Дурацко
Finita, похоже. И вот год меняет шкуру. Нева подо льдами дремлет.
Мне всегда интересно,- какие ей там в темноте и беззвучии снятся сны?
Исчезли мосты. Я никого не зову больше Шурой. Я - кремЕнь (или кремний?).
Во мне - арка. Нет. - Дырка (обзавидуйся, Генштаб!) -Сквозь неё преспокойно могут гулять слоны.
Ненавижу вот это сердце за его дырявое свойство. Оно сбилось с ритма в мае вместе с часами.
Ты ушёл. Все люди уходят. Я строю зАмок, Окружаю его без счета и рвом и войском,
Лишь бы больше не исчезали
Никто. Фонарь, который ты прикрутил над дверью,
Летит тебе вслед вместе с метким во все резонаторы, - На! Забери!
Разбивается вдребезги. Тянут ручонки разные суеверия...
Но он - снова над дверью. Ты ушел. Год меняет шкуру. А он,
Всё горит и горит.
Такие они дурацкие - фонари.
Мне всегда интересно,- какие ей там в темноте и беззвучии снятся сны?
Исчезли мосты. Я никого не зову больше Шурой. Я - кремЕнь (или кремний?).
Во мне - арка. Нет. - Дырка (обзавидуйся, Генштаб!) -Сквозь неё преспокойно могут гулять слоны.
Ненавижу вот это сердце за его дырявое свойство. Оно сбилось с ритма в мае вместе с часами.
Ты ушёл. Все люди уходят. Я строю зАмок, Окружаю его без счета и рвом и войском,
Лишь бы больше не исчезали
Никто. Фонарь, который ты прикрутил над дверью,
Летит тебе вслед вместе с метким во все резонаторы, - На! Забери!
Разбивается вдребезги. Тянут ручонки разные суеверия...
Но он - снова над дверью. Ты ушел. Год меняет шкуру. А он,
Всё горит и горит.
Такие они дурацкие - фонари.