К ней
Лист бумаги с обугленным краем,
Перевитый серебряной лентой.
Только чувства, как письма, сгорают,
Оставляя вопрос без ответа.
Я не стану молить о прощенье.
Что прощать – не любовь ли без меры?
Вы зажгли во мне жар искушенья,
Нет теперь ни надежды, ни веры.
Лица в масках, улыбки. Как странно…
В аромате магнолии дивной,
Под старинный ноктюрн фортепьяно
Мы укрылись в беседке от ливня.
Ваши взгляды так страстно манили,
Ваши губы шептали о вечном.
А теперь только холодность лилий,
В лепестках их – судьбы быстротечность.
Ночь черна, в цвет китайского шелка,
Что скользнул с Ваших плеч так послушно.
Как же долго я ждал, как же долго!
В сердце музыка – слов мне не нужно.
Лёгкий сумрак – граница рассвета,
И от Вас мне не надо прощенья.
Ваше имя – начало сонета,
А улыбка – грехов отпущенье.
Осыпается пепел бумажный.
С Ваших губ не сорвется ни слова,
Но быть может, поймете, как важно
Нам без масок увидеться снова. 2012
Перевитый серебряной лентой.
Только чувства, как письма, сгорают,
Оставляя вопрос без ответа.
Я не стану молить о прощенье.
Что прощать – не любовь ли без меры?
Вы зажгли во мне жар искушенья,
Нет теперь ни надежды, ни веры.
Лица в масках, улыбки. Как странно…
В аромате магнолии дивной,
Под старинный ноктюрн фортепьяно
Мы укрылись в беседке от ливня.
Ваши взгляды так страстно манили,
Ваши губы шептали о вечном.
А теперь только холодность лилий,
В лепестках их – судьбы быстротечность.
Ночь черна, в цвет китайского шелка,
Что скользнул с Ваших плеч так послушно.
Как же долго я ждал, как же долго!
В сердце музыка – слов мне не нужно.
Лёгкий сумрак – граница рассвета,
И от Вас мне не надо прощенья.
Ваше имя – начало сонета,
А улыбка – грехов отпущенье.
Осыпается пепел бумажный.
С Ваших губ не сорвется ни слова,
Но быть может, поймете, как важно
Нам без масок увидеться снова. 2012