Маринка (конк.)
1. ПРЕДИСЛОВИЕ
Меня зовут Павел Калинин.
Бывшая моя интимная подружка Маринка в порыве страсти частенько нежно приговаривала, поглаживая мой непокорный чуб: «Ягодка... Калинка...».
Я, любитель фонетизмов, ответно окрестил её «Малинкой».
Ох и закружила нас эта «Калинка-Малинка!».
Первое время нам казалось, что мы не можем и минуты прожить друг без друга...
Мы были отчаянно молоды: мне — двадцать с хвостиком, ей — едва стукнуло восемнадцать.
Она обладала необыкновенной красотой и чувственностью (сущий ангел во плоти!), но, увы, «романтизьм», воспеваемый мной в стихах, ей был чужд.
Она предпочитала махровый прагматизм.
Она хотела замуж!
2. ЗНАКОМСТВО
...В баре было уютно.
Редкие столики «на двоих», манящая полутьма и светомузыка, ритмически выхватывающая смутные блики лиц и посетителей, располагали к интиму...
Специально для нас официанты вынесли дополнительные стулья и столики и составили их таким образом, чтобы большая компания смогла вполне комфортно разместиться.
(Всё-таки нашему закадычному дружбану Валере, горкомовскому отпрыску, мажору, с широкой душой, щедрой на подарки, нравилось ублажать своих полунищих друзей, бывших однокурсников, и ему приятно щекотало самолюбие увидеть на их снулых лицах изумление от нежданно свалившейся невесть откуда роскоши!)
Нам принесли заказ, состоящий из фужеров, наполненных сухим вином, вазы с фруктами и коробки дорогих шоколадных конфет.
Не прошло и получаса, когда я, придирчиво выбирая напарницу для медленного танца, увидел за соседним столиком до боли знакомое и, мало сказать, необычайно привлекательное броское дамское личико.
Оно пронзило меня молнией воспоминаний!
Это была она.
Да-да, та самая Маринка, с которой по её просьбе я, вполне взрослый по сравнению с ней парень, однажды снизошёл до участия в игре в скакалки во дворе нашего незабвенного многоквартирного дома 24-го «б» на проспекте Ленина!
Тогда, в середине семидесятых, она была долговязой девочкой-подростком с выпирающими коленками на длинных худеньких ножках, с мышиным хвостиком косички, перевязанной несуразно огромным белым бантом, но в этой наивно-умилительной внешности уже явственно проступали черты будущей писаной красавицы.
Прошло всего лишь несколько лет, резко преобразивших её первоначально забавный облик, и сейчас я находился в мгновенно охватившем меня состоянии потрясения.
Буквально сражённый впечатляющей, я бы даже сказал, вызывающей красотой восемнадцатилетней девушки, я опешил.
Она была ангелоподобна!
Зазывные бездонные зелёные глаза оттенка нежной морской волны лучились золотисто-медовым обещанием райского блаженства...
Усыпанная золотыми украшениями, вся она сияла, как новогодняя ёлка, под подолом которой удачливого счастливца ожидали невероятно сладкие подарки...
...Она ласково прильнула к моей груди в медленном танце, и я ощутил прикосновение всего неизмеримого богатства её молодого горячего, пышущего сочным сладострастием тела.
Я не выдержал.
Учитывая двойственность моего положения (за столиком осталась навязанная мне заботливыми приятелями перезрелая «мадам Брошкина»), я предложил Марине тут же, «под шумок», пользуясь темнотой и толчеёй на танцевальной площадке, исчезнуть из бара, умышленно не дожидаясь окончания волшебной мелодии, так уютно сопровождающей наш с ней танец-прижиманец.
Она не раздумывая согласилась.
(Судя по всему, Маринкин тогдашний напарник её не сильно занимал).
Мы весело скатились по лестнице и поймали такси, чтобы посетить моё (на обоюдную радость пустующее без родителей, пусть и достаточно утлое) жилище для продолжения нежданной встречи старых знакомых и новых возлюблённых.
3. У ЗЕРКАЛА
Маринка всегда любила ловить на себе плотоядно-восхищённые взгляды мимопроходящих мужиков...
Но также никогда не упускала любой возможности предаться и другому любимому занятию – самолюбованию.
В хорошем расположении духа, быстренько раздевшись, абсолютно голая, она вставала напротив зеркала-трельяжа в зале и со сладострастным наслаждением долго и внимательно изучала свои прекрасные формы...
Разглядывала все подробности изумительного тела, начиная с обрамлённого золотыми волосами кукольного личика с голубовато-зелёными сладкими, как мёд, глазами и сочными коралловыми губками в манящей улыбке, румяными бархатными, как персик, щёчками и мраморно-розовыми ушками, безжалостно пронзёнными большими золотыми кольцами серёжек, лебединый изгиб шейки, ровную статную спинку, переходящую книзу в упругую, сочную пышную попку (мечту поэта!), гладкую нежную чистую кожу, соблазнительный пупочек на плоском девичьем животике, похожий на маленькое восторженное «О-о-о!», стройные ровные длинные гладкие ножки, и все прочие разнообразные припухлости и ложбинки, особо отмечая пленительные груди, слегка отвисающие как дивные сочные спелые плоды с торчащими в разные стороны озорными сосками в ожидании лобзаний и, конечно, (куда же без этого?) курчавый хохолок с заботливо остриженными и причёсанными завитушками на лобке между спелых сочных стройных и одновременно аппетитных лебедино-белых ляжек...
После длительного просмотра прелестных деталей своего обнажённого тела она оборачивалась ко мне и нетерпеливо задавала ставший традиционным ревнивый вопрос: «Я — хороша?»
4. ПЕРВЫЕ РАЗОЧАРОВАНИЯ
...Я зачастил в гости к своей пассии..
Иногда я безуспешно пытался отыскать в ней привычный образ щедрой обольстительницы с пьянящей до потери моего самобладания, многообещающей лёгкой улыбкой на влажно-вишнёвых устах...
Лишь однажды я оторопел и чуть не отшатнулся, нечаянным взглядом окунувшись в абсолютно пустые, бесчувственно холодные остекленевшие матовые глаза на восковой мимической маске своей избранницы.
Жизни в них не было!
Сплошной вакуум...
Много лет спустя я догадался, что такое выражение лица может быть только у тех, кто систематически принимает достаточно крепкие наркотики.
По симптоматике очень похоже.
Спустя некоторое время после нашей первой встречи, Маринка с нескрываемой гордостью продемонстрировала мне набитый крупными купюрами кошелёк, золотые украшения и супердефицитные по тем застойным временам импортные противозачаточные гормональные таблетки, приём которых на упаковочной коробке был расписан по дням.
Словно сжалившись над бедным студентом, она также демонстративно тащила меня в ресторан.
После её подозрительно теплого общения с многозначительно ухмыляющимися официантами меня долго не отпускало назойливое ощущение, что она не менее чем записной завсегдатай этого дорогого заведения.
Да что там обслуга!
Её знала каждая тамошняя собака!
Администратор и местные музыканты также благосклонно и понимающе скалились, когда Маринка делала заказ...
Она называла их по именам.
Запросто.
С уменьшительно-ласкательными суффиксами.
Как древних душевных приятелей.
И не только их, но и, бесцеремонно посещая кухонные помещения, весь обслуживающий персонал, включая поваров, уборщиц и посудомойщиц!
5. ОБОЛЬЩЕНИЕ
Маринка рано расцвела и достаточно быстро поняла цену своей редкой красоте.
Взрослые мужики, как водится, услужливо и всемерно поспособствовали этому.
Сравнительно рано начав половую жизнь, она стремительно вошла во вкус «красивой жизни» и научилась извлекать выгоду и всяческие удовольствия из того незабываемого впечатления, которое она производила на всех кучно окружавших её мужиков, пускающих слюни по поводу и без.
Не увидев моего стремления связать с ней брачные узы, Маринка решила пустить в ход все свои самые знойные чары, дабы во что бы то ни стало, всенепременно женить меня на себе, ухватившись за простоватого и наивного студентишку, как за спасительную соломинку.
К процессу обольщения своей дочерью подключилась и мать, видевшая по какой опасно скользкой дорожке пошло её единственное чадо.
Мать занимала солидную и ответственную в эпоху глубокого застоя должность зав.складом крупной овощной базы. Её положение в торговом мире того времени открывало доступ к товарам повышенного спроса - дефициту, включая вкусную жратву и импортные тряпки, так как у торгашей существовала скрытая от посторонних глаз система натурального обмена.
При любой возможности страдающая от дочернего беспутства пожилая солидная женщина наставляла Маринку на путь истинный, убеждая её в том, что Павел - единственно верный вариант счастливого замужества.
Мамины нотации всегда злили мою потенциальную невесту и даже производили обратный эффект, вызывая чувство протестной ненависти к навязанному жениху, но Маринке всё же хватало ума со всей трезвостью оценивать свое падшее состояние и понимать давно назревшую необходимость бракосочетания.
Печать в паспорте по её разумению автоматически списывала все грехи, присваивая ей страстно желаемый статус порядочной женщины.
Но при этом она и мысли не допускала покончить со своим роскошным прошлым.
Замужество в данном случае играло роль некоего прикрытия будущих не менее ярких, впечатляющих сексуальных приключений.
Дошло до того, что Маринка, устав от напрасных ожиданий, самовольно назначила дату и время свадьбы. Как сейчас помню — ровно в полдень тридцать первого декабря 1981 года, ни часом позже.
Меня несколько обескуражило это безаппеляционное заявление...
В награду Маринка пообещала не только свое роскошное тело, но и материальное благополучие, а также отдельную однокомнатную квартиру, доставшуюся ей по наследству от недавно скончавшейся любящей тётки.
6. НЕПРИЯТНОЕ ОТКРЫТИЕ
Настали новогодние праздничные дни...
Маринка торжественно сообщила мне, что мы приглашены на свадьбу к одной из её давних подруг.
На той самой свадьбе я часто оставался за столом один-одинёшенек..
На час-два, а зачастую и более того.
Своё периодическое отсутствие на столь продолжительные перекуры Маринка никак не комментировала.
Я не стал заниматься сыскной деятельностью, смутно догадываясь, что пьяную Маринку в данный момент пялит где-нибудь в туалете или темном углу подъезда очередной смышлёный ухажёр.
Один милейший мудрый еврейчик, с которым мы познакомились на этой свадьбе, зорко срисовал скабрезность ситуации. Издавна входивший в Маринкино окружение, он почему-то с особой теплотой расположился ко мне, и, под хмельком разоткровенничавшись, выдал мне всю её подноготную.
Похлопав меня на прощание по плечу, он выразил искреннее сочувствие рогатому несмышлёнышу.
7. ЭКСКУРС В ПРОШЛОЕ
Несмотря на то, что с раннего детства мы с Маринкой жили в одном многоквартирном пятиэтажном доме, общаться с ней в те далёкие семидесятые годы мне почти не довелось.
Дело в том, что основная масса моих друзей, ребят нашего двора, принадлежала к другой возрастной категории.
Маринка же была отнесена, по бытовавшей в те времена негласной классификации, к так называемой «мелкотне».
Играла эта мелкотня отдельно, в основном «в скакалки», так как эта группа состояла из подавляющего большинства юниц - девочек среднего школьного возраста.
Я уже тогда заметил некоторую неестественность присутствия в этой группе Серёжки Корнилова.
Он был старше всех маринкиных ровестниц, но на пару лет не дотягивал и до нашей компании.
И пусть по своим годам он как-то диковато смотрелся на фоне малолеток, тем не менее, принимал самое непосредственное активное участие в девчачьих играх.
Меня это раздражало, я не мог понять этого мальчишку, который вместо футбола, лапты и других азартных мероприятий предпочел кукол и фантики.
Спустя годы я стал догадываться о причинах такого странного его поведения.
Дело в том, что они с Маринкой достигли того самого предпубертатного возраста, когда просыпается жгучий интерес к половым вопросам.
Изредка я замечал Маринку и Серёжку, заныривающих в подвал.
Тогда я по наитию посчитал, что они просто удовлетворяют детское любопытство, изучая архитектурные особенности подвальных помещений.
Их внутреннее устройство.
Теперь, думаю, что они удовлетворяли совсем иные интересы...
...Перед глазами стоит картинка из давнего прошлого: Маринка с Серёжкой встрёпанные, запыхавшиеся, вспотевшие и пунцовые, как варёные раки, со следами пыли и извёстки на помятой одежде, выкарабкиваются из узкого смотрового подвального окна...
8. БЕДНЫЙ СТУДЕНТ
Не знаю, чем она после окончания средней школы занималась в институте энергетики, где впоследствии работала, но, как я понял гораздо позже, начальнички часто охотно брали её на свои междусобойчики, в своих плотских корыстных целях используя её до безумия пленительное тело. Там они осыпали её деньгами, золотыми украшениями, пичкали дефицитными явствами и поили дорогим вином.
Испытанное средство соблазнения - наркотические таблетки - также охотно шли в дело.
"Ни дня без ресторана!" — девиз закружившей голову Марине «красивой жизни»!
В ту пору я ещё ничего не знал о темной стороне ее жизни. Наши интимные встречи вошли в привычку и вскоре незаметно превратились в некую рутинную обязанность.
Большие по тем временам деньги, которые мне, бедному студенту, и не снились, постоянно наличествовали в её кошельке и вызывали у меня комплекс неполноценности.
Конечно, ей, наверняка, было скучновато со мной, нищебродом. К тому же я не отличался особой изобретальностью в умении преподносить сюрпризы.
Только я тогда этого ещё не понимал.
Я приходил к ней и подолгу смотрел в глаза прекрасной девушки, необыкновенно пустые то ли от тоски беспробудных буден, то ли от тех самых таблеток, которыми она частенько баловалась.
9. МАРИНКИНА ПОДРУЖКА
Сердечная Маринкина подружка, непорочная Наташа, влюбилась в меня почти с первого взгляда ...
Обладая острым наблюдательным чутьём, она быстро разобралась в неискренности наших с Маринкой отношений.
С мокрыми, покрасневшими от стыда глазами она рассказала мне, что её заела совесть и она не смогла утаить от лучшей подруги свои чувства, вспыхнувшие к Павлу.
Маринка в ответ стала бахвалиться, мол, у неё таких парней — завались: ешь — не хочу, все так и липнут...
И вообще - этот Павел осточертел ей до невозможности, с ним тошно...
Если подруга пожелает, пусть заберёт его себе к чертям собачьим!
Я не хотел верить своим ушам.
Но не прислушаться к словам доверенного лица Маринки, посвященного в сокровенные тайны её личной жизни, не мог.
Вряд ли Наташа солгала мне из своекорыстных побуждений к обладанию вожделенным, пусть и незаслуженным, трофеем.
На тот момент все разрозненно возникавшие подозрения сошлись в одной сфокусированной точке.
Как в калейдоскопе, закрутились всплывшие из глубин моей памяти сцены странного и сомнительного поведения моей избранницы.
Произошел инсайд.
Я прозрел в мгновение ока.
Да, всё это очень похоже на Маринку...
«Хочешь, я приеду к тебе?» — мстительно спросил я влюблённую в меня девственницу.
Она согласно кивнула.
На свидании Наташа искренне призналась не столько в любви ко мне, сколько в том, что сама в шоке от маринкиного поведения.
В частности, она поделилась со мной одним случайным наблюдением.
На одной из гулянок на квартире общих знакомых Маринка легла в постель с первым встречным понравившемся ей парнем и дверь в комнату умышленно не закрыла.
Наташа мимоходом заглянула в эту комнату и перед её глазами во всей красе предстала сцена полового акта.
Жилистый сухопарый паренёк ничего не заметил: натужно пыхтя и сопя, обливаясь потом, он во все лопатки трудился во благо бренного тела на голой Маринке.
А та, лёжа лицом к открывшейся двери, ничуть не смутилась, самодовольно посмотрев на подругу.
Как будто они не трахались, а занимались каким-то обыденным делом, типа, читали книгу или играли в лото...
10. С ШИРОКО ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ
Казалось бы, аморальных приключений моей зазнобы уже хватило на целый том, но я продолжал мучительные отношения с ней, невзирая на свидетельства очевидцев, достоверность показаний которых у здравомыслящего человека не вызвала бы никаких сомнений.
Найти в себе силы сбросить с плеч тяжкое и при этом невыразимо сладкое бремя обладания редкой красавицей я не смел, до последнего придумывая самые невероятные оправдания порочному поведению "золотой рыбки" со ссылкой на зависть и ревность её ближайшего окружения.
И всё же рано или поздно крепко связавшей нас суровой ниточке суждено было порваться.
Как-то раз мы с Маринкой, заехали в один из лучших магазинов — городской Универсам.
Незаметно увлекшись богатым разнообразием представленного товара, мы разбрелись по прилавкам отделов самообслуживания, подбирая разную вкуснятину и популярное в студенческую пору вино марочных сортов.
На кассе мы, как и полагается, рассчитались, запихивая в мой объёмистый дипломат содержимое переполненной продуктовой корзины.
...Но у выхода нас ожидал сюрприз: дорогу нам решительно преградила охрана!
Я возмутился, требуя объяснений и предъявляя свежий чек.
«Лично к вам мы претензий не имеем, — мягко сообщил строгий служака, — а вот эта девушка пройдёт с нами в кабину досмотра".
Я рассвирепел. Используя испытанную в боях угрозу, не раз доказавшую свою эффективность в подобных случаях, я бешено заорал: «Да вы знаете, кто я и что я с вами сделаю? Да у меня папа — полковник милиции!».
«Не переживайте Вы так, — успокаивал меня сгрудившийся вокруг персонал, — если она не виновата, мы её отпустим и принесём свои извинения». «Какие извинения? За что? В чём она виновата?» — побагровев от бессилия, продолжал бесноваться я.
...Через несколько минут меня вежливо пригласили в ту самую кабинку. Как оказалось, там, в присутствии заведующей и охранника, с Маринкой проводили следственный эксперимент.
«Достаньте, пожалуйста, из потайного левого кармана пальто спрятанный Вами сыр» — потребовала заведующая строгим командирским голосом.
Маринка покорно, как молчаливое зомби, засунула руку в боковой внутренний карман пальто и вытащила на свет божий совсем небольшой кусочек пошехонского сыра.
Я обомлел...
11. ПРОЗРЕНИЕ
Вызванный наряд милиции оперативно препроводил увешанную золотом Маринку в синий уазик. Я поинтересовался, где после процедуры допроса смогу найти свою «магазинную воровку» (судя по украденной мелочи, ещё и клептоманку). Мне дали адрес.
«Сколько разных ужасных пороков уместилось в одном на вид нежном хрупком тельце!» — думал я, ожидая в коридоре отделения, пока менты по очереди пользовали Маринку.
Они пошли на мировую: предложили ей полную свободу, на моих глазах порвав протокол о правонарушении, грозивший ей уголовной ответственностью.
Но, конечно, не "за так", а в обмен на получасовой групповичок.
Маринка не стала упираться:
регулярные приводы в милицию для неё давно стали рутинной обязанностью.
Здесь все её знали.
Наконец, в дверях отделения показалась Маринка, разя алкогольным перегаром и недвусмысленными мужскими выделениями. Совершенно спокойная и уравновешенная, подтверждая тем самым постулат о том, что делала она это не в первый раз.
Мне было мерзко расспрашивать её о деталях пребывания в КПЗ.
Мы сели на лавочку с видом на Волгу. Маринка озабоченно восстанавливала утраченную во время "интимных процедур профилактики правонарушений" помаду на губах, с особым удовольствием перелистывая в памяти только что промелькнувшие сцены буйства плоти, а я, весь кипя от негодования, резко расстегнул дипломат, набитый бутылками и прочей снедью, закупленной для нашего ранее запланированного междусобойчика, и решительно вышвырнул всё это под крутой откос бетонной набережной. ...Бутылки грохоча полетели по шершавым плитам.
Они расшибались с громкими гулкими хлопками, обильно заливая свой путь кровью моего горького разочарования в существовании последних остатков внешнего приличия наших с Маринкой отношений.
Я насупленно молчал.
"Как, как она могла?!" - внутри меня пылал праведный гнев очнувшегося принципиального комсомольца. "Вся в дорогих побрякушках с туго набитым крупными купюрами кошельком - и стырить стограммовый кусочек Пошехонского сыра!"
"Только не уходи!" - истошно заорала Маринка на всю улицу, в отчаянии лупя по захлопнувшейся двери отъезжающего автобуса, куда я успел заскочить в самый последний момент.
12. СТРАШНОЕ ИЗВЕСТИЕ
Мы расстались. Судьба развела нас не только по морально-нравственным соображениям. Так сказать, идеологически. Но и географически: я уехал по распределению после окончания института в маленький городок на окраине Северного Урала.
В том же году в нашей областной газете неожиданно прогремела пространная, очень подробная статья о моей злополучной Маринке.
Вырезку из газеты мне на Север прислали мои родители.
Судя по всему, она всё же умудрилась окрутить одного из своих многочисленных поклонников.
Тот оплошно принял её слишком всерьёз.
А когда понял (если успел понять), что влип "по самое не хочу", было слишком поздно.
Через несколько месяцев после нашего с "золотой рыбкой" расставания - в той самой злополучной однокомнатной квартире, доставшейся ей по наследству от родной тётки, и которую она сулила мне в качестве свадебного подарка (при условии, если я женюсь на ней), произошло жестокое убийство...
Её очередного хахаля, по наущению совершившего убийство мужа, оперативно задержали по горячим следам и посадили, Маринке на суде впаяли семь лет за пособничество.
Крайне сурово с точки зрения уголовного законодательства.
Значит, было за что.
(Читая газету, я представил на минуту, что на месте окровавленного умирающего маринкиного мужа с большой вероятностью мог быть я, если бы судьба не распорядилась иначе).
Маринка плохо кончила на этот раз.
Нет, я не имею в виду её постельные утехи.
Я про годы, проведённые за решёткой.
В качестве какой принадлежности «использовали» сокамерницы-рецидивистки красотку с кукольной внешностью, можно только догадываться…
13. ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ МЕСТ ЗАКЛЮЧЕНИЯ
…Ровно через семь лет после совершенного преступления, ни днём ранее, отсидев по полной в женской колонии строгого режима, в разгар мрачных девяностых она вернулась в отчий дом.
Вернулась не Маринка Зайцева, а дряхлая старушонка, морщинистая, серая, мосластая, худющая, без зубов, вся больная.
Передвигалась она с трудом.
Даже близкие не узнавали её.
…Иногда она на минутку заглядывала к соседям и клянчила рюмочку коньячку, к которому пристрастилась в годы своей разгульной жизни. Коньяк придавал ей силы вкусом воспоминаний о беззаботном прошлом...
Сжалившись, сердобольные люди наливали ей немного.
В жизни у неё ничего не осталось.
Кроме горчайшего сожаления о содеянном и потерянной дивной красоте.
Она часто плакала в одиночестве.
…Долго выдержать своё нынешнее положение она не смогла.
В один из хмурых декабрьских дней Маринка из-за непреходящего чувства безысходности без тени сожаления отчаянно выбросилась с пятого этажа из окна своей квартиры.
Прямо на острые, как пики, сучья стоящих у дома обледенелых деревьев...
14. ЭПИЛОГ
После тех трагических событий я помудрел.
Дурь выветрилась из башки и я перестал "бросаться на мясо", осознав раз и навсегда тот непреложный факт, что при выборе партнерши духовное содержание несравненно дороже телесной оболочки, какой бы прекрасной она ни казалась. Что верность - самая непреходящая ценность в любовных отношениях.
Да, мне несказанно повезло: я чудом избежал цепкой хватки таящего смертельную опасность капкана сладострастия, который терпеливо и коварно поджидал меня в маринкиных объятиях.
У читателя, продирающегося сквозь этот смрад и трэш, закономерно возникнет вопрос: каким образом чистый, честный, порядочный молодой человек влюбился в конченую мразь?
Я бы не делал скоропалительных выводов.
Маринка, помимо обладания сокровищами ослепительной красоты, умела произвести неизгладимое впечатление, владея такими чертами мгновенного очарования, как приятный голос, обходительность, вежливость, культурная речь, внимательность и заботливость. Эти качества не имели подоплёки умелого притворства (хотя в искусстве артистизма она явно преуспела!), нет, в этом я неоднократно убеждался на примере её бескорыстного общения с другими людьми. Они были присущи ей, являлись свойством природной натуры.
Ко всему прочему моя золотоволосая блондинка обладала умом, достаточным для того, чтобы без запинок поддержать разговор практически на любую тему. И, понятное дело, по уже известным причинам она имела богатый опыт в области мужской психологии.
Во всём вышеперечисленном как раз и заключалась трагическая опасность моего положения "счастливого дурачка".
Но этот печальный опыт сформировал во мне прочный стальной стержень, благодаря которому я смог сделать правильный выбор, женившись на замечательной спутнице моей жизни, ставшей истинной драгоценностью и определившей мое спокойное и уютное семейное счастье на долгие годы вперёд.
Воспринимая Маринку исчадием ада, а былые отношения с ней как страшный кошмар, я и по сей день испытываю смешанное чувство жалости к загубленной во цвете лет душе смазливой девчонки и, одновременно, трепетной благодарности за преподнесённый жизненный урок.
Её насквозь прогнившее ущербное поведение, как ни странно, не превратило меня в отъявленного циника, не вызвало у меня, подобно реакции иных лиц мужского пола, брезгливости и презрения к женской натуре.
Наоборот, я научился зорко и тонко определять красоту по-настоящему любящей женской сути, её неисчерпаемую преданность, всепрощающую жертвенность и неистребимое благородство.
...Эх, Калинка-Малинка...
