Подвиг безымяных солдат под Курском
Подвиг безымянных солдат под Курском
Это было в конце августа 1942 года недалеко от Курска, на территории Горшеченского района, на шляхе Касторная – Старый Оскол, у перекрёстка двух дорог. События происходили у важного, с военной точки зрения, пункта – рядом со станцией Роговая. Советский танк Т-34 отступал, огрызаясь пулемётно-пушечным огнём от противника. Оставив позади себя дымящийся немецкий Pz-IV, два горящих тягача и два раздавленных орудия Pac-35/36, Т-34 упрямо шёл к полю, которое воспринималось танкистами как единственная надежда на спасение и возможность воссоединения со своими отступающими частями. Стальные хоботки двух немецких Pz-IV время от времени вздрагивали, выпуская огонь, дым и острорылые чушки, но всё это не приносило немецким солдатам видимого успеха. Несколько снарядов отскочили рикошетом от брони советского танка, остальные пролетели мимо.
Сам же боевой экипаж Т-34, посечённый осколками, отлетевшими от внутренней стенки корпуса при попадании вражеских снарядов, упорно вёл машину к цели. В смотровую прорезь танка уже можно было разглядеть ольху. На минуту танкистам показалось, что кустарник частично скроет танк и посодействует более быстрому отходу – водитель-механик инстинктивно дёрнул рычаги, и танк послушно направился к ольхе. Однако эта надежда оказалась обманчива. Эх, если бы знал солдат, что ольха лучше всего растёт на болотах, он не совершил бы роковой ошибки. Танк вдруг замялся, потом, как бы в растерянности, дёрнулся пару раз и стал погружаться в вязкую трясину, швыряя грязью по сторонам, словно окапываясь. Тяжёлая машина за несколько минут погрузилась почти по самую башню. Трудно было сказать, что в это время происходило с бойцами. Об этом уже никто и никогда ничего не сможет сказать.
Немцы, дав пару точных выстрелов по башне неподвижного танка, решили, что с ним покончено, и направили свою колонну по хрупкому мосту через ручей и трясину. Подводы, пропуская несколько грузовых машин, немного задержались, и немецкие солдаты наблюдали с телег, как эти машины осторожно, словно ощупывая дорогу, въезжали на деревянный настил моста. В принципе мост оказался в нормальном состоянии, и транспорт медленно продолжил движение. Вдруг рядом с головной машиной раздался взрыв, обдав грязью борта грузовика и выкинув из кузова тело немецкого солдата. Мост провалился – и машина завалилась набок. Взвод солдат, находившихся в машине, быстро её покинул и под пулемётным огнём русского стрелка рассыпался по местности, оставляя кое-где убитых и раненых, беспомощно тонущих в редких водяных окнах болота. Следующий взрыв прозвучал как-то резко и особенно громко – уже из второй горящей машины донеслись крики, потом они стихли. Тогда-то немцы и заметили: танк, как живой организм, реагирует на движение колонны; башня тридцатьчетвёрки двигалась, и ствол 76 миллиметрового орудия, будто высматривая новую жертву, выпускал очередной снаряд. По подводам ударил пулемёт. Несколько солдат упали, ещё человек десять попытались укрыться в кустарнике, но когда стало ясно, что это плохая, ненадёжная защита, оставшиеся семь солдат кинулись бежать. Двоим их них удалось спастись... Тем временем загорелись ещё две немецкие грузовые машины. Движение противника было полностью парализовано. Видя перед собой такую огневую точку, грозившую срывом переброски батальона, немецкие офицеры решили на ней сконцентрировать всю боевую мощь. Впрочем, её-то было не столь и много, поскольку в предыдущих боях часть понесла значительные потери, однако и оставшихся сил было ещё вполне достаточно для уничтожения одного русского танка, зарытого в трясину и представляющего собой неподвижную мишень. Тем не менее экипаж тридцатьчетвёрки быстро сориентировался и открыл огонь по вражеским танкам, выдвинувшимся между двумя пригорками в 450-500 метрах от них. Через минуту один из них загорелся как свечка, второй, умело сманеврировав, вышел из-под огня и занял более выгодную позицию. Тут к обстрелу Т-34 подключилось ещё два танка и штурмовое самоходное орудие, доселе молчавшее. Огонь вёлся из укрытия, хотя было видно, что один из Pz-IV вскоре задымился и был покинут экипажем. Всё же и немецкие танкисты сумели быстро пристреляться. В советский танк с полуминутным интервалом попало несколько снарядов, после чего башня уже не двигалась (скорее всего, её заклинило). Сделав несколько последних выстрелов, тридцатьчетвёрка замолчала. Видимо, боезапас был израсходован, и орудие сиротливо выглядывало, как бы смущаясь от своей беспомощности.
Конечно, немцы горели желанием отомстить за гибель своих солдат, расстрелять танкистов, так же как вчера расстреляли несколько мирных советских семей, имевших несчастье оказаться на оккупированной территории. Осталось лишь подойти к неподвижной машине, взорвать гранатами люки и взять танкистов живыми... потом всё дело техники, чётко отработанных движений, в которых своеобразный сплочённый вальс указательного пальца и спускового курка развлекает костлявую... Взять живыми и расстрелять – привычное дело для военных, давших присягу служить злу, фашизму.
Тем временем оба люка башни открылись, и двое русских солдат выскочили из танка и кинулись бежать к опушке, манящей своей яркой, живой травкой. Раздался сухой треск винтовок, потом полоснул огненными очередями MG-34. Танкист, вскрикнув: «Мама!» – вдруг осел и медленно опустился на землю в двух метрах от опушки. Второй на секунду остановился, кинулся к раненому, но в эту минуту сам получил ранение, после чего, как-то странно подпрыгивая, побежал подальше от уже неподвижного тела своего товарища. Ещё секунда – и, казалось, он спасётся. Однако уже на опушке винтовочный выстрел бросил его на землю. Весь экипаж тридцатьчетвёрки погиб, но русские танкисты приняли смерть, как герои, отдавшие свои жизни ради освобождения Родины.
Так закончился этот бой одного русского танка Т-34 с наступающей группировкой немецких войск. Через полчаса немецкие сапёры восстановили мост, и колонны техники продолжили движение. О чём думали немецкие солдаты и офицеры, продолжившие наступление на земле русской? На что они надеялись, если при уничтожении одного советского танка заплатили тремя своими, двумя орудиями с тягачами, несколькими грузовыми машинами и до полуроты убитых солдат? Что их ждёт дальше, когда их стальные «коробки» приблизятся к Москве, Сталинграду?! Однако немецкие солдаты осознавали, что уже раз запущенный военный механизм остановить невозможно; он неумолимо набирает обороты, ежедневно поглощая тысячи жизней, коверкая судьбы. Этот механизм можно было только разрушить…
С того времени прошло полгода, и теперь по этой же русской земле, по этой же местности снова катилась немецкая техника. Военные торопились, многие были ранены. Они оставили недалеко дымящееся – после накрытия четырьмя залпами БМ-13 «Катюш» – поле, усыпанное телами солдат в форме со свастикой. Дорога, по которой отступали немцы, была мрачной, для них всё такой же неприветливой. Иногда на обочине можно было увидеть разбитую или просто сломавшуюся технику, убитых гитлеровцев. С печальным, унылым видом сидели немецкие солдаты, глядя на распластанные тела своих мёртвых соотечественников. О чём они думали, глядя на солдат, отдавших свою жизнь ради амбициозных, бесчеловечных замыслов фашистского командования?.. Тем не менее в тот момент некогда было задаваться такого рода вопросами, ибо нужно было отступать, причём быстро, и не оставалось времени ни на размышления о смысле этой бойни, ни на то, чтоб предать убитых земле. Возможно, эти солдаты думали: «Может быть, русские похоронят их по-человечески?..»
11 марта 2010 года
Рассказ описывает реально произошедший случай в 1942 году под Курском. Отдельные детали рассказа представляют собой авторские предположения, однако такой бой, действительно, состоялся, а свидетелем его был мой глубокоуважаемый коллега Владимир Леонидович Юрковецкий, ещё подростком видевший и переживший случившееся. Я же, благодаря его рассказу, имею честь и возможность описать подвиг нескольких русских безымянных солдат. Поистине, здесь надо сказать: «Имена ваши неизвестны, подвиг ваш бессмертен! Вечная вам память!»
Фотография взята с Интернета, с Википедии
Это было в конце августа 1942 года недалеко от Курска, на территории Горшеченского района, на шляхе Касторная – Старый Оскол, у перекрёстка двух дорог. События происходили у важного, с военной точки зрения, пункта – рядом со станцией Роговая. Советский танк Т-34 отступал, огрызаясь пулемётно-пушечным огнём от противника. Оставив позади себя дымящийся немецкий Pz-IV, два горящих тягача и два раздавленных орудия Pac-35/36, Т-34 упрямо шёл к полю, которое воспринималось танкистами как единственная надежда на спасение и возможность воссоединения со своими отступающими частями. Стальные хоботки двух немецких Pz-IV время от времени вздрагивали, выпуская огонь, дым и острорылые чушки, но всё это не приносило немецким солдатам видимого успеха. Несколько снарядов отскочили рикошетом от брони советского танка, остальные пролетели мимо.
Сам же боевой экипаж Т-34, посечённый осколками, отлетевшими от внутренней стенки корпуса при попадании вражеских снарядов, упорно вёл машину к цели. В смотровую прорезь танка уже можно было разглядеть ольху. На минуту танкистам показалось, что кустарник частично скроет танк и посодействует более быстрому отходу – водитель-механик инстинктивно дёрнул рычаги, и танк послушно направился к ольхе. Однако эта надежда оказалась обманчива. Эх, если бы знал солдат, что ольха лучше всего растёт на болотах, он не совершил бы роковой ошибки. Танк вдруг замялся, потом, как бы в растерянности, дёрнулся пару раз и стал погружаться в вязкую трясину, швыряя грязью по сторонам, словно окапываясь. Тяжёлая машина за несколько минут погрузилась почти по самую башню. Трудно было сказать, что в это время происходило с бойцами. Об этом уже никто и никогда ничего не сможет сказать.
Немцы, дав пару точных выстрелов по башне неподвижного танка, решили, что с ним покончено, и направили свою колонну по хрупкому мосту через ручей и трясину. Подводы, пропуская несколько грузовых машин, немного задержались, и немецкие солдаты наблюдали с телег, как эти машины осторожно, словно ощупывая дорогу, въезжали на деревянный настил моста. В принципе мост оказался в нормальном состоянии, и транспорт медленно продолжил движение. Вдруг рядом с головной машиной раздался взрыв, обдав грязью борта грузовика и выкинув из кузова тело немецкого солдата. Мост провалился – и машина завалилась набок. Взвод солдат, находившихся в машине, быстро её покинул и под пулемётным огнём русского стрелка рассыпался по местности, оставляя кое-где убитых и раненых, беспомощно тонущих в редких водяных окнах болота. Следующий взрыв прозвучал как-то резко и особенно громко – уже из второй горящей машины донеслись крики, потом они стихли. Тогда-то немцы и заметили: танк, как живой организм, реагирует на движение колонны; башня тридцатьчетвёрки двигалась, и ствол 76 миллиметрового орудия, будто высматривая новую жертву, выпускал очередной снаряд. По подводам ударил пулемёт. Несколько солдат упали, ещё человек десять попытались укрыться в кустарнике, но когда стало ясно, что это плохая, ненадёжная защита, оставшиеся семь солдат кинулись бежать. Двоим их них удалось спастись... Тем временем загорелись ещё две немецкие грузовые машины. Движение противника было полностью парализовано. Видя перед собой такую огневую точку, грозившую срывом переброски батальона, немецкие офицеры решили на ней сконцентрировать всю боевую мощь. Впрочем, её-то было не столь и много, поскольку в предыдущих боях часть понесла значительные потери, однако и оставшихся сил было ещё вполне достаточно для уничтожения одного русского танка, зарытого в трясину и представляющего собой неподвижную мишень. Тем не менее экипаж тридцатьчетвёрки быстро сориентировался и открыл огонь по вражеским танкам, выдвинувшимся между двумя пригорками в 450-500 метрах от них. Через минуту один из них загорелся как свечка, второй, умело сманеврировав, вышел из-под огня и занял более выгодную позицию. Тут к обстрелу Т-34 подключилось ещё два танка и штурмовое самоходное орудие, доселе молчавшее. Огонь вёлся из укрытия, хотя было видно, что один из Pz-IV вскоре задымился и был покинут экипажем. Всё же и немецкие танкисты сумели быстро пристреляться. В советский танк с полуминутным интервалом попало несколько снарядов, после чего башня уже не двигалась (скорее всего, её заклинило). Сделав несколько последних выстрелов, тридцатьчетвёрка замолчала. Видимо, боезапас был израсходован, и орудие сиротливо выглядывало, как бы смущаясь от своей беспомощности.
Конечно, немцы горели желанием отомстить за гибель своих солдат, расстрелять танкистов, так же как вчера расстреляли несколько мирных советских семей, имевших несчастье оказаться на оккупированной территории. Осталось лишь подойти к неподвижной машине, взорвать гранатами люки и взять танкистов живыми... потом всё дело техники, чётко отработанных движений, в которых своеобразный сплочённый вальс указательного пальца и спускового курка развлекает костлявую... Взять живыми и расстрелять – привычное дело для военных, давших присягу служить злу, фашизму.
Тем временем оба люка башни открылись, и двое русских солдат выскочили из танка и кинулись бежать к опушке, манящей своей яркой, живой травкой. Раздался сухой треск винтовок, потом полоснул огненными очередями MG-34. Танкист, вскрикнув: «Мама!» – вдруг осел и медленно опустился на землю в двух метрах от опушки. Второй на секунду остановился, кинулся к раненому, но в эту минуту сам получил ранение, после чего, как-то странно подпрыгивая, побежал подальше от уже неподвижного тела своего товарища. Ещё секунда – и, казалось, он спасётся. Однако уже на опушке винтовочный выстрел бросил его на землю. Весь экипаж тридцатьчетвёрки погиб, но русские танкисты приняли смерть, как герои, отдавшие свои жизни ради освобождения Родины.
Так закончился этот бой одного русского танка Т-34 с наступающей группировкой немецких войск. Через полчаса немецкие сапёры восстановили мост, и колонны техники продолжили движение. О чём думали немецкие солдаты и офицеры, продолжившие наступление на земле русской? На что они надеялись, если при уничтожении одного советского танка заплатили тремя своими, двумя орудиями с тягачами, несколькими грузовыми машинами и до полуроты убитых солдат? Что их ждёт дальше, когда их стальные «коробки» приблизятся к Москве, Сталинграду?! Однако немецкие солдаты осознавали, что уже раз запущенный военный механизм остановить невозможно; он неумолимо набирает обороты, ежедневно поглощая тысячи жизней, коверкая судьбы. Этот механизм можно было только разрушить…
С того времени прошло полгода, и теперь по этой же русской земле, по этой же местности снова катилась немецкая техника. Военные торопились, многие были ранены. Они оставили недалеко дымящееся – после накрытия четырьмя залпами БМ-13 «Катюш» – поле, усыпанное телами солдат в форме со свастикой. Дорога, по которой отступали немцы, была мрачной, для них всё такой же неприветливой. Иногда на обочине можно было увидеть разбитую или просто сломавшуюся технику, убитых гитлеровцев. С печальным, унылым видом сидели немецкие солдаты, глядя на распластанные тела своих мёртвых соотечественников. О чём они думали, глядя на солдат, отдавших свою жизнь ради амбициозных, бесчеловечных замыслов фашистского командования?.. Тем не менее в тот момент некогда было задаваться такого рода вопросами, ибо нужно было отступать, причём быстро, и не оставалось времени ни на размышления о смысле этой бойни, ни на то, чтоб предать убитых земле. Возможно, эти солдаты думали: «Может быть, русские похоронят их по-человечески?..»
11 марта 2010 года
Рассказ описывает реально произошедший случай в 1942 году под Курском. Отдельные детали рассказа представляют собой авторские предположения, однако такой бой, действительно, состоялся, а свидетелем его был мой глубокоуважаемый коллега Владимир Леонидович Юрковецкий, ещё подростком видевший и переживший случившееся. Я же, благодаря его рассказу, имею честь и возможность описать подвиг нескольких русских безымянных солдат. Поистине, здесь надо сказать: «Имена ваши неизвестны, подвиг ваш бессмертен! Вечная вам память!»
Фотография взята с Интернета, с Википедии
