И ещё они

И ещё: они для меня как четверть дыма.

Иду с завязанными глазами по доске

на корабле. Эхо разойдётся на глубине.

В водно-розовых снах и негах улетим

за. Каждая минута течёт перед казнью.

Строчки осыпаются как песок. Время

скомкано как туалетная бумага. Ещё

бы немножко быть станешь Достоевским.

В изгибах и изломах новые кручины и

крути теперь выламывают ирреальные

концы в зрачках: светлое будущее.

Нефатальный Берлиоз кладёт голову

в начинку смерти. А смерти нет.

Есть только пение. И в этом пении

улетаешь, вернее отлетаешь туда,

где всё выпукло и раздуто в своих

фразах и мыслях. Физиогномист так

проникает в измерение, неподвластное

сгоранию и тлению.