Творческий союз

ОН

ПРОЛОГ.

Глухая деревня. Изба на задворке.

Хозяин? Такой же, как я, баламут.

Ушат с самогонкою. Хлебные корки.

Чу! Хлопнули двери. Поэты идут.

 

Входите без стука, застолье готово,

Невесть что, конечно, и скрип у стола...

Берите ковшами, налейте в ендову,

Поелику ёмкость стакана мала.

За что оторвёмся? Пока для порядка,

Не часто вот так по культурному пьём.

Ей, кто там хлебнул за дверями украдкой,

Не нравится общество? Морду набьём.

Друзья! А давайте друг друга уважим,

Забудем раздоры, замолим грехи,

Ведь каждый сегодня подумал, не зря же

Мы все здесь поэты, и все от сохи.

Давайте, давайте! Такого союза

Не видывал город в деревне у нас.

Так пусть к нам потянется ихняя Муза,

Покудова ржёт вислоухий Пегас.

А что ж Маяковский? Пожалуй негоже.

А Блок со товарищи? Слишком уж строг.

А коли Есенин? Налей за Серёжу,

Он наш, деревенский, а пишет, как Бог.

И мы не хлебаем лаптями, ребята,

Заходим на клирос осанною петь,

А кабы нам Пушкин представился сватом,

Зашёл, и уселся избы посередь....

Давай наливай, а то кабы, да кабы.

Я хоть и не Пушкин, но если начать...

Эй. Кто-то стучится. Никак наши бабы!

Ну вот, посидели, етить твою мать.

Друзья! Мы в цепи состоялись, как звенья,

Осталось свободу в душе обрести...

А вороги-бабы ? Все терпят гоненья.

Щас двери сломают...Ну ладно, впусти...

 

ОНА

Скрипят половицы под тяжестью тела...

Ого, откормили бабёнок, браты!

Какие стихи, на базу стынет дело,

и грош за душой, да дырявы порты.

Погодь, опростаем бутыль самогону,

и снова засядет писать ночь полночь,

а что, до занудного бабьего тону,

так будет про что им во ступе толочь.

Вон, Пушкин, дворянского, будучи роду

за плугом ходил, аль косил поутру,

баранку крутил ли в любую погоду,

то было ему не дано по нутру.

Он точна не ровня простому народу,

сам Бог целовал, говорю вам, чело,

такого никто не попишет и сроду,

вон эко куда вас мечтой занесло.

А что, про Есенина, верно гуляка,

с похмелки чего не напишешь, коль сыт,

но больно душевный, простой, не стиляга,

ему деревенский наш радостью быт.

Природа и бабы ему по-мужицки

всегда представлялись великой красой,

а правил конями совсем по-ямщицки,

и хаживал полем по стерне босой.

Так вот мужики, что скажу на последок,

прописано сроду кому быть певцом,

кому нарожают спол дюжины деток,

и хошь иль не хошь ихим будешь отцом,

кому то науки отписаны строго,

а кто-то в поэты записан в тот час,

когда народился, прямая дорога…

суть, каждый отмеченный свыше из нас.

Ну, вот посидели, и банька парная,

очистила души от скверной иной,

а жизнь, она штука погана такая,

бегом, всё бегом за самим сатаной.