ГОре мое, счастье мое...

В последний вечер уходящего года Петр и Любаша возвращались домой с вечеринки. Крепкий морозец щипал за нос, разрумянивал щеки. Легкий ветерок подхватывал снежинки, нападавшие с утра и кружил их в чУдном предновогоднем вальсе.

Супруги заранее решили, что этот Новый год будут встречать дома, с сыном и дочкой. И отец приготовил им сюрпризы.

Проводы СТАРОГО года отмечали с друзьями, которые любили эту дружную пару и не представляли гулянки без шутника и балагура Петра. Бывший моряк, он знал великое множество баек и рассказывал их так, что все хватались за животы.

- А ну, Петруха, расскажи, как ты плавал по морям-океанам и приплыл...?

- Во-первых, я не плавал, а ходил. - тут же перебивал Петро, - плавает только г - но! А во-вторых и последующих пунктах - я не приплыл, а причалил, пришвартовался и бросил якорь...

- Возле своей Любаши, - хором добавляли друзья.

Петр с нежностью смотрел на жену: "Она у меня лучше всех! Вишь, какая сидит, разрумянилась!"

Люба молча улыбалась, а подруги завидовали: "Счастливая ты, Любка, столько лет вместе, а все, как молодожены. Любит тебя твой Петруха!"

Когда Петро и Любаша засобирались домой, все дружно вышли в прихожую провожать их. Хозяева наливали "на посошок", за уходящий год. А так, как они не оставались для встречи наступающего года, то пришлось пить и за Новый год. Любаша не пила. И Петру пришлось "отдуваться" за двоих. Наконец, вырвавшись из объятий подгулявших друзей, они быстро зашагали по заснеженной улице в сторону дома.

До наступления Нового года оставалось несколько часов и Любаша торопила мужа, чтобы успеть приготовить праздничный стол для семьи. Однако, Петр шел все медленнее, слегка покачиваясь и все больше и больше отставая от жены. Наконец, он опустился на обочину дороги и крикнул: "Ты иди...я чуть отдохну и догоню тебя..." Любаша вернулась. "Петя, вставай, а-то замерзнешь!" Она помогла ему подняться, подхватила под руку. Но через десяток шагов он снова сел в снег.

_ Пойдем же побыстрее, горе ты мое, - уговаривала Любаша, - ребятишки ждут, ведь ты им сюрприз обещал!

Петр согласно кивал головой, шатаясь, вставал на ноги, но через несколько шагов снова садился. Любаша помогала подняться, пыталась вести, обняв мужа за талию.

Однако, в очередной раз, вконец измучившись, она не смогла его поднять и растерялась, стоя среди дороги.

- Горе ты мое, - всхлипывала она, стоя перед Петром, -у всех мужья, как мужья, а мой всегда самый пьяный...Говоришь, что любишь, а сам меня не слушаешь, - старалась пронять его Люба.

- Да, люблю, - подтверждал муж, но вставать уже не пытался а, втянув голову в меховой воротник, устраивался на ночлег. Что делать Любаша не знала. Улица была пуста и звать на помощь было некого. В отчаянии она застучала в ворота ближнего дома. Залаяла собака, в окне вспыхнул свет и на крыльцо вышла старушка в накинутой на плечи телогрейке.

- Кто там стучит на ночь глядя? - недовольно спросила она.

_Хозяюшка, милая, - взмолилась Любаша, - нет ли у вас каких -нибудь санок?.. Муж мой совсем идти не может!..

Старушка вышла за ворота, посмотрела на спящего Петра . "Санки-то есть, да маленькие, детские... Но мне они и самой нужны, я на них воду от колонки вожу!"

-Дайте, дайте пожалуйста, - умоляла Любаша, - Здесь недалеко...Я только довезу и сразу верну! Не верите? Вот...возьмите в залог мою шаль!"

Она быстро сняла и сунула в руки старушке свой роскошный пуховый платок. Та молча ушла за ворота и вынесла небольшие санки. Помогая усаживать Петра, она накинула шаль на плечи Любаши: "Шаленку-то забери, девка, а то простудишься...а санки завтра вернешь, ночью они мне все-равно без надобности!"

Обрадованная Любаша бодро потянула санки по накатанной машинами дороге. И, несмотря на то, что Петр тормозил ногами, она шла довольно быстро.

- Только сиди спокойно, горе ты мое, - просила мужа умаявшаяся Любаша.

В такой морозный вечер по ее лицу и спине в три ручья тек пот, но она не обращала на это внимания, изо всех сил стараясь поскорее добраться до дома.

Когда свернула в свой переулок и до дома оставалось совсем немного, дорога сузилась и санки то и дело соскальзывали в снег то в одну, то в другую сторону. К тому же, слегка отрезвевший муж, решил идти сам и, размахивая руками, пытался встать. Любаша рассердилась: "Горе ты мое, да чтоб ты провалился!.." И тут же санки, вместе с Петром , нырнули в глубокий сугроб. Собрав последние силы, забыв про свои новенькие дорогие сапожки, Любаша шагнула в снег и принялась выручать свою драгоценную ношу. Пот и слезы текли по ее лицу. И не справиться бы ей с этой бедой, если бы не пробегавшие мимо два молодых паренька, видимо, тоже спешащих на встречу Нового года.

- А вот и дед Мороз со Снегурочкой, - засмеялись они, - и, кажется, уже "готовые"... Но, взглянув на заплаканное лицо женщины, все поняли: "Куда прикажете доставить деда Мороза? Они подхватили Петра вместе с санками и быстро понесли туда, куда показала Любаша. Уставшая и расстроенная, она едва поспевала за ними.

Дома Петра раздели и уложили на широкую кровать, накрыв теплым пуховым одеялом. Обессиленная Люба, поблагодарила парней и села на край кровати.

- Мам, а где же Новогодний сюрприз? - спросили дети.

- Вот ваш сюрприз, - грустно ответила она, кивнув на спящего мужа. Дети сникли, опустив головы, прижались к матери. От жалости у Любы заныло сердце. Она обняла ребятишек: "Не переживайте, проспится и все, что приготовил, отдаст!" Отправив детей спать, Любаша прилегла рядом с мужем. "Горе ты мое" - потихоньку шептала она. И вдруг, ей показалось, что дыхание мужа прекратилось. Она быстро включила свет - лицо Петра действительно было мертвенно - бледным.

- А -а-а, - закричала Любаша, - умирает, умирает!.. Петенька, счастье мое, очнись! - теребила она мужа. Прибежали дети, заплакали.

- Родька, - крикнула Любаша сыну, - беги к соседям, зови дядю Васю, скажи: "Отец умирает!". Мальчишка в одной рубашонке метнулся за дверь. Вскоре, сосед, старый моряк и лучший друг Петра, вбежал в дом.

- Умирает, умирает, счастье мое, радость моя, - голосила над мужем Любаша.

- Кто это тут умирает? - громко спросил старый моряк, - он умирает? - и удивленно поднял кустики седых бровей. - А разве была такая команда? Не-ет! Моряк без команды душу не отдает! А ну, Родька, беги до нас, пусть тетка Дарья даст лекарство... там, на полочке, в старой фляжке... да она знает...

Родька снова пулей выскочил за дверь. Вскоре фляжка с лекарством была в руках дяди Васи. Открутив крышку, он плеснул немного на губы Петра. Но рот был плотно сжат и жидкость потекла по щекам и подбородку, но в рот не попала.

- Эх, крабы, раки, кит, акула! - выругался старый моряк, - ма-а-трос Сохарев, слушай мою команду! Ра-а-здраить люки!

Петр не открыл рта, но подбородок его слегка отвис, и сосед ловко сумел влить ему в рот глоток самогона. Петр задохнулся, зашелся в кашле, его лицо порозовело, он повернул голову набок и приоткрыл глаза.

- Ха-а!..А ты говоришь - помирает! - засмеялся дядя Вася. Вот уже и иллюминаторы открылись и крен по левому борту пошел! Но...надо бы еще капельку смазки...

Он налил первача в крышечку фляжки и поднес к губам Петра. Тот не захотел подчиниться и руками стал отталкивать от себя хмельную жидкость. Тогда старый моряк встал "во фрунт" и четко скомандовал: " А ну, салага, руки прочь от штурвала!" Петр послушно вытянул руки вдоль туловища и дядя Вася уже спокойно влил в его рот еще глоток "лекарства". Петр снова закашлялся. "Хватит уже", - произнес он хриплым голосом.

- Ну вот, а ты говоришь, - грохотал на весь дом дядя Вася, - жива, жива посудина! Мы еще походим по морям-океанам, еще не одну акулу загарпуним! Правда же, Петруха?!

- Моя лучше всех, - полушепотом, но четко произнес Петр.

- Молчал бы уж, горе мое! - отреагировала Любаша.

- Да-а-а, дела-а, - протянул сосед.- Это счастье твое, Любовь Ивановна, что довезла мужа до дому... А то могло б и дорОгой...да...могло...

- Счастье-то оно, дядь Вась, сам видишь какое... с горем пополам...

Люба все еще всхлипывала и вытирала слезы.

- Ну все, все, амба! Хватит море пополнять! - застрожился старый моряк. - Валюха, - скомандовал он девчушке, мечи на стол вкусности! Новый год встречать будем!

Он оглянулся на скрип входной двери: "А-а, вот и моя, во всей красе!" На пороге стояла тетка Дарья, а в руках у нее большущее блюдо со сладкими пирогами.