1

- Мама, ты брала мои колготки? Я на работу опаздываю, меня начальница убьёт - сегодня нардеп приезжает.

- Маруся, тебе что, колготок для матери жалко? Иди лучше чаю попей.

- Чаю я и на работе напьюсь. Мама, я тебя умоляю, не кури в квартире – на кухню не войти. И скажи, скажи, как я теперь без колготок на работу пойду? Я их на последние деньги купила! – срывалась уже на крик Маша.

- Чего ты разоралась? Надень брюки и иди.

- Я в твоё красное платье хотела нарядиться. Светлана Борисовна сказала, чтобы сидела в приёмной, как куколка.

- Доця, ты у меня и без колготок, как куколка, - пыталась уладить конфликт Татьяна.

- Нет совести у тебя и на грош, мама. Небось, порвала колготки мои?

- Да они одноразовые сейчас, сама знаешь. Не злись, лето сейчас, не замёрзнешь.

 

2

Прибежала Маша на работу и сразу юркнула к Ленке в машбюро.

-Лен, включай плойку, подкрути мне волосы, пока Светланы Борисовны нет.

Отдышалась и, для завязки разговора, спрашивает:

- Ну что, Лен, помирилась со своим?

- Угу, приходил вчера вечером, как ни в чём не бывало. Говорит, ну чё, идём на дискотеку?

- А ты?

- Пошла.

- И не высказала ему?

- А зачем? Ты же, Машка, меня знаешь, я не ревнивая, молчу, как рыба об лёд.

- Так не говорят. Правильно – либо «молчу, как рыба», либо «биться головой об лёд».

- Грамотная ты, как я погляжу, а у меня с ним и так, и эдак. Будешь умничать – волосы сожгу.

- Ладно-ладно, я пошутила. Ой, как здорово причесала, спасибо, всё, лечу на пост. Ты же знаешь – сегодня Полищука Светобора ждёт, аврал просто. Чёрт, даже накраситься не успела.

- Потому что ты бегаешь вечно, как заведённая. Нет тебе, Маруся, покоя. А чего ты с голыми ногами, где колготки забыла? У Павлика своего, что ли?

- Скажешь тоже… вышла на перекур, на лавке зацепила и порвала, - беззастенчиво врала Маша.

- Ну-ну, возьми вот, кулёма, у меня запасные есть. И не позорь родной город перед столицей.

- Спасибо, Лен, ты – настоящий друг.

 

3

После девяти действительно начался аврал. Горсовет превратился в улей. Народ носился из кабинета в кабинет. Вдруг невиданное оживление сменилось столь же невиданной тишиной. Маша сидела в приёмной и репетировала улыбку. Глянешь со стороны, и вправду – высокая, красивая восемнадцатилетняя кукла.

 

Светлана Борисовна, председатель горсовета, пошла встречать дорогого гостя прямо на улицу, к кортежу, чего Маша за год роботы секретарём не видала ни разу. Сначала в приёмную вошли охранники – здоровенные мужики с какими-то малюсенькими, говорящими штуками в ушах. Бесцеремонно открыли дверь в святая-святых - кабинет Светоборы, осмотрели.

 

Секретарша от такой наглости оторопела, потому и продолжала неподвижно сидеть, вопреки всем наставлениям своей предшественницы. Далее приёмную осветили ярчайшие улыбки горсоветовского начальства и тихая размеренная речь Полищука. Он шёл не спеша, с достоинством, был очень вежлив, приветлив, но абсолютно недоступен. Маша продолжала улыбаться и очень внимательно рассматривала звезду политики, предвкушая, как будет вечером мамке с братом хвастаться, кому кофе варила.

 

Неожиданно Полищук остановился и начал говорить о Маше, глядя на неё прямо в упор:

- А где это вы, Светлана Борисовна, такую красавицу взяли? У нас, в Киеве, таких, пожалуй, нет.

Все рассмеялись, Маша покраснела до корней волос и подумала: «Хоть бы напудрилась, а то колготки, колготки…»

 

Как только дверь в кабинет Светоборы закрылась, снова началась неимоверная суета. Приближённая к начальнице кадровичка поминутно выбегала из кабинета и командовала Марусе:

Вари кофе, открывай шампанское, постарайся налить так, чтобы было одинаково в каждом бокале. И не носи, я сама буду, придешь, когда вызову – поможешь убирать.

- Баба с возу – кобыле легче, - огрызнулась Маша.

 

Через час-полтора охранники, сидевшие в приёмной, как по мановению волшебной палочки, встали по стойке смирно, чёрные штучки в их ушах вновь заговорили трескучими голосами. Полищук энд компании вышел из кабинета начальницы и (сегодня не было удивлениям конца) присел в кресле возле секретарши Машеньки, начал расспрашивать её:

- Ну и как вас звать-величать, красавица?

- Маруся, - с перепугу назвалась девушка домашним именем.

- Учитесь?

- Нет, поступала на журфак после школы, да английский завалила, - простодушно отвечала секретарша.

- А родители - кто?

- В смысле – кто? Люди, только они развелись давно, - ни к селу, ни к городу брякнула Маша.

- В Киеве таких точно нет, заберу я вашу Марусю, да, Светлана Борисовна? – повторил Полищук, рассмеялся, встал и ушёл.

 

Сцена произвела неизгладимое впечатление на всех присутствующих. А Маша про себя подумала: «Такой большой начальник, а совсем простым человеком оказался». Когда приёмная опустела, вернулся охранник Полищука и дал его визитку Маше. На ней был подчёркнут один телефонный номер и от руки написано: «Позвони».

 

4

После отъезда начальства, горсовет будто вымер. Кто на банкет, кто домой смылся, в общем, разбежались все, кроме самых мелких сошек – секретарей, машинисток, вахтёров. Маша наспех перемыла посуду и ринулась к Лене в машбюро. Рассказала про беседу с нардепом, визитку показала, на что подруга резонно заметила:

- Вот везучая ты, Маруська, и Пашка твой – начальничка сынок, а тут ещё и сам Полищук в любовницы зовёт. Заживёшь теперь, как Шамаханская царица.

- Какие любовницы? Ты думаешь??? Да он же такой примерный семьянин, жена у него парализованная, а он и не бросил её, помнишь, по телеку показывали?

- Ну-ну, примерный. Он же сегодня сто пудов здесь, в городе ночевать будет. Потому написал «Позвони». Ну, так что решила?

- Нет, звонить не буду ни за что, за кого ты меня принимаешь? Вот старый пакостник, этот Полищук. И как я сама не догадалась, чего он от меня хочет. Заберу в Киев, заберу в Киев, - кривлялась Маша.

- Так он и в Киев тебя звал? Ничего себе. И какой он старый? Ему максимум лет пятьдесят. Звони, не будь дурой.

-Да ну его.

 

5

Не позвонила Маруся, и не думала даже. Матери всё, как есть, рассказала, посмеялась. Татьяна визитку взяла поглядеть и положила в фужер, стоявший в серванте. Она всё важное туда клала. Закурила и вдруг прямо в лоб спросила у дочери:

- А ты со своим Пашкой переспала уже, что ли?

- Мама, он же мне замуж предложил.

- Так было у вас или нет?

- Ну, было, - так же прямо ответила Маша.

- Тогда поздравляю, ты теперь женщина. И как они только чуют всё, кобели эти? Я вот и не поняла по тебе.

 

Татьяна, мать Маруси, типичная женщина трудной судьбы. В её теперешние тридцать семь за плечами было два развода; на шее – трое детей; в арсенале – квартира-двушка, специальность косметолога и, не смотря на все жизненные перипетии, неплохо сохранившаяся яркая внешность.

 

Уже три года Татьяна сидела дома, так как после развала Союза, быткомбинат, где она работала, закрыли. Имея кое-какую клиентскую базу, Таня делала чистки лица, массаж и прочие процедуры на дому, из-за чего квартира сильно напоминала проходной двор. Доходы были скромными, а с учётом немалого семейства, катастрофической инфляции девяностых и непрактичности Татьяны - мизерными. Зато выжить помогали «блаты», благодаря которым и удалось устроить Марусю в горсовет.

 

За квартиру Татьяна не платила больше года и, когда ЖЕК пригрозил отключить свет, она засобиралась на заработки в Москву. Срочно понадобились деньги на дорогу, одолжить ей было не у кого, и так всем на свете должна.

 

- Марусь, а Марусь, попроси денег у Паши, он ведь жених теперь твой.

- Неловко, мама.

- Скажи, что с аванса вышлю долг, да и вам на прожитьё ещё останется. Обещают по триста долларов платить. И вообще, что за кавалер у тебя такой? Почти год встречаетесь, один раз только в ресторан сводил.

-Не начинай, мама, сейчас все без денег. Господи, десять миллионов получаю, а купить ничего не могу, смешно даже – миллионеры с голыми...сама знаешь чем, - осеклась Маруся.

-О-о, ну и выражения. Не смей так разговаривать – тебе не идёт. И узнаю, что куришь – получишь у меня, - перешла в наступление Татьяна, - проси денег, не выпендривайся, всё рано другого выхода нет.

 

6

На свидания с Пашей Маруся бегала каждый вечер. Телефона у неё дома не было, потому условились, что в семь, Павел ждёт её возле дома культуры. Иногда он приезжал на отцовской девятке, и влюблённые катались по городу. Но чаще просто гуляли, а после шли в уютную квартиру Поповых.

 

Пашины родители с удовольствием принимали девушку, угощали чаями-кофеями, иногда вместе разгадывали кроссворды. Маруся любила прихвастнуть эрудицией и частенько подсказывала ответы. Пашина мама была сердечницей, всё болела, потому, когда приходила общительная и открытая Маруся, искренне радовалась ей.

- Ой, ребята, замёрзли, наверное? У тебя, Машенька, такое пальтишко лёгкое – простудишься ещё, кто мне внуков рожать будет? – щебетала гостеприимная хозяйка, - Бегом ужинать!

 

Когда ужин был съеден, чай выпит, и пара осталась наедине, Маруся начала трудный разговор:

- Тут такое дело, Паш, мама на заработки собралась, аж в Москву, просила, чтобы я у тебя одолжила денег, совсем немного. Понимаешь, на дорогу только, а там она получит аванс и сразу вышлет.

- Как на заработки? А с детьми кто будет? Ведь Ирочке вашей всего пять лет.

- Да я буду. Потом, она ведь в садик ходит.

- Да, дела… Странно вы живёте как-то. А денег у отца попрошу. Только через месяц надо вернуть, а то он не любит непунктуальности.

- Ой, спасибо, Паша, спасибочки! Я и не знаю, как тебя благодарить, а мама как обрадуется. Понимаешь, такая жизнь пошла трудная, а мы и без алиментов, сами перебиваемся.

- Я же говорю, странные вы, Маша, только ты учти, когда поженимся – мы с тобой отдельно, а тёть Таня отдельно. Будем экономить, записывать расходы. И моя мама пока пусть успокоится со своими внуками, года три точно для себя поживём.

-Да я только за, Паша, просто надо сейчас помочь мамке. Тяжело ей.

 

7

Поехала Татьяна в Москву. А у Маши началась, что называется, «жизнь-держись» - садик, работа, готовка, уборка, стирка. На свидания бегать Маруся почти перестала – некогда, а тут ещё и брат взбунтовался, мол, не буду с Ирочкой сидеть.

- А ты приходи к нам, Паша, - всё веселее будет.

- Да ваша Ира ни минуты покоя не даёт – то на руки лезет, то расспрашивает без конца, а то капризничает.

- Паша, кто ещё капризничает? – обижалась Маруся, - Но я всё равно их к бабушке скоро отвезу – совсем денег не хватает, скорее бы каникулы.

- Скорее бы, - соглашался Паша, - А тёть Таня, что до сих пор денег не выслала?

- Позвонила на работу мне вчера, сказала, что отправила посылку. Наверняка, с деньгами.

- А ты не уточняла?

- Ой, да мы минуточку только разговаривали, я и про детей толком не успела рассказать.

 

Но денег в посылке не оказалось, а оказалось тёплое модное пальто для Маруси, комбинезон для Ирочки и ботинки для Славика, а ещё сладости и мандарины.

- Такая радость посылки получать, правда, Маш? – толкал её в бок брат, - примеряй пальто, чего надулась?

- Нет, мамка, как всегда, в своём репертуаре, наобещала, а денег не выслала. Ира, пошарь по карманам комбинезона ещё разок, может, есть деньги-то? Чем за квартиру платить? А как я Павлику в глаза посмотрю?

- Козёл твой Павлик, - парировал брат.

- Сам ты – козёл,- огрызнулась Маруся.

- Вот умеешь ты кайф перебить, - раздражался Славик.

- Отключат свет – тогда покайфуем. Всё, в субботу поедем к бабушке. Вас оставлю у неё, а то скоро совсем кушать нечего будет.

- Вот и правильно, зачем этих каникул дожидаться? – снова обрадовался Славик,- Класс, контрольные писать не буду!

 

Так и сделали, поехали к бабуле, дети остались там. А Маруся с тяжёлыми сумками и лёгким сердцем плелась с автовокзала домой. В двери торчала записка. «Ну всё, точно электричество отключили», - с досадой подумала девушка. Но не угадала, записка была от Паши. «Очень нужны деньги. Срочно верни долг» - гласила она.

 

8

- Мда, а я ещё завидовала тебе на Пашку, а он таким никчемным оказался - вынесла вердикт машинистка Лена, - если бы не записка эта, я бы не сказала, а теперь слушай - он изменяет тебе, Марусь. Пока ты каталась, Павлик все выходные с Ксюхой гулял, а ты же знаешь, какая она. Главное идёт с ней под ручку, соловьём заливает, а меня увидел, поздоровался так вежливо: «Здравствуйте, Леночка». И ещё, Маш, я что спросить хотела…или сказать, не знаю даже с чего начать…

 

Но Маруся ничего больше не слышала. Неведомая ранее боль, захлестнула и поглотила её целиком. Девушка не могла поверить, что её Павел может быть таким холодным и жестоким, что он способен предать, ведь у них любовь, настоящая любовь! Он предложил ей выйти замуж, познакомил с родителями. Но, конечно же, Маша понимала, что Лена не соврала, что за внешней оболочкой идеальной пары зияла пустота.

 

Она чувствовала, что у них с Пашей что-то не так, просто в силу неопытности до конца не понимала - что. Маша гнала прочь сомнения и лелеяла, кормила свои чувства любыми, даже самими малыми крохами. Ни бедность, ни навалившиеся на неё заботы, ни нудная работа, ничто и никогда так не подкашивало девушку. Лишь сейчас, в эти минуты тяжёлое, чёрное горе просочилось в её душу и пролилось горькими слезами.

 

- Да не реви ты – всё будет хорошо. Достанем денег – бросишь их в его интеллигентную морду – утешала подруга Машу.

-Да где же мы их возьмём?- спросила Маруся, делая вид, что плачет из-за денег.

- Я у своего переодолжу, договорюсь, что с зарплаты и с аванса вернёшь.

- Спасибо тебе - шепотом сказала Маша, боясь разреветься в голос.

- Ну не плачь, прошу тебя, обойдётся всё. Да прорвёмся, успокойся уже.

- Лена, это ведь всё, понимаешь, всё, конец. Душа разрывается просто. Как я теперь без него?

 

9

И действительно, без него, да ещё и в непривычно пустой квартире было Марусе тоскливо и одиноко. Вечерами она лежала на диване и вспоминала их с Пашей прогулки, кроссворды с его мамой, ужины в ухоженной квартире Поповых, сладкие поцелуи и первые в жизни ласки. Маруся просто упивалась своим отчаяньем, она не понимала, как ей дальше жить. А посоветоваться не с кем – мама уехала, школьные «старые» подружки на учёбе. Но выручила Ленка – пришла как-то в гости и сказала, как отрезала:

- Так, приведи себя в порядок – в бар пойдём.

 

Стали девушки дружить ближе – днём вместе на работе, вечерами то в гости друг к дружке ходили, то на дискотеки, то в бар. Маша постепенно втянулась в новую свободную жизнь. Компании, кавалеры, вечеринки… Но в какой-то момент, она почувствовала себя чужой на этом празднике жизни – одинокой и никому не нужной, воспоминания всё чаще возвращали её в ту, другую, жизнь, где была любовь и настоящая чистая радость.

 

10

Павел недоумевал, как так, что после одного-единственного разговора Маша поставила точку? Совсем не бегает за ним, а теперь ещё и по барам ходит, на дискотеках выплясывает, вниманием мужским не обделена. Вообще, их отношения, начавшиеся так тривиально, через какое-то время вышли из-под Пашиного контроля. Свидания, катания на машине и вообще, внимание столь завидного жениха ни как не давало Паше ожидаемого результата – постели.

 

И тогда Павел вытянул свой главный козырь – предложение руки и сердца, который срабатывал стопроцентно. Но, увы, Маша не сдавалась, что ещё больше распаляло новоиспечённого жениха. Она будто не понимала его, не было пресловутой стандартной цепочки событий, приводивших к сексу.

 

В какой момент Павел задумал поступить нестандартно, он не понял и сам, просто одна случайная мысль разрослась и заполонила всё его нутро. А тут ещё выпал подходящий момент – родители уехали. Как обычно, в семь Паша ждал Марусю у дома культуры.

- Маша, идём ко мне в гости, такая слякоть сегодня, апрель, а никак не потеплеет. И квартира пустая – папа повёз маму в Киев, на обследование, - не умолкал кавалер.

- Пойдём, я тебе картошки нажарю, только учти, я могу гостить у тебя максимум до одиннадцати – завтра на работу рано вставать, - согласилась Маша.

 

Когда они поужинали, Паша достал бутылку шампанского.

- Пойдём в мою комнату, выпьем. Я пока открою, а ты яблок намой и порежь, ок?

- Ок, а что за праздник сегодня? – уже из кухни спрашивала девушка.

- А так, романтический вечер.

 

Клофелин растворился в бокале быстро. Это волшебное средство Павел взял из аптечки сердечницы-матери. Он даже не помнил, откуда узнал о его свойстве – резко снижать давление и вырубать человека, но решил проверить на Марусе.

 

Когда она очнулась, то дело было уже сделано. Паша лежал рядом, оба были полуодеты, на длинной клетчатой юбке алело пятно. Маша что-то помнила, что-то нет, она недоумевала:

- Паша, я упилась, извини. Голова чугунная просто.

- Милая, любимая моя девочка, ты теперь моя, моя навсегда.

И Паша вновь начал домогаться её.

- Нет, Павлик, больно, после, после. Всё равно уже всё произошло. Господи, как я домой дойду в этой юбке?

 

Паша вздохнул с облегчением - не поняла ничего.

- Я мамкину найду юбку, не беспокойся. Машенька, я так сильно тебя люблю, просто обожаю. Ты теперь жена моя, а осенью распишемся.

- И я тебя очень люблю. Паша, я прибитая какая-то сегодня, все женщины такие, да? Сделай чаю, что ли, хотя нет, домой пора.

 

Марусе действительно страшно захотелось побыть одной. Паша проводил её, всю дорогу клялся в вечной любви и верности, благодарил за её чистоту. Придя домой, новоиспеченная женщина юркнула в ванную и долго отмокала, а после отстирывала юбку. Думать о случившемся ей не хотелось. Со следующего дня их роман, заиграл новыми красками, а со временем множество прекрасных ночей полностью затмили эту, непонятную и несуразную.

 

11

Паша был горд собой, всё прошло, как по маслу. Секс стал неотъемлемой частью их отношений. Но всё же он не чувствовал себя уверенно.

Вечно первый, единственный и лучший, Павел начал чувствовать, что проигрывает девчонке. Самые «крутые» его приятели беззастенчиво заигрывали с ней, будто его и нет рядом, мама пела дифирамбы, а папа советовал – «Не упусти». Последней каплей, переполнившей чашу, были Марусины туфли (купленные ещё на школьный выпускной) с семисантиметровыми каблуками. Когда Маша обувала эти злосчастные туфли, то становилась выше своего жениха.

 

С другой стороны, Павлу было лестно встречаться с секретарём мэра, но, добившись своего, он постепенно охладевал к девушке. А продёргивающее воспоминание о совершённой подлости, и вовсе убивало тёплые чувства. Поэтому, когда Маруся повезла детей к бабушке, он был даже рад, что Лена увидела его вместе с сиюминутной пассией. А после презрительно брошенных Машей денег и фразы – между нами всё кончено - испытал облегчение.

 

Но спустя некоторое время, Павел начал скучать по Марусе, по её смеху, по её телу. Его задевало то, что она отстранилась и никак не напоминает о себе. Вечерами дома стало пусто и скучно без её визитов. Он скучал даже по маленькой Марусиной сестре – неугомонной и смышлёной Ирочке. А тут ещё и друзья подтрунивать стали - что, Маша теперь свободна? Эт, хорошо.

 

12

В конце рабочего дня Паша пришёл прямо в горсовет, зашёл в приёмную.

- Здравствуй, Маша. Как поживаешь?

- Нормально, а ты?

- А я вот – не очень. Скучаю по тебе.

Марусино сердце, будто горячей водой, обдало неимоверной радостью, она просто захлёбывалась ею. Маша не ожидала от себя таких чувств, думала, притупилось всё, переболело, ан, нет – любит его всей своей детской душой и всем своим взрослым телом.

- И я скучаю.

 

Они шли в обнимку в пустую Машину квартиру, как прежде, счастливые и влюблённые, целовались посреди улицы, беспрерывно разговаривали. Паша остался на ночь. Ночь почти бессонную – полную разговоров, слёз, раскаяния и любви.

 

- Скоро мама приедет, заберёт детей от бабули, ты вот вернулся – всё будет, как прежде, - не умолкала Маша.

- Да я и не уходил, это ты меня бросила, слушаешь всяких. Ну, мне пора, надо ещё домой забежать перед работой. Я тебе вечером позвоню в приёмную.

 

13

Но вечером Паша не позвонил, не позвонил и на следующий день. А в пятницу пьяная Маша изливала душу такой же пьяной Ленке:

- Лена, ну какая же я идиотка. Просто необыкновенная идиотка, победительница всех чемпионатов по идиотизму. Тебе смешно, а я больше плакать уже не могу даже.

- Да если бы я знала, что ты с ним опять свяжешься, я бы тебе сразу кое-что рассказала, но пожалела тебя, дуру малолетнюю. А теперь скажи мне – как у вас было в первый раз?

- В смысле? Ты про "это" спрашиваешь? Ой, я почти и не помню ничего – упилась шампанским и вырубилась с непривычки.

- Маша, ты не от шампанского вырубилась, а от клофелина. Слыхала про такой препарат?

- Что за ерунда? С чего ты взяла?

- Пашка твой сам на работе проболтался мужикам, хвастался, что по полгода за «некоторыми» не бегал, а бросил в вино таблеточку – и в дамках.

- Не может быть,- мотала головой Маруся, хотя в глубине души понимала, что всё сходится – провал в памяти, отупение, мама-сердечница, принимающая клофелин, странное, неестественное поведение Павла.

 

14

Маша протрезвела. Протрезвела во всех смыслах - окончательно и бесповоротно. Она ещё не поняла, что изменилась навсегда. Она подумала только об одном – «А смогу ли я ещё кого-то полюбить?». Подумала обречённо, как думает женщина, только что сделавшая аборт - «А будут ли у меня дети?».

После молча подошла к серванту, достала из бокала запылённую визитку нардепа Полищука и пошла к соседке.

- Я позвоню по междугороднему, хорошо? Денежку я тут, на тумбочке, положила.