одновременно. Чем она им там не угодила, но когда МРС пришвартовался к пирсу моряки её сильно пьяную совершенно голой уложили на спину в большой ящик, предназначенной для кеты, на лобке повязали красный бантик, поставили ящик на транспортёр и, таким образом, этот «подарочек» въехал в цех.

Но на острове Шикотан демографическая обстановка ещё хуже, 5:1. И, наверное, количество перешло в качество, плохое, конечно. Ломброзо знает, что у женщин все пороки проистекают в более безобразной форме, нежели у мужчин. Страшна голодная, без ласки женщина. Отсюда понятно, что муж спасает жену от женщины в ней, голодной по этой части.

Есть на о.Шикотан «Сопка любви». Стоит какому мужику зазеваться в сумерках, как его ловят голодные женщины-вакханки, привязывают к дереву, перетягивают шёлковым шнурком мошонку и насилуют насмерть.

На этой минорной ноте, в преддверии «конца времён» и закончу. Жили мы не так, поэтому всё и вся нужно менять и только Апокалипсис поможет.