Моралистка семидесятых

Ты называешь себя Дон Жуаном

И утверждаешь, что мне не понять

Жизни твоей, без цели и планов:

Есть о чём думать, но нечего ждать.

Твердишь, что ты – «из другого теста» -

Женщины, хмель – это твой идеал!

А я, как засватанная невеста,

Но всё равно – ты на это плевал!

Ты – Дон Жуан, и все женщины мира

Ласкам твоим покориться должны.

А у меня вот другие кумиры,

Страсти твои мне немного смешны.

Но не смеюсь я, поверь, я плачу,

Плачу слезами бессильного гнева! –

Я для тебя ничего не значу –

Я не хочу быть твоей королевой.

Как же это могло случиться,

Что ты проснулся на скользком полу,

А жизнь, как подстреленная птица,

Победой дешёвой в тёмном углу?

В чём же сила твоя, мужчина -

Одним ударом в ночь семерых?

И этим достиг ты высшего чина?

Послушай, ведь ты не один у них!

Зачем тебе королева разврата?

Зачем торжество дешёвых побед?

Ведь годы летят, летят без возврата –

Старость и смерть души в тридцать лет.

Не слишком ли много отдать ты хочешь,

За ласки тех, кому жизнь ни в грош,

За этот смрад бесконечной ночи?

Скажи мне, что ты в замен возьмёшь?

Тот поцелуй, что любому доступен,

Или постель, что смята другим?

Да, он её без боя уступит,

Чтобы на ночь стать другой дорогим.

Счастье ли это – разврат Дон Жуана?

Думай, а может быть всё обман?

Может это прошлого рана?

Я верю - ты лучше, чем Дон Жуан.

Ты ведь богат! Так о чём же просишь?

Может, давай всё, что было забудем?

Сколько сокровищ в себе ты носишь!

Сколько ты радости дать можешь людям!

Знаю, сейчас зашумишь: «Патриотка!

Время не трать – моя радость в вине»! –

Нет – золотинки очистила водка

В сердце твоём, на самом дне.

Не проклинай. Подло, если б смолчала.

Я знаю, тебе же не всёравно.

Хочу, чтоб увидел ты жизни начало,

А не начало паденья на дно.