Колощёк. Русская не народная сказка.

Могут уши быть, глаза, бока — едва ли.

По краям носяры - щёки. Целых две.

Несуразно как-то булку обозвали.

Может, видел кто бока на голове?

 

 

 

Жили-были дед да баба, как обычно.

Захотелось деду сгрызнуть колобка.

Он по заду бабе хлопнул неприлично,

Та смущённо зарумянилась слегка.

 

- Ты, бабуся, до амбара бы слетала.

Покупной-то из фуражного зерна,

Вкус не тот, да и изжога задолбала,

- Что ты, дед, муки-то нету ни хрена!

 

- А ты пёрышком попробуй по сусеку,

Может, выскребешь чего на колобок.

- Как откажешь пожилому человеку?

- Ой, да ладно! Между нами месяц срок.

 

Наскребла, да на сметане замесила.

Не на той из магазина, на своей.

Испекла и на окошко водрузила,

Чтобы ветром остудился поскорей.

 

Колощёк смотрел в заманчивые дали,

Путешествия влекли ржаной кусок.

И кому охота, чтоб его съедали?

Слава богу, подоконник не высок.

 

Сиганул, ему казалось, осторожно,

Но ударился башкой, как ни крути.

Да и в принципе, иного невозможно,

Нет других частей-то, мать её ети!

 

Почесать не получилось, тоже нечем,

Хоть заныл от боли раненый висок.

Покатился приключениям навстречу

Теста свежеиспечённого кусок.

 

С каждым новым оборотом, в землю рожей.

Ладно, солнышко, а то бы в грязь мурлом.

Попытался боком - тоже, блин, не гоже –

Глаз прикроешь, а с ушами вот - облом.

 

Весь в пыли, пути не видя, вдаль катился,

Пару раз щекой об камень садонул.

У косого под ногой остановился,

Глаз открыл и серенаду затянул.

 

- Не по силам съесть меня, косому зайке,

Я от бабушки и дедушки ушёл.

Ускорение придав пинком зазнайке,

Слов приличных вслед зайчишка не нашёл.

 

Не услышал заяц сдавленного стона

И стенания о болях в голове.

Покатился снова выкидыш батона,

Звонко шлёпая щеками по траве.

 

На пути тамбовский волк ему попался,

Лапой в землю придавил и отпустил.

Колощёк его немного испугался,

Но свою браваду всё ж заголосил.

 

Без напрягов, типа, он ушёл от зайца,

А до этого от бабы с мужиком.

И свинтить ему от волка, как два пальца.

Схлопотал с ноги и в воздух кувырком.

 

Приземлился он на камень левым глазом,

Подскочил и носом втёрся в бугорок,

По инерции взлетел ещё три раза.

Глаз заплыл, саднят затылок и висок.

 

Тормознул, чтоб отдохнуть и отдышаться,

Вдруг медведь из леса вышел погулять.

Надо ж было с мишкой рядом оказаться!

Косолапый больше волка раз так в пять.

 

- Ты не съешь меня медведь…

- Да больно надо!

Чтобы хлеб ещё я с пола подбирал!

Я малины наглотался до упада,

Хлеб не ел бы, даже если б умирал!

 

Словно чёрт в пыли дорожной извалялся.

От себя-то не противно самому?

Враз догнали б, как бы ты не изгалялся,

Просто ты такой не сдался никому.

 

Снова кубарем, ногой благословленный,

Грязь в ушах, во рту песок и пыль в носу.

Грустно катится сухарик оскорбленный

И встречает хитрожопую лису.

 

Ну, лиса медведя меньше, даже волка.

Впрочем, тоже может смачно дать пинка.

И от песни от его не будет толка.

Воздержаться от понтов решил пока.

 

Посмотрела на него лиса брезгливо,

Отвернулась, смачно плюнув через клык,

И пошла своим путём, неторопливо.

Зачерствевший хлеб расстроился и сник.

 

И катается по разным он дорогам,

Грязный камень, не востребован ни кем.

Не дождётся, обиваясь по порогам,

Так ему желанных слов: «Я тебя съем».