Моралистка семидесятых
Ты называешь себя Дон Жуаном
И утверждаешь, что мне не понять
Жизни твоей, без цели и планов:
Есть о чём думать, но нечего ждать.
Твердишь, что ты – «из другого теста» -
Женщины, хмель – это твой идеал!
А я, как засватанная невеста,
Но всё равно – ты на это плевал!
Ты – Дон Жуан, и все женщины мира
Ласкам твоим покориться должны.
А у меня вот другие кумиры,
Страсти твои мне немного смешны.
Но не смеюсь я, поверь, я плачу,
Плачу слезами бессильного гнева! –
Я для тебя ничего не значу –
Я не хочу быть твоей королевой.
Как же это могло случиться,
Что ты проснулся на скользком полу,
А жизнь, как подстреленная птица,
Победой дешёвой в тёмном углу?
В чём же сила твоя, мужчина -
Одним ударом в ночь семерых?
И этим достиг ты высшего чина?
Послушай, ведь ты не один у них!
Зачем тебе королева разврата?
Зачем торжество дешёвых побед?
Ведь годы летят, летят без возврата –
Старость и смерть души в тридцать лет.
Не слишком ли много отдать ты хочешь,
За ласки тех, кому жизнь ни в грош,
За этот смрад бесконечной ночи?
Скажи мне, что ты в замен возьмёшь?
Тот поцелуй, что любому доступен,
Или постель, что смята другим?
Да, он её без боя уступит,
Чтобы на ночь стать другой дорогим.
Счастье ли это – разврат Дон Жуана?
Думай, а может быть всё обман?
Может это прошлого рана?
Я верю - ты лучше, чем Дон Жуан.
Ты ведь богат! Так о чём же просишь?
Может, давай всё, что было забудем?
Сколько сокровищ в себе ты носишь!
Сколько ты радости дать можешь людям!
Знаю, сейчас зашумишь: «Патриотка!
Время не трать – моя радость в вине»! –
Нет – золотинки очистила водка
В сердце твоём, на самом дне.
Не проклинай. Подло, если б смолчала.
Я знаю, тебе же не всёравно.
Хочу, чтоб увидел ты жизни начало,
А не начало паденья на дно.
