Сумка.
Он влюбился сразу и бесповоротно. Как только увидел её в этом красном, вызывающим прилив адреналина, платье, в толпе поклонников, дразнящую мужское самолюбие, с этим сочным ярким ртом в саркастической усмешке. Всякий раз, когда кто-то острил, она запрокидывала голову назад и громко хохотала, встряхивая белокурой гривой волос. Закатывала зелёные глаза вверх и жеманно пожимала плечами, поворачиваясь так и эдак. Ей было весело. Она была пьяна и восхитительна…
Он буквально вымолил её любовь, вернее не так… Благосклонность. Едва ли она была в состоянии кого бы то ни было любить, кроме себя. Он ползал у неё в коленях, таскался за ней по всем злачным заведениям, подавал сумки, ридикюли, чемоданы. Он караулил под её окнами, молчаливо охранял от назойливых пройдох. В конце концов, она всё-таки привыкла к постоянно маячившей вблизи крепкой фигуре и с удивлением обнаружила, что его даже в какой-то мере не хватает в её жизни.
Они стали жить вместе. Ничего не изменилось, кроме того, что он порядком ей надоел. Как-то она заехала в магазин и купила ему сумку, покидала туда какие-то его вещи и велела убираться восвояси.
Но не тут-то было. То ли от унижений, то ли ещё от чего-то, но он стал, как тигр. Он отхлестал это порочное бездушное создание по щекам, сорвал гардину с окна, сгрудил туда все её банки, склянки, кремы, косметику, стоящую баснословных денег, запихал туда же первые попавшиеся французские вечерние туалеты, и завязав всё это узлом, выкинул через открытое окно.
И вот тут она приползла к нему… На коленях, с размазанной тушью, с синяком на колене и убитой наповал гордыней…
Она положила свою хорошенькую головку ему на плечо и сказала - Я такая дрянь… Прости меня.
