Роман в стихах-23

Монолог двадцать третий

​

​ТРИ БОРИСА

 

Час прошел, как я проснулся,

А в шинок идти боюсь.

Тут вошла жена Маруся,

Да как рявкнет: «Ах ты, гусь!

Там у нас такие гости,

Ну а ты, в такую мать,

На перине греешь кости,

Выбрал время загорать!..»

Я в шинок бегу с испуга

И, с лысцой на голове,

Первым делом вижу друга

(Он редактор из «ДВ»).

Ну а рядом в общем шуме,

Что случился в тот момент,

В ярком галстуке, в костюме

Вроде как бы президент.

Был и третий: в пышной шапке,

Царь российский, Годунов...

Мне, ребятки, стало зябко,

Так и обмер я без слов.

Это ж надо!.. Три Бориса...

Нету слов на языке...

Как на митинг собралися...

И опять — в моем шинке...

Шевелю, как ёрш, губами,

Задыхаться начал аж.

Спас редактор: «Между нами,

Это, тезки, хлопец наш.

Он давно стоит горою

За реформы на Руси...»

Ельцин: «Ладно. Рад герою.

Будь уж с нами, шут с тобою.

Только пива

принеси».

Я принес, конечно, пива

И дородный принял вид.

Президент глядит игриво

И шутливо

говорит:

«Панимашь, я точно знаю,

Чта простой народ за мной.

Потому и выступаю

Редко я перед страной.

Чта в речах-то в этих толку?

От речей язык болит.

Не люблю, кто безумолку

Говорит и говорит...»

Годунов к себе подвинул

Кружку пива и сказал:

«В точку, брат. Я тоже сыну

Жить в молчаньи завещал.

Мол, предельно успокоясь,

Не ронял бы слов-то дробь,

А вещал бы царский голос

Только праздник или скорбь.

Не терялся по-пустому,

А летел, как звон святой1...»

«Ну, а люду кто простому

За житейской суетой

Растолкует курс державный?» —

Слышу друга моего.

«Так а ты, писака славный,

В государстве для чего?» —

«Я пишу. Да вот другие

Пишут всё наоборот.

Тут дела у нас такие,

Что и чёрт не разберет.

Тут у нас такая буча,

Что не сыщешь нужных слов...»

Мономашку нахлобучив,

Усмехнулся Годунов:

«И тем более не надо

Здеся царственных речей.

Пусть шумит людское стадо,

Ты же дело разумей.

Разумей, чтоб это дело,

Торопыгиным назло,

Не скакало, не летело,

А тихонько шло да шло.

Тему важную затронув,

Подчеркну, что от скачков

Полетело столько с тронов

Всяких дур и дурачков...

Сыну я не без значенья

Царский опыт свой вверял:

Чтоб державных дел теченье

Он силком не изменял.

Знал, что в этом вся отмычка,

Волю царскую верша.

Неизменная привычка,

Так сказать, — держав душа...»

«В точку, брат, — заметил Ельцин. —

Уж признаюсь, так и быть.

Торопиться — значит перцем

Блюдо лучшее губить.

Вот шумят, гони реформы,

Всех крути в бараний рог;

Чта на месте до сих пор мы...

А спешить-то есть ли прок?

Если б силою внедрялись

Измененья в нашу жизнь,

Все б давно переругались

И давно передрались.

Панимашь, чуть-чуть покруче

Гайку власти завернул,

И дошли дела до путча,

Горя горького хлебнул.

И пришлось мне потихоньку

Недовольным послаблять...»

Годунов свою шапчонку

Вновь поправил, так сказать.

Помолчал, попил пивишка,

Оглядел шумливый зал...

«Я наследнику, братишка,

Помирая, наказал:

— Чтоб достигнуть примиренья,

Избежать большой беды,

Ты державного правленья

Поослабь чуток бразды.

Лишь со временем немного

Их затягивать начни.

И ровней пойдет дорога,

И твои продлятся дни...»

Встрепенулся мой редактор,

Мастер острого пера,

И сказал: «Ну если так-то,

Уж затягивать пора!

Ведь твои, Борис, указы

Управленцам звук пустой.

Подбавлять бы надо газу,

А не то опять застой...»

Президент окинул гордо

Нас троих и говорит:

«Ну-ка, спросим у народа,

Благо, рядом он сидит.»

И ко мне: «Скажи, любезный,

Объясни нам, так сказать,

Надо ль власти винт железный

Посильнее зажимать?»

Я отцу родному в очи

Глянул, Господи прости:

«Уж крути, куда захочешь,

Лишь налоги отпусти!

Ведь грабеж сегодня жуткий.

Если грабить день за днём,

При любой, отец, закрутке

Все, как мухи, перемрём...»

 

1 Перефразировка строк из пушкинского “Бориса Годунова”.