Триптих Атака века
СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ПОДВОДНИКА НОМЕР ОДИН
АЛЕКСАНДРА ИВАНОВИЧА МАРИНЕСКО П Е С Н Ь П Е Р В А Я
Швартовы - отдать! И в шторма от греха.
Там, в море, не видишь лощёные лица
штабных, у которых в мозгах чепуха,
и, глядя на них, так и тянет напиться. Вот китель расстегнут и дышишь легко,
хотя с кислородом в подлодке хреново.
Но дизель зудит и ушли далеко
от поднадоевшего «рая» земного. Тут радует душу "охота на ведьм",
которые рыскают в поисках целей.
Кто в Балтику вырваться сможет посметь,
прорвавшись сквозь донные мины и мели? Здесь царствует Дениц, который в морях
способен засечь даже стаю салаки.
Но русских боятся альманы не зря:
они очень дерзко проводят атаки. Глушите котлы и сидите в портах!
Есть довод для вас однозначный и веский:
в удушливом чреве стоит по местам
команда бесстрашной тринадцатой "эски". По левому борту мерцает пятно...
Немецкая наглость? А может - беспечность?
Узнать невозможно, кому суждено
остаться в глубинах, быть может, навечно. Глаза к перископу... И по лбу скользят
противные капли холодного пота.
Кто в партии этой "замочит" ферзя,
тот станет героем Балтийского Флота. Лихая атака! И лайнер, шипя,
под креном уходит в балтийские воды,
а подвиг команды оценен "на пять".
Но были, увы, и на Флоте уроды. Кто в море не хаживал - всем ордена!
Ему - лишь полвека опальной завесы.
А я каждый год прихожу поминать
подводника номер один - Маринеско. П Е С Н Ь В Т О Р А Я Зимняя Балтика, тьма беспросветная.
Подлодка всплывает, в волнах неприметная.
Транспорт по курсу дымит опрометчиво -
драпает к западу в море неметчина. Шумом винтов давит уши акустику.
Баста! Теперь уж его не отпустим мы!
Товсь аппараты! Три точных торпеды
приблизят великую нашу Победу. Но как тяжело возвращение было!
От скрежета корпуса кровушка стыла
у врезавших рейху "Атакою века",
и страх ледяной растекался в отсеках. Корёжили рубку глубинные бомбы.
Сосали протечки визжащие помпы.
Шпангоуты гнулись придонным давленьем.
Гасли надежды и крепли сомненья. Их лёгкие плакали без кислорода,
но русские - самый крутой из народов.
Рога поломают чертям, если надо,
пройдя семь кругов бесконечного ада. Гнобили и личность, и подвиг героя,
а имя его шельмовали, порою.
И все ж Золотую Звезду прикрепили,
но не на грудь, а на камень могильный.
П Е С Н Ь Т Р Е Т Ь Я
Вновь забреду на эту улочку,
где городской стихает шум.
На мёртвых стёклах бывшей «Булочной»
я «С-13» напишу. Сквозь щель в асфальте липка тянется,
как перископ из под волны;
старушка боязно оглянется,
крестясь от цифры Сатаны. Слыхала ль, кто здесь жил, убогая?
"Атаку века" помнишь – нет?
А ходишь этою дорогою
уже, поди, немало лет. Дойдёшь до храма – поминальную
поставь свечу за упокой
по мужику многострадальному,
который жил с душой нагой. Обжёг отважному все лацканы
страны лубочной фитилёк,
и свора рыл с поганым клацаньем
рвала на части кителёк.
Тошнит давно от ликов праведных,
засох патетики елей.
Да, он, сердешный, был неправильным,
но мне он в сотни раз милей, чем аккуратные и важные,
чьи судьбы - скупы и скушны,
чьи биографии бумажные
житейской правды лишены. Дружил всерьёз со змейкой белою?
А кто из нас-то без греха?
Простил Господь... Опала стрелами
сразила напрочь моряка. Грехи нетяжкие отмолены,
и прощено всё подлецам,
давно из Памяти уволенным...
А он и мёртвый жив в сердцах. Герой, ославленный кликушами,
ушёл, ни в чём не упрекнув
народ с растерянными душами
и судьболомную страну.
Дверь из металлика кожурная
в подъезд не пустит чужака,
и брань глухая нецензурная -
как перфоратор по вискам. Теперь из комнатки юродивой
давно никто не кормит птиц.
Темно за стёклами, но вроде бы
лицо на фоне сотен лиц на зыби мёртвой отражается,
как блик от солнца с высоты.
И вновь внутри меня сражаются
святая память, боль и стыд. На бывшей улице Строителей
дом шесть в фантоме «эски» жив,
с войны вернувшей победителя,
но утонувшей в море лжи.
Примечание автора. 30 января 1945 года ПЛ С-13 под командованием
капитана 3 ранга А.И. Маринеско отправила на
дно транспорт "Вильгельм Густлофф", нанеся
немецким "Кригмаринес" непоправимый урон.
В этот же день А.И. Маринеско был объявлен
личным врагом Адольфа Гитлера.
За эту операцию А.И. Маринеско был представлен
к званию Героя Советского Союза.
Однако, по рекомендации политуправления БФ, высшая награда
Родины была заменена ему на Орден Красного Знамени.
Представил А.И. Маринеско к высокой награде
капитан 1 ранга А.Е Орёл - командир дивизиона ПЛ.
Лишил его этого звания капраз Л.Курников - врид нач. БПЛ БФ.
Благодаря этому моральному уроду, жизнь Героя пошла под откос. Офицеры Флота разных рангов и общественные организации несколько раз
обращались в Верховный Совет о восстановлении исторической справедливости.
Автор этого произведения имел честь быть в рядах этих людей,
среди которых были адмирал И.С.Исаков, адмирал А.Е. Орёл,
вице-адмирал А.Н. Петров, адмирал флота В.Н. Чернавин.
Лишь спустя 45 лет, 5 мая 1990 года усилия многих патриотов
увенчались успехом: А.И. Маринеско было присвоено
это высокое звание посмертно.
История СССР до этого не знала такой продолжительной борьбы
за восстановление честного имени одного из её лучших сыновей.
Вот только Герою было уже все равно: Александр Иванович скончался
задолго до этого знаменательного события, спустя
восемнадцать лет после окончания войны в полной
нищете и одиночестве в малюсенькой сьёмной квартирке
номер 24 на ул. Строителей 6, переименованной в том же
1990-м году в улицу Александра Маринеско.
Вечная Память народному Герою! На иллюстрации в правом углу - последнее прижизненное фото
Александра Ивановича, а в левом углу - Александр Евстафьевич Орёл,
человек, без которого "Атака века" не состоялась бы вообще,
как и представление подводника номер один к званию Героя
Советского Союза. По центру - прощание с героем Маринеско.
Над гробом склонилась преданная памяти отца дочь Татьяна.
Памятник Герою Советского Союза А.И. Маринеско поставлен на
личные средства адмирала И.С. Исакова. Пусть земля и ему будет пухом! Послесловие для тех, кто считает Александра Маринеско
убийцей невинных людей.
7 ноября 1941 года в 11 часов 25 минут одна из сброшенных с немецкого самолета Хейнкель He-111 торпед потопила теплоход «Армения» недалеко от горы Аю-Даг. Тогда погибло более 7 тысяч невинных советских граждан, включая грудных детей.
АЛЕКСАНДРА ИВАНОВИЧА МАРИНЕСКО П Е С Н Ь П Е Р В А Я
Швартовы - отдать! И в шторма от греха.
Там, в море, не видишь лощёные лица
штабных, у которых в мозгах чепуха,
и, глядя на них, так и тянет напиться. Вот китель расстегнут и дышишь легко,
хотя с кислородом в подлодке хреново.
Но дизель зудит и ушли далеко
от поднадоевшего «рая» земного. Тут радует душу "охота на ведьм",
которые рыскают в поисках целей.
Кто в Балтику вырваться сможет посметь,
прорвавшись сквозь донные мины и мели? Здесь царствует Дениц, который в морях
способен засечь даже стаю салаки.
Но русских боятся альманы не зря:
они очень дерзко проводят атаки. Глушите котлы и сидите в портах!
Есть довод для вас однозначный и веский:
в удушливом чреве стоит по местам
команда бесстрашной тринадцатой "эски". По левому борту мерцает пятно...
Немецкая наглость? А может - беспечность?
Узнать невозможно, кому суждено
остаться в глубинах, быть может, навечно. Глаза к перископу... И по лбу скользят
противные капли холодного пота.
Кто в партии этой "замочит" ферзя,
тот станет героем Балтийского Флота. Лихая атака! И лайнер, шипя,
под креном уходит в балтийские воды,
а подвиг команды оценен "на пять".
Но были, увы, и на Флоте уроды. Кто в море не хаживал - всем ордена!
Ему - лишь полвека опальной завесы.
А я каждый год прихожу поминать
подводника номер один - Маринеско. П Е С Н Ь В Т О Р А Я Зимняя Балтика, тьма беспросветная.
Подлодка всплывает, в волнах неприметная.
Транспорт по курсу дымит опрометчиво -
драпает к западу в море неметчина. Шумом винтов давит уши акустику.
Баста! Теперь уж его не отпустим мы!
Товсь аппараты! Три точных торпеды
приблизят великую нашу Победу. Но как тяжело возвращение было!
От скрежета корпуса кровушка стыла
у врезавших рейху "Атакою века",
и страх ледяной растекался в отсеках. Корёжили рубку глубинные бомбы.
Сосали протечки визжащие помпы.
Шпангоуты гнулись придонным давленьем.
Гасли надежды и крепли сомненья. Их лёгкие плакали без кислорода,
но русские - самый крутой из народов.
Рога поломают чертям, если надо,
пройдя семь кругов бесконечного ада. Гнобили и личность, и подвиг героя,
а имя его шельмовали, порою.
И все ж Золотую Звезду прикрепили,
но не на грудь, а на камень могильный.
П Е С Н Ь Т Р Е Т Ь Я
Вновь забреду на эту улочку,
где городской стихает шум.
На мёртвых стёклах бывшей «Булочной»
я «С-13» напишу. Сквозь щель в асфальте липка тянется,
как перископ из под волны;
старушка боязно оглянется,
крестясь от цифры Сатаны. Слыхала ль, кто здесь жил, убогая?
"Атаку века" помнишь – нет?
А ходишь этою дорогою
уже, поди, немало лет. Дойдёшь до храма – поминальную
поставь свечу за упокой
по мужику многострадальному,
который жил с душой нагой. Обжёг отважному все лацканы
страны лубочной фитилёк,
и свора рыл с поганым клацаньем
рвала на части кителёк.
Тошнит давно от ликов праведных,
засох патетики елей.
Да, он, сердешный, был неправильным,
но мне он в сотни раз милей, чем аккуратные и важные,
чьи судьбы - скупы и скушны,
чьи биографии бумажные
житейской правды лишены. Дружил всерьёз со змейкой белою?
А кто из нас-то без греха?
Простил Господь... Опала стрелами
сразила напрочь моряка. Грехи нетяжкие отмолены,
и прощено всё подлецам,
давно из Памяти уволенным...
А он и мёртвый жив в сердцах. Герой, ославленный кликушами,
ушёл, ни в чём не упрекнув
народ с растерянными душами
и судьболомную страну.
Дверь из металлика кожурная
в подъезд не пустит чужака,
и брань глухая нецензурная -
как перфоратор по вискам. Теперь из комнатки юродивой
давно никто не кормит птиц.
Темно за стёклами, но вроде бы
лицо на фоне сотен лиц на зыби мёртвой отражается,
как блик от солнца с высоты.
И вновь внутри меня сражаются
святая память, боль и стыд. На бывшей улице Строителей
дом шесть в фантоме «эски» жив,
с войны вернувшей победителя,
но утонувшей в море лжи.
Примечание автора. 30 января 1945 года ПЛ С-13 под командованием
капитана 3 ранга А.И. Маринеско отправила на
дно транспорт "Вильгельм Густлофф", нанеся
немецким "Кригмаринес" непоправимый урон.
В этот же день А.И. Маринеско был объявлен
личным врагом Адольфа Гитлера.
За эту операцию А.И. Маринеско был представлен
к званию Героя Советского Союза.
Однако, по рекомендации политуправления БФ, высшая награда
Родины была заменена ему на Орден Красного Знамени.
Представил А.И. Маринеско к высокой награде
капитан 1 ранга А.Е Орёл - командир дивизиона ПЛ.
Лишил его этого звания капраз Л.Курников - врид нач. БПЛ БФ.
Благодаря этому моральному уроду, жизнь Героя пошла под откос. Офицеры Флота разных рангов и общественные организации несколько раз
обращались в Верховный Совет о восстановлении исторической справедливости.
Автор этого произведения имел честь быть в рядах этих людей,
среди которых были адмирал И.С.Исаков, адмирал А.Е. Орёл,
вице-адмирал А.Н. Петров, адмирал флота В.Н. Чернавин.
Лишь спустя 45 лет, 5 мая 1990 года усилия многих патриотов
увенчались успехом: А.И. Маринеско было присвоено
это высокое звание посмертно.
История СССР до этого не знала такой продолжительной борьбы
за восстановление честного имени одного из её лучших сыновей.
Вот только Герою было уже все равно: Александр Иванович скончался
задолго до этого знаменательного события, спустя
восемнадцать лет после окончания войны в полной
нищете и одиночестве в малюсенькой сьёмной квартирке
номер 24 на ул. Строителей 6, переименованной в том же
1990-м году в улицу Александра Маринеско.
Вечная Память народному Герою! На иллюстрации в правом углу - последнее прижизненное фото
Александра Ивановича, а в левом углу - Александр Евстафьевич Орёл,
человек, без которого "Атака века" не состоялась бы вообще,
как и представление подводника номер один к званию Героя
Советского Союза. По центру - прощание с героем Маринеско.
Над гробом склонилась преданная памяти отца дочь Татьяна.
Памятник Герою Советского Союза А.И. Маринеско поставлен на
личные средства адмирала И.С. Исакова. Пусть земля и ему будет пухом! Послесловие для тех, кто считает Александра Маринеско
убийцей невинных людей.
7 ноября 1941 года в 11 часов 25 минут одна из сброшенных с немецкого самолета Хейнкель He-111 торпед потопила теплоход «Армения» недалеко от горы Аю-Даг. Тогда погибло более 7 тысяч невинных советских граждан, включая грудных детей.
