«КОЛОМБИНЫ» ( или «ПОСЛЕДНИЙ ОБЛИК») «Лит. Азерб.»№10.2006

«Это было давно, очень-очень давно,

ЛОЛИТА (полный текст) в королевстве у края земли...»

 

Лолита. Балет угловатых коленок.

Второй рецидив застарелой болезни.

Лолита – не фея. Лолита – нимфетка.

Припухлость лобка в абрикосовом фетре.

 

Май выплеснен взвесью белесого пуха.

Лолита – праправнучка оргий Вальпургий,

Ля бель, Аннабелла..

- Ло, кто ты такая?

- Не Аннабелл Ли перегара Эдгара?

 

Лолита….Чулочек…Губная помадка…

Томленье облипья растленного мая…

- Из прошлого ты прорастаешь взросленьем!

Чулочек…резинка… синяк под коленкой…

 

Лодыжки двенадцатилетней весталки,

Пускаешь экстазов своих метастазы,

Сочащейся мукой по нервам волокнам.

Вся – оттиск на груде дряхлеющей плоти!

 

Лилового взгляда плывёт поволока,

Целую рубец панталоньей полоски,-

Расширен зрачок отрешенья нимфетки –

Навигационный маяк моей смерти…

 

Вцеловываюсь в детства твою хрупконогость,

Толчками сочится озноб в позвоночник,

Скопившись меж чресел квашнёю отчаянья,

Мой хрусткий костяк размягчает хрящами!...

 

Твои поцелуи конфетны и липки.

Мой пах распираем пузырчатой слизью,

В волдырь ностальгических совокуплений!

 

-Пропитана кожа твоя вожделеньем.

 

 

Любовь под налётом дочерних инстинктов,

Вечери в чаду обречённых гостиниц,

Вбираешь губами, безгрешно-порочна,

Карминную накипь клубничных сиропов.

 

Вжимаюсь до боли в тугую ложбинку,

Втекаю в лекального тела изгибы,-

Мой мозг искалечен, мой мозг невменяем,

Двенадцатилетием бедер щемящих!

 

 

 

Вглубь памяти влит, ностальгией томленья,

Медлительный слепок ложбинки коленной…

 

 

Боль лепится к нервам, садня или раня.

Я жил в преисподней, но в отблесках рая,

Где не отличить наслажденья от боли,

Раз рай сопределен кругам преисподней…

 

 

…Ах, как этой ночью знобило, знобило!...

Куда-то исчезла…А вроде – любила…

Любила по-детски, любила нелепо,

Наивно леча, и безвинно калеча.

 

…Заносит песком край земли словно пеплом.

Лолита…Долорес…ля-бель.. Аннабелла..

-Взбивают и треплют полынный твой локон

Эдгаровы ангелы гибельным хлопом!...

 

…На дюнах прошедшего серо и тускло.

Дрожат, разлагаясь как студень медузы,

Лолита, твой слепок рыхлеет на пляжах

В рассыпчатой зыби песчинок болящих…

 

Во взболтанной памяти выпуклой колбе,

Русалочьи контуры трепетно-голы,

( Лагуна…след зяби купальной резинки…),

Став невозвратимыми в зыби и сини…

 

Лолита… Калека… Нелепо, нелепо,

Смывается Летой шагов твоих слепок…

 

..Всё - парки и парки…Давай – припарковывай!

Смят серой холстиной туман заоконья,

Фиглярство небес!

- Изощряются Парки, * * (Парки _ древнегреч. богини Судьбы)

Плетя париков обесцвеченных паклю !

 

Пространства бессонниц враждебны и гулки,

У кукол в витринах порочные губки, -

Я ввален в кошмары как в оползень бреда –

Соитья в гинекологическом кресле!

 

Блуждаю по памяти ломким изгибам,

Тезей, обессилевший от невралгии,

Ты, лже-Ариадной, уводишь в покатость, -

Мой пенится рот точно перед припадком!

 

 

 

Лолита – сплав боли и спазма влеченья,

Пропитана насквозь тоскою дочерней, -

- Настигло из прошлого, Ло воскрешеньем,

В крови забродившее кровосмешенье!

 

Стихами постиг ностальгию томленья

В языческом слепке влеченья коленок,

Последнею из вожделения истин –

Лолита – мой самоубийственный инцест!

 

Мой мозг издаёт безъязыкие вопли

В палате для буйных, обтянутой в войлок, -

Выплющиваясь о черепную коробку,

Размазывает параноически строки…

 

Забито удушье седую подушку.

Лолита – молитва глухому недугу, -

По нервам просачиваешь неизлечимо,

Елей изощрённого к смерти влеченья!

 

Во рту привкус меди и щелочи клеток,

Я околеваю под клетчатым пледом,

Бормочут предметы, Лолитой немея,

В свинцовом предутрьи с налётом измены.

 

Клокочет под серою шерстью грудины

Багровый комок одряхлевших инстинктов, -

Шест всажен и выдран из бульканья тины…

- О чём напевают на Стиксе ундины?

 

Навзрыд выворачивают судороги рвоты

Изношенной до дыр сердечной аорты.

И – лопаясь влажным подобием всхлипа –

До мозга костей заполняют

Ло-Ли-Той…

 

 

 

НАБОКОВ

 

Он бабочек полет

выслеживал из под века,

их трепетный узор

вживлял в пласты стекла, _

пульсирующий звук

нимфеточного эха,

радужною пыльцой,

храня в сетчатке глаз.

 

 

(зарисовка)

 

В абрикосовом паха фетре,

в вязкой, ноющей густоте,

демоническою нимфеткой,

ловишь бабочек в животе…

 

И на вздохе протяжно-липком,

дрогнув судоржным мотыльком,

вся - набоковская Лолита, -

всхлипнешь лопнувшим пузырьком…