Ноктюрн Зимняя ночь 10 лет спустя
Е.К.
Сумели выжить — суть да дело —
В каких пределах и виденьях,
Хотя солидно поредела
Колонна в числах и забвеньях
Из окружающих простраций,
Теней, предметов, переулков,
Ещё дымящих регистраций
Или окурков
Во всех стяжательных апплетах:
От лицемерий до сарказма,
Где неготовые ответы
Ждут наступления маразма
От катастрофы повторений
Зимы с колючестью лобзаний
И частоты обледенений
И замерзаний,
В масштабах прыткости сезонов —
То в грязно-белом, то в зелёном —
Смущая местных робинзонов
Весенним воздухом с озоном,
Куда ещё скакать в морозах
С засохшей ёлкою под мышкой
На воспалённых варикозах
Да плюс одышка.
Самих себя перебиваем
С бесстрашным мужеством поэта,
Как будто что-то есть за краем,
Ещё приличнее, чем это
Существование в паскудстве
Холодных масс антициклона,
При обстоятельном занудстве
Грум-купидона,
Который всё ломает луки,
Пытаясь справиться с судьбою
Двух дураков одной разлуки
И наслаждается стрельбою
По остывающим мишеням
Сердец, стучавших как-то рядом,
И провожает цель, лишенец,
Спокойным взглядом.
Ох, отмахнуться от амура
Не получается доселе
И не поможет сигнатура
Прописанная для веселья
Самим собою для себя же,
И принятая по-старинке
За души праведные наши,
Но четвертинку.
Сподобив мессу Мессалине,
Всё той, своей, из тех реалий
Стоишь и смотришь — нос к витрине
Холодной глади зазеркалья —
Как ночь перкалью белой ткётся
При обязательном миноре,
А ты не веришь, что зачтётся
В одной конторе,
Где на скрижалях Пётр пишет
Свои заметки нонпарелью,
А дни летят — сосульки с крыши —
Не проявляясь акварелью,
Как будто не было в помине
Всего того, что отыграло
И ты не бился в паутине,
Подняв забрало,
С какой реальностью и светом
Каких возможных огорчений
Литой тщедушности завета
И меркантильности значений
Лишь обозначенных попыток
В том направленьи или в этом,
И был ли чем переизбыток
Елизаветы,
Чьи фотографии стареют,
Как сам, она, зима и даже
Любовь принцессы и старлея
В предновогодней распродаже
С лотками выцветших растений
И обездвиженных подушек,
И дорогих им привидений
И раскладушек.
Что жизнь? Единожды случилась,
В одно прекрасное мгновенье
И тем мгновеньем уместилось
Всего в одно стихотворенье
С жестокой ритмикой сложенья,
Размера, рифмы, диалекта,
Смешав триумф и пораженье
В тоску ландскнехта.
Как изменилось с тех ноктюрнов
Теченье ночи в Интернете —
Уже живёшь клавиатурно
На виртуальном марафете,
И изменяя чаю с кофе,
Ждёшь подтвержденья незнакомки,
Что ты ещё не на Голгофе
И в божедомке,
А здесь, у этого экрана,
В его немыслимости красок,
Как идиот с Альдебарана
Или неграмотный подпасок,
Двумя перстами малахоля
О чём-то нужном и глубоком,
Опять один, как ветер в поле,
С луной и богом,
С которым жил и с кем закончу,
И он закончится со мною
Одной предпраздничною ночью,
Оставив вас и остальное
Движенье времени и местность
На вас и ваших истуканов,
Чтоб обязательно воскреснуть
Штабс-капитаном
На Страшный суд и рядом с нею...
Чего не будет и не ждите,
Поставив грош или гинею
За тщетность веры и наитий
О череде реинкарнаций
Бессмертных душ или душонок,
При смене тел, как декораций
И распашонок.
Увы, увы... От оптимизма
Остался кукиш с провансалем...
А ночь седая смотрит в призму
Окна обычного версаля
Глазастой серенькой коробки
Бездарных форм и дислокаций,
Обледеневшей взятой в скобки
Пустых акаций,
Чьи тени, сны и силуэты
Пообломались, постарели
За озорство и пируэты
Со счёта сбившейся метели,
Что исполняя тарантеллу,
Одела суетное в шубки.
И тополя — совсем не стелы —
Одни обрубки...
Уже пора нагреть кофейник
И смыть с лица измятость рожи,
Чтоб окунуться в муравейник
Дневной ментальности и дрожи.
А на окне мигнула льдинка
Из ожерелья королевы
И ночь ушла, встряхнув простынку,
Опять же влево.
24-25.12.2012
Сумели выжить — суть да дело —
В каких пределах и виденьях,
Хотя солидно поредела
Колонна в числах и забвеньях
Из окружающих простраций,
Теней, предметов, переулков,
Ещё дымящих регистраций
Или окурков
Во всех стяжательных апплетах:
От лицемерий до сарказма,
Где неготовые ответы
Ждут наступления маразма
От катастрофы повторений
Зимы с колючестью лобзаний
И частоты обледенений
И замерзаний,
В масштабах прыткости сезонов —
То в грязно-белом, то в зелёном —
Смущая местных робинзонов
Весенним воздухом с озоном,
Куда ещё скакать в морозах
С засохшей ёлкою под мышкой
На воспалённых варикозах
Да плюс одышка.
Самих себя перебиваем
С бесстрашным мужеством поэта,
Как будто что-то есть за краем,
Ещё приличнее, чем это
Существование в паскудстве
Холодных масс антициклона,
При обстоятельном занудстве
Грум-купидона,
Который всё ломает луки,
Пытаясь справиться с судьбою
Двух дураков одной разлуки
И наслаждается стрельбою
По остывающим мишеням
Сердец, стучавших как-то рядом,
И провожает цель, лишенец,
Спокойным взглядом.
Ох, отмахнуться от амура
Не получается доселе
И не поможет сигнатура
Прописанная для веселья
Самим собою для себя же,
И принятая по-старинке
За души праведные наши,
Но четвертинку.
Сподобив мессу Мессалине,
Всё той, своей, из тех реалий
Стоишь и смотришь — нос к витрине
Холодной глади зазеркалья —
Как ночь перкалью белой ткётся
При обязательном миноре,
А ты не веришь, что зачтётся
В одной конторе,
Где на скрижалях Пётр пишет
Свои заметки нонпарелью,
А дни летят — сосульки с крыши —
Не проявляясь акварелью,
Как будто не было в помине
Всего того, что отыграло
И ты не бился в паутине,
Подняв забрало,
С какой реальностью и светом
Каких возможных огорчений
Литой тщедушности завета
И меркантильности значений
Лишь обозначенных попыток
В том направленьи или в этом,
И был ли чем переизбыток
Елизаветы,
Чьи фотографии стареют,
Как сам, она, зима и даже
Любовь принцессы и старлея
В предновогодней распродаже
С лотками выцветших растений
И обездвиженных подушек,
И дорогих им привидений
И раскладушек.
Что жизнь? Единожды случилась,
В одно прекрасное мгновенье
И тем мгновеньем уместилось
Всего в одно стихотворенье
С жестокой ритмикой сложенья,
Размера, рифмы, диалекта,
Смешав триумф и пораженье
В тоску ландскнехта.
Как изменилось с тех ноктюрнов
Теченье ночи в Интернете —
Уже живёшь клавиатурно
На виртуальном марафете,
И изменяя чаю с кофе,
Ждёшь подтвержденья незнакомки,
Что ты ещё не на Голгофе
И в божедомке,
А здесь, у этого экрана,
В его немыслимости красок,
Как идиот с Альдебарана
Или неграмотный подпасок,
Двумя перстами малахоля
О чём-то нужном и глубоком,
Опять один, как ветер в поле,
С луной и богом,
С которым жил и с кем закончу,
И он закончится со мною
Одной предпраздничною ночью,
Оставив вас и остальное
Движенье времени и местность
На вас и ваших истуканов,
Чтоб обязательно воскреснуть
Штабс-капитаном
На Страшный суд и рядом с нею...
Чего не будет и не ждите,
Поставив грош или гинею
За тщетность веры и наитий
О череде реинкарнаций
Бессмертных душ или душонок,
При смене тел, как декораций
И распашонок.
Увы, увы... От оптимизма
Остался кукиш с провансалем...
А ночь седая смотрит в призму
Окна обычного версаля
Глазастой серенькой коробки
Бездарных форм и дислокаций,
Обледеневшей взятой в скобки
Пустых акаций,
Чьи тени, сны и силуэты
Пообломались, постарели
За озорство и пируэты
Со счёта сбившейся метели,
Что исполняя тарантеллу,
Одела суетное в шубки.
И тополя — совсем не стелы —
Одни обрубки...
Уже пора нагреть кофейник
И смыть с лица измятость рожи,
Чтоб окунуться в муравейник
Дневной ментальности и дрожи.
А на окне мигнула льдинка
Из ожерелья королевы
И ночь ушла, встряхнув простынку,
Опять же влево.
24-25.12.2012
