Русско-украинская трагедия

Борис ЕФРЕМОВ

РУССКО-УКРАИНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

в свете общекосмических закономерностей

Если будет угодно Создателю, соберусь как-нибудь с силами и засяду за седьмую, завершающую книгу «ВЗОРа», в целом изнурительного труда, который забрал у меня много лет, лучшую половину отпущенного мне времени. Попытаюсь обобщить где-то истинные открытия, где-то домыслы, не совсем верные, а где-то вообще ошибочные фантазии; постараюсь отделить зёрна от плевел; отметить неправильные выводы и объяснить, почему они неправильны; но главное – поделюсь соображениями, почему формула ВЗОРа именно такая и по какой причине такой стала.

А пока примусь за старое, правда, порядком забытое за последние годы, дело – объяснять события взоровской формулой, то есть закономерностями, содержащимися в состояниях, совпавших с интересующими событийными отрезками времени. На этот раз внимание привлёк март 2014 года, когда «взбунтовался» Крым и быстро-быстро-быстро вышел из-под власти Украины и снова стал российским. Всё произошло настолько молниеносно и неожиданно, что посыпавшееся обилие объяснений не только ничего не объяснило, но и всё изрядно запутали.

Порывшись в забытых папках, нашёл я формулу третьей фазы «социализма», той фазы, в которой мы сейчас живём, называя её постсоветской эпохой. Вообще-то, если говорить точно, следуя показаниям ВЗОРа, наш российский «социализм» оказался началом тройственной собственнической формации, которое, не ведая того, большевики затеяли превратить в тот строй, о котором человечество с первых своих шагов мечтало. Строй, не осуществимый при всё увеличивающейся греховности человека, горделиво порвавшего с Богом и не желающего вернуться к Нему. Жизнь подтвердила это. А наша формула еще и убедительно показала, почему стал неизбежным крах фантастического строя. Строители новой Вавилонской башни стремились к полнейшему обобществлению жизни, а собственническая формация имеет противоположную направленность – разлагает обобществленное состояние, превращает его в индивидуальное.

Читателям, не знакомым с опубликованными на сайте Проза.ру комментариями ВЗОРа (Великого Закона Общекосмического Развития – так он расшифровывается), мне придётся вкратце пересказать суть названных состояний, а вместе с тем и самого закона.

Мир, как известно, подчинён одному из самых жизнеобразующих принципов – сжатию и разжатию. Сжимается и разжимается человеческое сердце. Сжимаются и разжимаются газы в автомобильных цилиндрах. Сжимаются и разжимаются Солнце и планеты, вращающиеся вокруг него. Сжимаются и разжимаются галактики. При непрерывном шаровом расширении сжимается и разжимается Вселенная.

Однако эта закономерность проявляется не только в физическом мире. Психика наша бывает подвержена то скованности (сжатию), то раскованности (разжатию). Биологическая жизнь растений, животных и людей замедляется зимой и активизируется летом. Власть бывает то диктаторской, то демократичной. Жизнь в странах может быть то дисциплинированной, то анархичной. Экономика то обобществляется, переходит в руки государства, то начинает в ней преобладать частный сектор, она как бы индивидуализируется, приобретает личностный характер.

Нетрудно понять, что противоположные состояния не мгновенно превращаются друг в друга, а переходят постепенно – через особый «мостик», который я назвал коллективным состоянием. Если обобществлённость мы понимаем как сжатую, спрессованную множественность, то «мостик» к индивидуальности должен представлять собой множественность еще не спресованную, не сжатую, которую можно представить как еще незаорганизованную коллективность. Но если представляем обобществлённое состояние как сжатость, то переходная стадия будет обладать свойством полусжатости. А если как деспотия, диктатура? Наверно, переход к демократии может осуществиться через коллективную власть, скажем, через комитет общественного спасения.

Короче, в силу того, что выявленный нами закон пронизывает все области космическо-земного бытия, – и свойства трех наших состояний бесконечно-множественны. Я постараюсь выделить только те качества, которые наиболее распространены в нашей повседневной жизни. Это нам пригодится при анализе российско-украинской трагедии. Пригодится знание безостановочной работы формулы ВЗОРа, как в целом, так и в той её части, которая совпадает с трагическим периодом, привлёкшим наше внимание. Итак, по порядку.

Состояние сжатия, или обобществлённое состояние. Вот цепочка главных его свойств. Сжатость, подчинённость всех частей целому, обобществлённость, скованность, максимальное замедление всех процессов, централизация власти, переходящая в деспотию, заорганизованность жизни. Существует две разновидности этого состояния. Когда сжатие завершает триаду (индивидуальное состояние – коллективное – обобществлённое), то есть при прямом порядке развития, то все качества сжатия доходят до собственных пределов постепенно, исходя из своих противоположностей. Наоборот, когда сжатие триаду открывает (обобществлённое состояние – коллективное – индивидуальное), то есть при обратном порядке развития, то качества постепенно ослабевают и переходят в свою противоположность.

Состояние промежуточное, или коллективное. Как я уже говорил, это переходный рубеж, и потому его характеризуют качества средние между основными противоположностями – полусжатость и полуразжатость, полуподчинённость частей целому и полусамостоятельность, полуобобществлённость и полуразрозненность, полускованность и полуинициативность, полузамедление всех процессов и их полуактивизация, полуцентрализация и полудецентрализация власти, полузаорганизованность и полуанархия. И здесь мы находим две разновидности коллективного состояния. При прямом порядке триады коллективное состояние начинается полуиндвидуальным состоянием и заканчивается своим противоположением – полуобобществлённой фазой, а при обратном порядке – возникает в полуообобществлённом состоянии и заканчивется в полуиндивидуальном.

Как понял читатель, свойства третьей фазы – разжатия или индивидуального состояния – противоположны сжатию. Значит, третьей фазе будут свойственны разжатие, отсутствие подчинённости всех частей целому, разобобществлённость, раскованность, максимальная активизация всех процессов, децентрализация власти (разновидность демократии) и, наконец, дезорганизация жизни, доходящая до анархии. Не избежит индивидуальное состояние и двойной разновидности. При прямом порядке триады, когда оно открывает ее развёртывание, свойства разжатия постепенно заменяются противоположными им качествами сжатия, а при обратном порядке, когда индивидуальное состояние завершает триаду, – свойства его постепенно возникают из своих противоположностей.

Теперь, думаю, надо объяснить, в силу каких причин рождаются прямые и обратные порядки развития. Нашу статью мы начали с рассмотрения сжатия, обобществлённого состояния. Но мир зарождался в состоянии индивидуальном, когда по воле Творца явилось в бытие первоматерия, простейшие неделимые элементарные частицы, пока еще никак друг с другом не связанные, находящиеся в хаотическом движении. Это даёт нам право назвать тот период создания Вселенной индивидуальным состоянием, фазой разжатия. Потом были образованы более сложные частицы. Потом они стали соединяться друг с другом. То есть начался процесс рождение творений всё более сложных, более «сжатых» и «централизованных». Но именно это лежит в основе прямого порядка развития (индивидуальное состояние – коллективное – обобществлённое).

Чуть выше мы говорили о постепенном переходе одного противоположного состояния в другое. Постепенный-то он постепенный, и даже плавный, но это не мешает осуществляться в нём закону отрицания. Самое первое индивидуальное состояние мира отрицает небытие. Самое первое коллективное состояние отрицает индивидуальное. А самое первое обобществлённое ниспровергает коллективное. Что же вызывает беспрекословное ниспровержение? И тут мы откроем читателю едва ли не главную особенность формулы ВЗОРа – каждое состояние делится внутри себя на триаду, а при дальнейшем развёртывании – на три и на девять триад (на девять и на двадцать семь состояний). Каждое, возникшее в новом «слое» состояние делится в свою очередь точно таким же образом – на три, на девять и на двадцать семь состояний. Причем, каждое состояние внутри себя уже поделено на три ипостаси, и вот именно эта поделённость и вызывает эффект отрицания.

Получается так, что если первое состояние триады содержит в себе тенденцию прямого развития, то второе – обратного, а третье – вновь прямого. Или же, наоборот, если первое состояние подвержено обратному порядку развёртывания, то второе – прямому, а третье – вновь обратному. Короче, стыкуются между собой триады только с противоположными направленностями. И не только триады, но и каждый девятиричный или двадцатисемиричный цикл развития.

Для краткости я избегаю иллюстрировать высказанные мысли формулой, но в данном случае примеры отрицания состояний придётся подкрепить схематично. Вот формула для триады с прямым порядком развития (индивидуальное состояние – коллективное – обобществлённое), с учётом уже имеющегося тройственного деления в каждом состоянии:

индивидуальное состояние – коллективное – обобществлённое – (отрицание) – обобществлённое – коллективное – индивидуальное – (отрицание) – индивидуальное состояние – коллективное – обобществлённое – (отрицание следующей триады).

Схема для триады с обратным порядком развития будет такой:

Обобществлённое состояние – коллективное – индивидуальное – (отрицание) – индивидуальное – коллективное – обобществлённое – (отрицание) обобществлённое – коллективное – индивидуальное – (отрицание следующей триады).

И вот еще о чем следует сказать. Отрицания между состояниями внутри фазы (триады) гораздо слабее, чем отрицания между самими фазами, а эти в свою очередь не сопоставимы с отрицаниями между циклами, которые, обычно, связаны с переходом одной формации в другую. Отмеченную градацию чётко показывают Октябрьская революция 1917 года (смена капитализма «социализмом»), распад Советского Союза в 1990 году (междуфазное отрицание) и, скажем, смена власти Ельцина властью Путина (отрицание внутрифазное). Хотя и отрицания внутрифазные подчас могут носить значимый характер, как случилось в начале 2014 года на Украине и в России.

Если неразвёрнутую формулу «социализма» (а на самом деле первой собственнической формации), которая сводится к обратному порядку состояний: обобществлённое – коллективное – индивидуальное, развернуть так, чтобы каждое состояние имело по 27 периодов, мы увидим, что периоды длятся по 16 месяцев, а необходимое нам событие приходится на обобществлённое состояние, 19-е по счету, начинающее третью подфазу, которая завершится в 2025 году.

Если говорить более конкретно, 19-ое, обобществлённое, состояние займёт отрезок времени с ноября 2013 года по февраль 2015-го включительно. Попытаемся дать ему характеристику с точки зрения закономерностей ВЗОРа. И всё же нам снова придётся вернуться ко всей схеме пже-социализма, поскольку характеристика нужного нам состояния носит черты этого цикла, теперь уже из 81 периода; цикла, представляющего собой длительный распад обобществлённого состояния, доставшегося в наследство революционерам, ну и всем нам, конечно. Им, революционерам, потому и не удалось построить централизованного общества, потому что общекосмический закон постоянно превращал сжатия во всех сферах жизни в разжатия. Сжатия то и дело закономерно возникали, пытаясь достичь первоначальной степени ообществлённости, но закономерно и разрушались по несгибаемой заданности ВЗОРа.

Итак, задача всего цикла неудавшейся социалистической формации, а точнее зарождающейся собственнической триады – предельно раскрепостить обобществлённое сжатие начала 20 века. И все появляющиеся сжатия только для того и появлялись, чтобы уступить место очередному раскрепощению.

Наше обобществлённое состояние, открывающее третью полуфазу разложения итогового сжатия капиталистической России, отрицает период обобществления, совершенный второй полуфазой, причем, в силу прямого, созидательного порядка ее развития, обобществление здесь самое сильное из всех, происшедших после начального распада централизации, ставшей отрицанием предыдущей общественной системы и принявшей формы революционного переворота. По сути, это самая сильная попытка вернуть тот деспотический строй, который большевики противопоставили царизму и с помощью которого разрушали «весь мир насилья». Только этим объясняются все более учащающиеся нынешние откаты от жидко взошедшей ельцинской демократии, всё наглее и упорнее прорезающиеся в последние годы и месяцы несправедливости и жестокости непогибающего «социализма».

Мы говорим о российских событиях после 17-го года. Выявляем общие закономерности трех взоровских фаз зарождающегося строя. Но ведь речь-то пойдёт не только о России, но и об Украине. И надо думать, что даже в одних и тех же триадах, с одним и тем же направлением развития, происходят самые разнообразные, непохожие друг на друга события не только в странах, но и в регионах, небольших местечках одного государства. Эти различия мы чуть позднее увидим. И всё же есть очень сильный аргумент в пользу рассмотрения российско-украинских событий в едином потоке.

С первых лет революции до самого распада Союза Украина была в составе советской тоталитарной державы, подчинялась единым законам, одной идеологии, одним отношениям, одним и тем же традициям. Тоталитарный режим, зародившийся в той или иной стране, не может существовать на отдельных территориях, он обязательно подчинит себе все местечки и регионы, но и это его не устроит. И день и ночь будет искать лазейки, чтобы подчинить себе не только соседние народы, но и весьма отдалённые. Недаром сейчас, когда Империя развалилось, мы видим, что в его отпавших частях жизнь идёт так же, как в России, явно даёт знать о себе дух прежнего всеобщей диктаторской централизации. Назойливо чувствуется и стремление Кремля руководить бывшими «своими республиками», хоть они стали самостоятельными государствами. Как мы сказали, и Украина из этого правила не исключение.

О том, что на Украине и в России действует одна и та же система, один и тот же режим, говорит практически всё. К власти пришли президенты, верой и правдой служившие КПСС и лишь после отрицания 90-го года вышедшие из её рядов. (Это, кроме всего прочего, убеждает нас в том, что процессы отрицания в первую очередь возбуждающе действуют на психологию людей). И Кравченко, и Ельцин внесли с собой во власть немало диктаторских методов руководства, сложившихся в государственном аппарате. Молниеносно перекрасившиеся управленцы дружно затрубили о необходимости демократии и, прикрываясь популярными лозунгами, принялись за передел обобществлённой собственности, приватизируя наиболее доходные отрасли. Появились мощные возможности для разрастания коррупции. Интенсивно шло нравственное разложение народа. Он стал обузой для элиты. Большей части населения перестали выплачивать зарплаты и пенсии. Нарастало протестное движение, вылившееся в новое отрицание. И вновь оно пришлось на враждебную стыковку двух триад, а именно: на индивидуальное состояние, начавшееся в ноябре 1993-го и закончившееся февралём 1995 года.

И потом, до октября 2013 года, чередуясь с разжатиями, будут повторяться обобществлённые состояния, пытаясь максимально восстановить все качества централизованной жизни, возникшие из уже известных нам особенностей сжатия – обобществлённости, подчинённости всех частей целому, скованности максимального замедления всех процессов, централизации воли и власти, переходящей в деспотию, всеобщей заорганизованности. Развитие всего этого мы найдём до названного срока как в России, так и на Украине.

Но, как мы уже знаем, наряду с одинаковыми явлениями и событиями, возникающими под воздействиями взоровских закономерностей (скажем, постепенное скатывание президентской власти к деспотии, расширение олигархической прослойки и её влияния на внешнюю и внутреннюю политику высшего руководства, изощрение управленческих политтехнологий, обнищание большей части населения), в странах с одной системой возникают положения подчас противоположные.

После того, как «Красное колесо» развалилось, по-разному прошли выборы первых президентов. В Российской Федерации Ельцина выбирали с восторгом. Четыре пятых населения проголосовали за него. Причем, выборы были действительно свободными и честными (пожалуй, единственный раз в постсовесткой России; позднее правящей элитой стали бессовестно использоваться хитроумные приёмы, с помощью которых трон передавался только в нужные руки). На Украине в президенты шел Кравчук, известный партийный босс, точно так же, как Ельцин, покинувший ряды основательно скомпрометировавшей себя КПСС. Но украинские избиратели усомнились в его честности и подлинной демократичности (а тогда все республики безудержно рвались к демократии!), и Кравчук проиграл бы выборы, если бы силы, стоящие за ним, не применили технологических хитростей, позднее ставших сердцевиной всех будущих выборных кампаний и на Украине, и в России. Одному из трех претендентов приклеили устрашающий ярлык «националиста». Другой, коммунист, снял свою кандидатуру с выборов и отдал свои голоса Кравчуку, что и помогло ему стать президентом. Правда, лишь на один срок.

Доверия к новому президенту украинцы не испытывали по одной, очень важной с точки зрения менталитета, причине. Исторически сложилось так, что поначалу Россия по-братски помогала соседней славянской стране, но вместе с помощью со временем привносила в отношения элементы самодержавности и великорусской гордыни, которые в русском характере развивались всё больше и больше. Вольнолюбивая казацкая натура украинцев мирилась с этим, пока могла, пока диктат «старшего брата» не принял по-советски беспредельных размеров. Даже первые годы большевистского безвременья вызвали резкие протесты крестьян, которые беспардонно и жестоко грабились «москальскими» продотрядами. Было бы удивительно, если бы в ответ не вспыхнуло восстание под предводительством народного заступника Махно.

Не по душе пришлось украинцам (да, скорее всего, и другим народностям) вхождение в состав Союза Советских Социалистических Республик. На словах провозглашалось между новыми административными образованиями полное равноправие, но централизованный характер власти, который проявлялся подчас даже вопреки индивидуальным состояниям общекосмического закона, подчинял республики Кремлю, причем, подчинение с каждым годом становилось более строгим и наконец стало безоговорочным – попробуй не выполнить какое-нибудь постановление ЦК. Кстати, я не знаю случая, чтобы документы такого уровня не выполнялись. Их исполнители, то бишь элитные руководители, в том числе и самостоятельной украинской республики, тщательно готовились в Москве, еще более тщательно подбирались и назначались на высокие посты, причём, каждый шаг назначенцев был под пристальный контролем всеведущего КГБ.

Разве мог такой руководитель не выполнить кремлёвского указа, распоряжения или просто совета? Его бы завтра же не стало на рабочем месте, а то и вообще на грешной земле. И вот вам ответ -- могли ли уважать таких вожаков граждане «свободных» республик, верить им, поддерживать их политику, которая непременно сводилась к угождению державным владыкам. Потому и украинцы не поверили Кравчуку, не поверили в высшей мере обоснованно, потому что вскоре ухудшающееся положение в стране привело к острому противостоянию президента с шахтёрами, которые потребовали досрочных президентских выборов, -- и они состоялись! Вспомним, как этого не удалось добиться российским угольщикам в союзе с генералом Рохлиным. Рохлина, вдруг, срочно, застрелила на даче жена, а шахтёрам клятвенно пообещали выплатить все задолженности, если с Горбатого мостика в Москве они «сегодня же» разъедутся по домам.

Украинцы оказались более стойкими и удачливыми в борьбе с властью. Именно выявлением корней этой стойкости мы сейчас и занимаемся. Быстро просматриваем длительный период украинской истории, когда Киевское княжество, выделившись из Древней Руси (отметим, что это был процесс распада, которому, как «социалистический строй», подвергнута всепланетная феодальная формация), прошла через такую мясорубку иноплемённых захватов, что, сделаем смелое предположение, превышает страдания русских славян и делает совершенно невозможным хотя бы приблизительное уравнивание терпимого отношение этих народов к любым притеснениям, заграничным и своим.

Распри князей открыли широкую дорогу для набегов на Киевскую Русь половцам, венграм и полякам. Чуть позднее началось татаро-монгольское нашествие во главе с Батыем. С середины 14 века земли Киевщины делили меж собой окрепшие к этому времени Польша, Венгрия, Великое княжество Литовское, Молдавское княжество, Турция, Крымское ханство. Беспрестанные войны с захватчиками потребовали создания мобильного центра сопротивления. Им стала Запорожская сеча, военное казацкое поселение, возглавившее освободительную борьбу. «Это было, точно, необыкновенное явление русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед», -- писал в «Тарасе Бульба» Николай Гоголь.

«Огниво бед» вышибало и всполохи восстаний на украинской земле – под предводительством Мухи (1490-92), Дьёрдя Дожи (1514), гетмана Косинского (1591-93), Наливайко (1594), Болотникова (1606), ФедорОвича (1630), Сулимы (1635), Бута (1637), Острянина, Скидана и Гуни (1638). В конце концов восстания вылились в освободительную войну украинского народа, закончившуюся присоединением Украины к России (Богдан Хмельницкий, 1654). К тому времени в сердцах украинцев вызрела единственно верная идея – побрататься с Русью, из которой в удельной вражде они вырвались.

Свои, славянские склоки оказались цветочками по сравнению с ягодками иноплемённого порабощения. Впрочем, и свои цветочки дают ягодки, чаще всего не того вкуса, который предполается. Украина получила статус автономии, были определены права и привилегии казацкой верхушки, украинской шляхты и церковной элиты, а Польше объявлена война.

Освобождение от постоянного иностранного разорения позволило Украине справиться со своим безвременьем (точно таким же, как в России; и там и здесь шла окончательная фаза распада феодализма; последнее обобществлённое состояние в формуле из 81 периода дошло до индивидуального состояния, превратившегося в анархию и неразбериху; объединение с Россией произошло во время этой самой стадии, в ее начале, когда во внутреннем своем развитии она проходила период сжатия). Освобождение от захватчиков позволило поднять разрушенное сельское хозяйство, и самое главное, вместе с Россией, в царствование Петра I, перейти к капиталистическому строю (по нашей схеме – с 1682 года), возникли крупные мануфактуры в Ахтырке, Путивле, Почепе, Рясках и других городах, укрупнялись феодально-старшинские земельные владения.

Но централизация экономики требует централизации общественных отношений, власти. А всякая централизация приносит строгости и притеснения. Увеличились хозяйства землевладельцев, нагрузка на крепостных крестьян стала больше, да к тому же капиталистический век заразил богатых еще большей жаждой к богатствам. Впрочем, буржуазная жажда у феодалов стала просыпаться сразу, как только стали отходить к ним земли бежавших польских панов. Жители сел и небольших городов, привыкшие давать отпор многочисленным завоевателям, отправляться в неожиданные казацкие походы, своих завоевателей отличать от чужих не захотели. Почти два года (1657-58) полыхали по Левобережью крестьянские восстания под предводительством Пушкаря и Барабаша. Перепуганные феодалы и левого, и правого побережья Днепра стали срочно заключать договора с Польшей и Турцией о соединении с ними. И снова казацкая кровь вскипела в жилах украинцев – все 60-ые годы шла народная война против изменников гетманов Ю. Хмельницкого, Тетери, Дорошенко и Брюховецкого, ратовавших за возрождение польско-турецкого владычества. Бунты перекатились и в 90-ые годы, и в новый 18-ый век. Назовём только самые приметные – крестьянско-казацкие движения Булавина, Палия, Довбуша, восстания в Галиции и Закарпатье (эти украинские земли долгое время были в чужеземном порабощении).

Украинцы не могли не видеть, как русские солдаты сражались за их свободу с поляками и турками, но они не могли не видеть и того, как с соизволения России их грабили обнаглевшие феодалы, торговцы и новая каста промышленников. А вскоре простому люду был нанесён удар, пожалуй, пострашнее денежных грабежей. Запорожская Сечь издавна была гордостью и мощью земли киевской. Запорожцы, закончив с годами службу, жили по всем хуторам (вспомним Тараса Бульбу), и случись какое несчастье, свои ли, чужие ли обижать начнут, -- тут как тут казачьи плётки, а то и сабли с копьями. Ни народные войны, ни восстания не обходились без казацкого пособления. И потому, после разгрома Старой Сечи, спровоцированного изменой Мазепы, сначала была создана Новая Сечь, а, после восстания Пугачёва, в котором участвовало немало запорожцев, Екатерина II запретила избирать на Украине гетманов и ликвидировала Новую Сечь. Управление Левобережьем перешло в руки Москвы, была сформирована Малороссийская коллегия, которую возглавил фельдмаршал Румянцев-Задунайский. Вот они, несладкие ягодки уже не своей, не чужеземной, а русского закабаления. С годами оно укреплялось, и, конечно, не могло не вызвать остро-протестного отношения в казацкой душе украинцев.

Мы привыкли считать, что русская натура самая вольнолюбивая. Да она, собственно, вольнолюбивая и есть. Какая народность может оспорить эту русскую черту? Нет такой народности. Кроме украинской. Правда, украинцы тоже русские, тоже славяне. Но это те славяне, которые попали в еще более жёсткие жизненные условия. Они столько натерпелись обманов, измен, притеснений и унижений, что уже никогда, наверно, не смогут смириться и с малыми проявлениями всего этого, даже если они будут исходить от самый близких людей.

А от братской России, как нарочно, они исходили, чем дальше, тем больше. Не успела Москва уравнять украинских землевладельцев в правах с русским дворянством, как вышел указ о полном закрепощении крестьян Левобережной и Слободской Украины. Чуть позже этот закон распространился на селян Южной Украины.

Российские власти (а мы видели, что именно к российским назначенцам перешло после запрета гетманства правление на освобождённой от оккупантов украинской земле) считали вполне допустимым, когда местные промышленники на своих предприятиях использовали почти бесплатный труд крепостных крестьян. Чуть больше платили хозяева мануфактур наёмным рабочим, но и этих зарплат хватало лишь на нищенское существование.

Если мы перелистаем страницы украинской истории конца 18 века, то они будут предельно насыщены бунтарским движением – против крепостного строя и мануфактурного закабаления (своих, отечественных), против российского диктата и против порабощения Польшей, Австрией и Венгрией в Закарпатье и на Правобережье. Продолжалось движение гайдамаков (самое крупное восстание – «Колиивщина», сеяли страх отряды Гаркуши, вспыхивали восстания на мануфактурах, тысячи украинцев уходили в Поволжье, вливаясь в армию Пугачева.

Поддержка схватки Пугачёва с самодержавием говорит о том, что на Украине уже вызрело понимание деспотического диктата Москвы на Киевщине. Борьба за национальную независимость и самоопределение уже завладела сердцами большинства украинцев. Тут ничего доказывать не надо. Достаточно вспомнить философские и поэтические произведения Сковороды, труды Козельского, «Оду на рабство» Капниста.

Везде, где кущи, села, грады

Хранил от бед свободы щит,

Там твёрды зиждет власть ограды

И вольность узами теснит.

С еще большей сатирической силой выразил украинскую боль о национальной независимости Шевченко. Он писал об измученной стране своей:

Напрасно воли поджидаем:

Придавленная Николаем,

Заснула. Чтобы разбудить

Беднягу, надо поскорее

Обух всем миром закалить

Да наточить топор острее –

И вот тогда уже будить.

Жаль, что болевое видение национальной проблемы привело поэта, как, прочем, и многих тогдашних демократов, к боготворению революции, к агрессивному атеизму, которые никогда ничего не решают, а только усугубляют положение (как оно усугубилось в России после 17 года и продолжает усугубляться сейчас). Жаль, что произошёл такой душевный слом, но, несмотря на это, в стихах поэта ярко отражены характерные черты Малороссии той поры. Вослед за Гоголем Шевченко отмечает недоверчивое отношение украинцев к русским. Одну из ранних своих поэм «Катерина» он начинает с красноречивого совета:

Чернобровые, любитесь,

Да не с москалями,

Москали – чужие люди,

Глумятся над вами.

Чуть позднее мы постараемся разобраться и в корнях высокоросского глумления над инородцами; тема это до сих пор под запретом; но классики наши её не боялись, и, стало быть, нам не след. Но вернемся к рассмотрению этой, наверно, общепланетной беды, среди украинцев.

Шевченко возглавлял правое, более революционное крыло тайного киевского Кирилло-Мефодиевского общества, в программе которого стояла задача об уничтожении крепостного права и национального неравенства. В 1847 году царское правительство разгромило общество, все участники его подверглись репрессиям (Шевченко отдали в солдаты).

Не спорю, жестокие наказания бывают порой оправданными (скажем, казнь главарей пугачёвского бунта). Однако жестокость никогда не приносит ожидаемой пользы. Тем более она недопустима в отношении представителей тех народностей, которые связали свою судьбу с более сильной нацией. Обиды, нанесённые маленькому народу, остаются в его сердце на века, и всегда может возникнуть случай, который разбередит рану и вызовет обострения, подобные нынешней вражде между Украиной и Россией.

Написав это, я по привычке взглянул в схему капиталистического развития – разгон киевского общества пришёлся на обобществлённое состояние, когда Россия покоряла Чечню и Дагестан. Удивительно ли, что наши имперские замашки отразились и на Украине?

В завершение главы я отмечу только самые приметные обиды, нанесённые нашей страной соплеменникам Шевченко.

Отмена крепостного права в Российской Империи произошла под великим напором украинских крестьян. Там не затихали бунты, восстания и движения за освобождение от гнёта большей части населения. Однако реформы 1861 года принесли новые разорения земледельцам и большее закабаление помещиками и властью.

Народничество. В украинском народе посеяны семена, которые яростно взошли в годы революции. *

* Если хватит времени и сил, с Божьей помощью продолжу эту важнейшую работу о взаимоотношениях двух славянских народов.