Анимационная фантазия 1913 года
Маяковский, как известно, себя любить не забывал. За что неоднократно был подозреваем в самых невероятных грехах собратьями по творческому цеху и обывателями всех мастей. Самолюбовь на деле частенько оказывалась самошуткой. Возьмём, к примеру, трагедию «Владимир Маяковский».
Написана она в 1913 году двадцатилетним человеком, едва успевшим издать первый стихотворный сборник со скромным названием «Я» - целых 300 экземпляров. Пьеса поэтическая, с эпилогом и прологом, в двух действиях. Поставлена была в 1914 году в петербургском «Луна-парке», в заглавной роли выступил сами догадайтесь кто.
Действующие лица, окружающие героя, конкретно экстравагантны: старик с чёрными сухими кошками, человек без глаза и ноги, человек без уха, человек без головы, человек с растянутым лицом, человек с двумя поцелуями… Женщины довольно милы– со слезой, слезинкой и слезищей. Кроме этих трёх есть бессловесная знакомая героя, огромная, двух-трёх саженей (некоторые полагают, что намёк на Статую свободы). Такой вот город, в котором сначала весело (первое действие), а потом скучно (второе действие).
Пролог не разъясняет подробно то, что предстоит увидеть зрителю. Он лишь сообщает о том, что поэт готов отдать свою дорогую душу… Кому? Зачем? Да вот всем безъязыким, чтоб спаслись обновлением.
Придите все ко мне,
кто рвал молчание,
кто выл
оттого, что петли полдней туги, —
я вам открою
словами
простыми, как мычанье,
наши новые души,
гудящие,
как фонарные дуги.
В первом действии старик с сухими чёрными кошками (а он живёт уже целое тысячелетие; про возраст кошек, правда, ничего не сказано) объясняет человеколюбивому поэту, что вещи давно захватили власть, поэтому миссия его вряд ли выполнима. Впрочем, старик явно безумен. Да и не он один – тут все кричат что-то своё, не слушая друг друга, то плача, то радуясь в предчувствии конца надоевшего всем миропорядка. Человек без уха, например:
Даже переулки засучили рукава для драки.
А тоска моя растёт,
непонятна и тревожна,
как слеза на морде у плачущей собаки.
Поэт пытается то ли успокоить город, то ли придать его движению нечто разумное, но… сам он в себе не слишком уверен. Произносит в сторону тихо:
Говорят,
где-то
— кажется, в Бразилии —
есть один счастливый человек!
Хотя для города это не так уж важно, город бунтует, вещи разбегаются, кажется, начинается новая жизнь. Какова она? Узнаём из второго действия. Посреди площади в тоге и лавровом венке стоит Маяковский, к нему пробиваются горожане. Женщины отдают свои слёзки, слёзы, слезища, человек с двумя поцелуями рассказывает небылицы про кого-то, кому пришлось иметь дело с большим поцелуем. А вообще изготовление поцелуев поставлено на поток, все вроде счастливы. На сцену даже вбегают дети-поцелуи. Поэт по-прежнему одинок и несчастен.
Я
с ношей моей
иду,
спотыкаюсь,
ползу
дальше
на север,
туда,
где в тисках бесконечной тоски
пальцами волн
вечно
грудь рвет
океан-изувер.
Ноша его – всё та же больная душа. Странная у него случилась история с этим городом, как-то проскользнули они мимо друг друга. В эпилоге герой признаётся, что всего-навсего дал своим мыслям «нечеловечий простор». И коронный номер – кем бы он ни казался себе, всего милее словосочетание «Владимир Маяковский»:
Иногда мне кажется —
я петух голландский
или я
король псковский.
А иногда
мне больше всего нравится
моя собственная фамилия,
Владимир Маяковский.
Пьеса короткая, но разноуровневая. Тут можно говорить о прощании с футуризмом, о влиянии Велимира Хлебникова, о пристрастии к живописи, об интеллигентском коктейле из христианских и революционных порывов. Мне вот очень отчётливо представляется анимационный фильм, жаль только, что к анимации я никакого отношения не имею. А, может, кто возьмётся, господа?
12 марта 2011 года
Написана она в 1913 году двадцатилетним человеком, едва успевшим издать первый стихотворный сборник со скромным названием «Я» - целых 300 экземпляров. Пьеса поэтическая, с эпилогом и прологом, в двух действиях. Поставлена была в 1914 году в петербургском «Луна-парке», в заглавной роли выступил сами догадайтесь кто.
Действующие лица, окружающие героя, конкретно экстравагантны: старик с чёрными сухими кошками, человек без глаза и ноги, человек без уха, человек без головы, человек с растянутым лицом, человек с двумя поцелуями… Женщины довольно милы– со слезой, слезинкой и слезищей. Кроме этих трёх есть бессловесная знакомая героя, огромная, двух-трёх саженей (некоторые полагают, что намёк на Статую свободы). Такой вот город, в котором сначала весело (первое действие), а потом скучно (второе действие).
Пролог не разъясняет подробно то, что предстоит увидеть зрителю. Он лишь сообщает о том, что поэт готов отдать свою дорогую душу… Кому? Зачем? Да вот всем безъязыким, чтоб спаслись обновлением.
Придите все ко мне,
кто рвал молчание,
кто выл
оттого, что петли полдней туги, —
я вам открою
словами
простыми, как мычанье,
наши новые души,
гудящие,
как фонарные дуги.
В первом действии старик с сухими чёрными кошками (а он живёт уже целое тысячелетие; про возраст кошек, правда, ничего не сказано) объясняет человеколюбивому поэту, что вещи давно захватили власть, поэтому миссия его вряд ли выполнима. Впрочем, старик явно безумен. Да и не он один – тут все кричат что-то своё, не слушая друг друга, то плача, то радуясь в предчувствии конца надоевшего всем миропорядка. Человек без уха, например:
Даже переулки засучили рукава для драки.
А тоска моя растёт,
непонятна и тревожна,
как слеза на морде у плачущей собаки.
Поэт пытается то ли успокоить город, то ли придать его движению нечто разумное, но… сам он в себе не слишком уверен. Произносит в сторону тихо:
Говорят,
где-то
— кажется, в Бразилии —
есть один счастливый человек!
Хотя для города это не так уж важно, город бунтует, вещи разбегаются, кажется, начинается новая жизнь. Какова она? Узнаём из второго действия. Посреди площади в тоге и лавровом венке стоит Маяковский, к нему пробиваются горожане. Женщины отдают свои слёзки, слёзы, слезища, человек с двумя поцелуями рассказывает небылицы про кого-то, кому пришлось иметь дело с большим поцелуем. А вообще изготовление поцелуев поставлено на поток, все вроде счастливы. На сцену даже вбегают дети-поцелуи. Поэт по-прежнему одинок и несчастен.
Я
с ношей моей
иду,
спотыкаюсь,
ползу
дальше
на север,
туда,
где в тисках бесконечной тоски
пальцами волн
вечно
грудь рвет
океан-изувер.
Ноша его – всё та же больная душа. Странная у него случилась история с этим городом, как-то проскользнули они мимо друг друга. В эпилоге герой признаётся, что всего-навсего дал своим мыслям «нечеловечий простор». И коронный номер – кем бы он ни казался себе, всего милее словосочетание «Владимир Маяковский»:
Иногда мне кажется —
я петух голландский
или я
король псковский.
А иногда
мне больше всего нравится
моя собственная фамилия,
Владимир Маяковский.
Пьеса короткая, но разноуровневая. Тут можно говорить о прощании с футуризмом, о влиянии Велимира Хлебникова, о пристрастии к живописи, об интеллигентском коктейле из христианских и революционных порывов. Мне вот очень отчётливо представляется анимационный фильм, жаль только, что к анимации я никакого отношения не имею. А, может, кто возьмётся, господа?
12 марта 2011 года
