М. Беляева АМУР И ПСИХЕЯ поэма
Это всё давно случилось,
В Древней Греции как раз.
Толи не было, толь было –
Начинаю свой рассказ.
У честнОго гражданина
Вышеназванной страны
Не было, к несчастью, сына,
Были дочери одни.
Трое. Все собой прекрасны.
Все, как тополи, стройны.
Впрочем, тут слова напрасны.
Старших две – милы, нежны.
А для младшей, для Психеи,
Сколь я, грешная, не тщусь,
Слов найти всё ж не сумею
Тех, которыми хочу
Описать сие созданье:
От начала мирозданья
И до смутных наших дней
Девы не было милей.
В те года царила смута.
Люди стали почему-то
Воевать без наказанья.
И сплошные возлиянья
Сладких вин и горьких вин
(Что, по сути, грех один)
Ни одну семью к разладу
Привели врагам в усладу.
Всякий честный гражданин
Тут смекнул, что грех один:
Это матушка Венера
За народом смотрит скверно.
Что ж тут делать? Надо, знать,
Вновь богиню выбирать,
И, моляся ей усердно,
Избавлять весь мир от скверны.
Выбор на Психею пал:
Выше всяческих похвал
Красота сей девы юной,
Да ещё к тому ж и умной,
И святой она слыла.
Словом, Душенька была.
Быстро день за днём проходит,
До Венеры слух доходит:
Что, де, в Греции отныне
Нет Венеры, нет богини.
Люд какую-то девицу
Почитает как царицу.
От обиды и от гнева
Прослезилася Венера.
И решила отомстить –
Самозванку проучить.
Глядя сумрачно и хмуро,
Мать зовёт к себе Амура.
С приказанием суровым
Жаром наградить любовным
Эту самую девицу –
Самозванку и срамницу,
Приказав, стрелою верной
Потревожить сердце скверной
И ничтожному злодею
Посвятить любовь Психеи.
А затем пред светлы очи
Деву к ней доставить к ночи –
Дабы справедливой быть
И судьбу её решить.
С лёгким ветерком эфирным
Прилетел к долинам мирным
С приказанием Амур
И у ручейка вздремнул.
Сон его нарушен песней,
Мелодичной и чудесной.
Наш Амур глядит, робея:
Боже! Перед ним Психея!
Красотой её пленённый,
Бедный юноша молчал.
И в засаде потаённой
Достаёт он свой колчан,
Стрелы, лук – и метит в деву,
Тихо спрятавшись за древо.
Но случайно наш орёл
Свой же палец уколол.
Вот она, твоя расплата,
За разбитые сердца.
Так, Амур, тебе и надо!
Впрочем, долго до конца…
Бог мигнул шальному ветру,
Тот поднял тихонько деву
И понёс её от дома
В край, далёкий, незнакомый.
Над Элладой ветер веет,
Моря блеск, как зеркала.
Здесь прекрасная Психея
Вмиг похищена была.
Быстро кончен путь опасный.
В облаках дворец висит.
Перед зеркалом прекрасным
Дева юная стоит.
И молчит, и еле дышит,
Вдруг незримый голос слышит:
« Нас не бойся, милый друг!
Здесь твой дом и твой супруг!
Он к тебе сегодня ночью
Прилетит, так будь нежна.
Только муженька воочью
Ты увидеть не должна.
Если ты приказ нарушишь,
Счастье вмиг своё разрушишь.
Не печалься, не тужи.
Тут и капли нету лжи!»
А Психея, как зверюшка,
Притаилась в уголке:
Ни сестрёнки, ни подружки,
Лишь колечко на руке.
Ровно в полночь ветер сладкий
До неё донёс слова.
На одежде кто-то складки
Тронул. Дева чуть жива.
Страх объял её до пяток:
«Вдруг он страшен или гадок?
Может, он свирепей зверя?»
Только как это проверить?
Ты ж, читатель, догадался:
Под покровом тьмы скрывался
Сам Амур, любовник страстный,
Самый сладкий и опасный
Обольститель в мире этом.
Не делясь своим секретом
О похищенной Психее
С матерью своей, скорее
Все дела покончить тщился,
Ибо очень торопился
К деве. В эту деву он
Был без памяти влюблён.
Вот обнял с нездешней силой,
Называл подругой милой
Увлекая к ложу неги,
Намекая о ночлеге,
О неслыханном блаженстве
И о женском совершенстве.
Обещая всё подряд,
Как мужчины говорят,
Если им чего-то надо.
Вмиг разрушат все преграды.
Слабы женские сердца –
Как прогонишь молодца?
Поломавшись для порядка
(Поняла же: прибыл ОН!)
Скоро прыгнула в кроватку,
Дальше – словно дивный сон…
Наш Амур – любовник страстный,
Убедившись в чистоте
Наречённой, в сон прекрасный
Погрузился в темноте.
Так и не узнавши мужа,
Дремлет юная жена.
На рассвете ветер южный
Вновь унёс его. Одна
Целый день в саду гуляла,
Осмотрела весь дворец.
Всё видала и устала.
Вот стемнело, наконец…
Лёгкий ужин, вин прохлада…
Вдруг повеял ветерок –
И супруг – ночей услада –
Вновь явился на порог.
Всё стемнело, ни единой
Не горит вокруг свечи.
Он опять одежды скинул,
К ней возлёг и вновь молчит.
Но язык любви понятен
Всем, кто молод и здоров,
Он полезен, он приятен –
Это мненье докторов.
Слаще мёда поцелуи,
И объятья горячи.
Так целует, так милует –
Как советуют врачи.
Ночь промчалась незаметно.
Мирным сном Психея спит.
Как недлинны ночи летом –
Ночь – и вдруг заря блестит.
Жаворонок смолк, и солнце
Уж высоко поднялось.
А она всё не проснётся.
Видно, долго не спалось.
Наконец-то потянулась,
Сладко-сладко, не спеша,
Улыбнулась и проснулась,
Словно роза, хороша.
И с румяных уст улыбка
Не сходила целый день.
Милый образ, правда, зыбкий,
Навевал тоску и лень.
И вздыхала поминутно,
Хоть плела венки из роз.
Душу мучил почему-то
Неотвязчивый вопрос:
Что, во что бы то ни стало,
( Ведь законная жена)
На прелестного нахала
Посмотреть она должна.
И решила дева: « Встречу,
И как только он уснёт,
Я зажгу тихонько свечи,
Лишь взгляну…Авось сойдёт…»
Так и сделала, и сбылся
Тот зловещий приговор:
Воск расплавленный пролился
И любимого обжёг…
Вмиг вскочил Амур взбешённый,
Как и все мужчины, в крик!
Тёр свой локоть обожжённый,
Вспомнил всё – и сразу сник:
– Ты нарушила запреты,
Нас Венера не простит.
На тебя лихие беды
Непременно обратит.
Мы теперь должны расстаться:
Так положено судьбой.
Напоследок дай обняться –
С этой ночи я не твой…
И вотще нагая дева
Умоляла подождать,
У неё к нему, мол, дело,
Что-то надо рассказать…
Но не слушал этих стонов
Вышеназванный Амур.
Встал и с вежливым поклоном
Он к мамаше упорхнул.
Право, вышла незадача,
Любопытство подвело.
С богом, с ним ещё тем паче,
Надо слух держать востро!
Что ему? Колчан и стрелы
Подобрал и улетел.
И ему какое дело,
Что наделал столько дел!
Что ж, история банальна.
Славно плачется, грустя.
А под сердцем беспечально
Уж шевелится дитя.
Муж-то был, свидетель скоро
Уж появится на свет!
Где ты, муж? Держите вора!
Раньше был, а нынче нет!
Спёр беспечность и невинность,
Обрюхатил и исчез.
Эти шутки не в новинку
Всех времён для всех повес.
Но от бога шутки этой
Ждать Психея не могла.
Располнела в это лето,
Но по-прежнему мила.
Бродит, мается по свету:
Ищет мужа своего.
Но нигде и следа нету,
Не приметили его.
А Амур в хрустальной ванне
(Слишком нежен мамин сын!)
Лечит тягостные раны
И вкушает сладость вин.
Наконец-то день приходит
И к Венерину дворцу
Вся в слезах она подходит,
Как невольница к венцу.
– Заявилась, – слышит – говор, –
– То-то радости для нас,
Что толстенная корова
К херувиму приплелась.
Ну, да ладно, всяко было!
Боги мы, но знаем честь!
Знаем-знаем, что любила,
Покажи нам, кто ты есть!
Коли выполнишь примерно
То, что я тебе велю,
Наше слово будет верно:
Мужа я тебе верну.
Я на бал сегодня еду,
А дела не отложить.
Ты попробуй-ка к обеду
На три меры разложить
То зерно, что возле печи
Перемешано лежит.
Я вернусь – и скажет вечер:
Жить тебе или не жить.
Плача, будто бы вдовица,
Притулилась на полу,
Не жена и не девица.
Видно только, что в углу
Муравей, бежавший мимо,
Всех товарищей собрал
И Амуровой любимой
Быстро зёрна разобрал.
Возвратилась в ночь Венера,
Радостью опьянена,
Мол, куда рабыне серой,
Столько разобрать зерна?!
В предвкушении расправы,
Входит в кухню и глядит:
Рожь – налево, рис – направо,
А Психея крепко спит.
Исказив лицо гримасой,
Закричала (брань и стыд!),
А невестка так прекрасна,
Так устала, спит и спит. –
«Ладно, – думает богиня, –
Я ужо тебе задам!
Так ты и получишь сына!
Чтоб с мужичкой нам – Богам
Породниться?! Нет! Увольте!
Да ещё красива как!
Полюбуйтесь-ка, извольте…
Вот и втюрился. Дурак!!!»
Иль не женщина Венера?
Чтоб бесстрастно на красы
Той, что сына так задела,
Не глядеть. Как у осы
У неё чесалось тело.
Надо деве отомстить.
Как, мужичка?! И посмела
Красивей Венеры быть!
Вам секрет, друзья, открою
Гнева страшного сего:
От Афин до самой Трои
Нынче бабушкой её
Назовёт и бог, и смертный.
Как подобное стерпеть?
Ей, и ветреной, и верной,
Взоры чьи сильней, чем смерть!
«Ну, положим, сын с невесткой,
Помирившись, будут жить…
Но что стоит деве дерзкой
Новых внуков народить?»
Размышляя так с собою,
Провела богиня ночь.
И пошла будить с зарёю
Деву. Будто ей невмочь.
«Не видать тебе покою,
Не лихого ты ума,
Чтоб задание такое
Быстро сделала сама!
Помогал тебе, как видно,
Тот, кто красотой твоей
Был пленён. Как ни обидно,
Собирайся в путь скорей!
Принеси мне до заката,
Повторяю – дотемна,
Шерсть волшебного барана –
Златокудрого руна.
Убирайся же скорее!»
И пошла она, не смея
Злой свекрови возразить.
Видно, руки наложить
На себя придётся деве.
Подошла к реке: деревья,
Тростники и камыши
Зашептали: « Не спеши!
Не печаль же наши очи.
Жар спадёт, и ближе к ночи,
Отряхая пыль и зной,
Стадо двинется гурьбой
Прямо к речке. Над кустами
Будет шерсть висеть клоками.
Ты потом её сберёшь
И Венере отнесёшь.»
Так и вышло. И Психея,
От предчувствия робея,
Возвращается домой,
Шерсти клок неся с собой.
Но чело Венеры хмуро:
« Ишь ты, радуется, дура!
Я тебе заданье дам –
Никому не по зубам!»
– Дайте хлеба ей! Поела?
А теперь пора за дело!
И Венерина рука
Достаёт из сундука
Маленький флакон хрустальный.
– Будет трудный путь и дальний.
Ты к источнику пойдёшь
И водицы принесёшь.
Стикс – источник тот зовётся.
Он в горах высоких бьётся.
И к нему дороги нет.
–Так каков же твой ответ?
Я иду, – сказала дева,
На Венеру поглядев.
– Ишь ты, словно королева! –
Так Венеру взгляд задел.
День ли, два промчались быстро.
Далеко ли, может, близко,
Но к источнику в скале
Добралася на заре,
Исколов до крови ноги.
Только нет к нему дороги.
А волшебная вода
Ей кричит: «Нельзя сюда!
Ты погибнешь! Ты сорвёшься
Со скалы! Не доберёшься
До божественной воды!
Понапрасну все труды!»
Тут (откуда только взялся)
К ней Юпитеров примчался
Верный друг, его Орёл.
Он в Амуре приобрёл
Некогда большого друга.
И теперь его супруге,
Так как смел и ловок был,
Воду сразу раздобыл.
Вот прелестница младая,
Хоть ей тяжко, но шагает,
Сберегая, точно сон,
Толь дитя, толи флакон.
А свекровь опять не в духе:
Жаркий полдень, жалят мухи.
А иначе как решить,
Гнев Венерин объяснить?
– Ах, чертовка, всё ей мало!
Глянь, и воду уж достала.
Возвращается, не плачет…
Я найду тебе задачу!
« Чёрт ли сладит с бабой гневной!» –
Так сказал один поэт.
Хоть история с царевной
Сослужила б службу. Нет!
Ей неймётся, молодится,
Бабка уж, а всё девицей
Представляется она.
Видно сразу, как умна!
А Амур в покое дальнем,
Одинокий и печальный,
Под охраною сидит:
Ест – не ест и спит – не спит.
Рана скоро заживала.
И Амура волновала
Милой жёнушки судьба:
Что с ней, как и где она?
Обманув ночную стражу,
Улетел крылатый бог.
Обнаружится пропажа
Лишь к утру. Он со всех ног
Мчался вслед за той, что в свете
Равных нет. Лишь на рассвете
Он нагнал её в пути
И поведал, как найти
Прозерпину, к коей в гости
Деву от великой злости
В тёмный ад свекровь послала
И оттуда приказала
Принести ларец хрустальный,
В нём лежит подарок тайный:
Недоступна и чиста –
Несравненна красота.
Сей предмет богам лишь впору.
На Олимпе маскарад
Состоится очень скоро,
Все об этом говорят.
Вот на этом – то собранье,
Разным прочим в назиданье
Поклялась Венера быть
И красой всех ослепить.
Но поскольку годы… Впрочем
Хватит этим нас морочить.
Помогает от морщин
Крем «Женьшень», лосьон и грим.
У богов свои законы.
Хоть бессмертны, но поклоны
Прозерпине честно бьют,
Льстят богине, чтят и чтут.
Подсказав супруге милой,
Наделив волшебной силой,
В Ад Амур помог пройти,
Разъяснил ей все пути.
Прозерпина поглядела
И бедняжку пожалела.
Ей шкатулку отдала
И её остерегла
Открывать ларец дорогой.
Понял ты, читатель строгий,
Впрочем, ты не слишком строг,
Любопытство – вот порок,
Что уже дурную службу
Сослужил отнюдь не в дружбу.
Так, неся в руках шкатулку,
Дева думала: « Что толку
Что великую красу
Я Венере принесу?»
Огляделась для порядка
И тихонечко, украдкой
Крышку подняла – и звон
Раздался со всех сторон.
И Амуровой любимой
Веки сон неодолимый
Смежил. Дева крепко спит
И к Венере не спешит.
Но Амур беду почуял,
Словно страх его обуял.
Он Психею отыскал,
Сон назад в ларец загнал.
Подхватив свою невесту,
Прямиком махнул к Зевесу:
– Дед ты мне или не дед?
Помоги мне, дай совет!
Или дочь свою к ответу
Призови! – И вняв совету
И влюблённого мольбам,
Зевс за дело взялся сам!
Он недаром мудро правил.
Быстро всех богов заставил
Жёнку внукову признать,
А Венеру наказать.
Сладкоглазая богиня
Будет бабкою отныне,
А Психее чашу с мёдом
Поднесли пред всем народом.
Пригубив с нектаром чашу,
Обрела она бессмертье.
Вот и вся легенда наша,
Тут пошло у них веселье.
Целый месяц свадьба длилась,
Никого с неё не гнали.
Дева дочкой разрешилась,
Муж с женой её назвали
Вожделением. И снова,
Сбросив бремени оковы,
И резва, и простодушна,
С муженьком Психея – душка
Рада род земной морочить
День за днём и ночь за ночью.
А когда промчится ночка –
Будет сын и будет дочка.
Да, не зря она скиталась,
Шутка ли? Душа в крови!
Ведь лишь малость оставалась
До трагической любви.
Браво! Душенька – Психея
Помогла понять и нам,
Что любовь всего сильнее,
Неподвластна и богам!
Вот урок и всем мамашам,
Чьи сынки вступают в жизнь:
Берегите чада ваши
От лукавства, ото лжи!
Но от мысли беспощадной
Откажитесь от души:
Что для ваших ненаглядных
Девы все нехороши.
И от всяких испытаний,
От которых стынет кровь,
Откажитесь. Пусть не вянет
Ни невестка, ни свекровь.
Годы мчат быстрее света.
Как был прав старик – Роден,
Что подобного сюжета
Вы не встретите нигде.
Равнодушная натура
Вряд ли стоит и гроша!
Пусть любовь свою – Амура,
Ищет Душенька – Душа.
30 – 31. 05. 1991 года.
В Древней Греции как раз.
Толи не было, толь было –
Начинаю свой рассказ.
У честнОго гражданина
Вышеназванной страны
Не было, к несчастью, сына,
Были дочери одни.
Трое. Все собой прекрасны.
Все, как тополи, стройны.
Впрочем, тут слова напрасны.
Старших две – милы, нежны.
А для младшей, для Психеи,
Сколь я, грешная, не тщусь,
Слов найти всё ж не сумею
Тех, которыми хочу
Описать сие созданье:
От начала мирозданья
И до смутных наших дней
Девы не было милей.
В те года царила смута.
Люди стали почему-то
Воевать без наказанья.
И сплошные возлиянья
Сладких вин и горьких вин
(Что, по сути, грех один)
Ни одну семью к разладу
Привели врагам в усладу.
Всякий честный гражданин
Тут смекнул, что грех один:
Это матушка Венера
За народом смотрит скверно.
Что ж тут делать? Надо, знать,
Вновь богиню выбирать,
И, моляся ей усердно,
Избавлять весь мир от скверны.
Выбор на Психею пал:
Выше всяческих похвал
Красота сей девы юной,
Да ещё к тому ж и умной,
И святой она слыла.
Словом, Душенька была.
Быстро день за днём проходит,
До Венеры слух доходит:
Что, де, в Греции отныне
Нет Венеры, нет богини.
Люд какую-то девицу
Почитает как царицу.
От обиды и от гнева
Прослезилася Венера.
И решила отомстить –
Самозванку проучить.
Глядя сумрачно и хмуро,
Мать зовёт к себе Амура.
С приказанием суровым
Жаром наградить любовным
Эту самую девицу –
Самозванку и срамницу,
Приказав, стрелою верной
Потревожить сердце скверной
И ничтожному злодею
Посвятить любовь Психеи.
А затем пред светлы очи
Деву к ней доставить к ночи –
Дабы справедливой быть
И судьбу её решить.
С лёгким ветерком эфирным
Прилетел к долинам мирным
С приказанием Амур
И у ручейка вздремнул.
Сон его нарушен песней,
Мелодичной и чудесной.
Наш Амур глядит, робея:
Боже! Перед ним Психея!
Красотой её пленённый,
Бедный юноша молчал.
И в засаде потаённой
Достаёт он свой колчан,
Стрелы, лук – и метит в деву,
Тихо спрятавшись за древо.
Но случайно наш орёл
Свой же палец уколол.
Вот она, твоя расплата,
За разбитые сердца.
Так, Амур, тебе и надо!
Впрочем, долго до конца…
Бог мигнул шальному ветру,
Тот поднял тихонько деву
И понёс её от дома
В край, далёкий, незнакомый.
Над Элладой ветер веет,
Моря блеск, как зеркала.
Здесь прекрасная Психея
Вмиг похищена была.
Быстро кончен путь опасный.
В облаках дворец висит.
Перед зеркалом прекрасным
Дева юная стоит.
И молчит, и еле дышит,
Вдруг незримый голос слышит:
« Нас не бойся, милый друг!
Здесь твой дом и твой супруг!
Он к тебе сегодня ночью
Прилетит, так будь нежна.
Только муженька воочью
Ты увидеть не должна.
Если ты приказ нарушишь,
Счастье вмиг своё разрушишь.
Не печалься, не тужи.
Тут и капли нету лжи!»
А Психея, как зверюшка,
Притаилась в уголке:
Ни сестрёнки, ни подружки,
Лишь колечко на руке.
Ровно в полночь ветер сладкий
До неё донёс слова.
На одежде кто-то складки
Тронул. Дева чуть жива.
Страх объял её до пяток:
«Вдруг он страшен или гадок?
Может, он свирепей зверя?»
Только как это проверить?
Ты ж, читатель, догадался:
Под покровом тьмы скрывался
Сам Амур, любовник страстный,
Самый сладкий и опасный
Обольститель в мире этом.
Не делясь своим секретом
О похищенной Психее
С матерью своей, скорее
Все дела покончить тщился,
Ибо очень торопился
К деве. В эту деву он
Был без памяти влюблён.
Вот обнял с нездешней силой,
Называл подругой милой
Увлекая к ложу неги,
Намекая о ночлеге,
О неслыханном блаженстве
И о женском совершенстве.
Обещая всё подряд,
Как мужчины говорят,
Если им чего-то надо.
Вмиг разрушат все преграды.
Слабы женские сердца –
Как прогонишь молодца?
Поломавшись для порядка
(Поняла же: прибыл ОН!)
Скоро прыгнула в кроватку,
Дальше – словно дивный сон…
Наш Амур – любовник страстный,
Убедившись в чистоте
Наречённой, в сон прекрасный
Погрузился в темноте.
Так и не узнавши мужа,
Дремлет юная жена.
На рассвете ветер южный
Вновь унёс его. Одна
Целый день в саду гуляла,
Осмотрела весь дворец.
Всё видала и устала.
Вот стемнело, наконец…
Лёгкий ужин, вин прохлада…
Вдруг повеял ветерок –
И супруг – ночей услада –
Вновь явился на порог.
Всё стемнело, ни единой
Не горит вокруг свечи.
Он опять одежды скинул,
К ней возлёг и вновь молчит.
Но язык любви понятен
Всем, кто молод и здоров,
Он полезен, он приятен –
Это мненье докторов.
Слаще мёда поцелуи,
И объятья горячи.
Так целует, так милует –
Как советуют врачи.
Ночь промчалась незаметно.
Мирным сном Психея спит.
Как недлинны ночи летом –
Ночь – и вдруг заря блестит.
Жаворонок смолк, и солнце
Уж высоко поднялось.
А она всё не проснётся.
Видно, долго не спалось.
Наконец-то потянулась,
Сладко-сладко, не спеша,
Улыбнулась и проснулась,
Словно роза, хороша.
И с румяных уст улыбка
Не сходила целый день.
Милый образ, правда, зыбкий,
Навевал тоску и лень.
И вздыхала поминутно,
Хоть плела венки из роз.
Душу мучил почему-то
Неотвязчивый вопрос:
Что, во что бы то ни стало,
( Ведь законная жена)
На прелестного нахала
Посмотреть она должна.
И решила дева: « Встречу,
И как только он уснёт,
Я зажгу тихонько свечи,
Лишь взгляну…Авось сойдёт…»
Так и сделала, и сбылся
Тот зловещий приговор:
Воск расплавленный пролился
И любимого обжёг…
Вмиг вскочил Амур взбешённый,
Как и все мужчины, в крик!
Тёр свой локоть обожжённый,
Вспомнил всё – и сразу сник:
– Ты нарушила запреты,
Нас Венера не простит.
На тебя лихие беды
Непременно обратит.
Мы теперь должны расстаться:
Так положено судьбой.
Напоследок дай обняться –
С этой ночи я не твой…
И вотще нагая дева
Умоляла подождать,
У неё к нему, мол, дело,
Что-то надо рассказать…
Но не слушал этих стонов
Вышеназванный Амур.
Встал и с вежливым поклоном
Он к мамаше упорхнул.
Право, вышла незадача,
Любопытство подвело.
С богом, с ним ещё тем паче,
Надо слух держать востро!
Что ему? Колчан и стрелы
Подобрал и улетел.
И ему какое дело,
Что наделал столько дел!
Что ж, история банальна.
Славно плачется, грустя.
А под сердцем беспечально
Уж шевелится дитя.
Муж-то был, свидетель скоро
Уж появится на свет!
Где ты, муж? Держите вора!
Раньше был, а нынче нет!
Спёр беспечность и невинность,
Обрюхатил и исчез.
Эти шутки не в новинку
Всех времён для всех повес.
Но от бога шутки этой
Ждать Психея не могла.
Располнела в это лето,
Но по-прежнему мила.
Бродит, мается по свету:
Ищет мужа своего.
Но нигде и следа нету,
Не приметили его.
А Амур в хрустальной ванне
(Слишком нежен мамин сын!)
Лечит тягостные раны
И вкушает сладость вин.
Наконец-то день приходит
И к Венерину дворцу
Вся в слезах она подходит,
Как невольница к венцу.
– Заявилась, – слышит – говор, –
– То-то радости для нас,
Что толстенная корова
К херувиму приплелась.
Ну, да ладно, всяко было!
Боги мы, но знаем честь!
Знаем-знаем, что любила,
Покажи нам, кто ты есть!
Коли выполнишь примерно
То, что я тебе велю,
Наше слово будет верно:
Мужа я тебе верну.
Я на бал сегодня еду,
А дела не отложить.
Ты попробуй-ка к обеду
На три меры разложить
То зерно, что возле печи
Перемешано лежит.
Я вернусь – и скажет вечер:
Жить тебе или не жить.
Плача, будто бы вдовица,
Притулилась на полу,
Не жена и не девица.
Видно только, что в углу
Муравей, бежавший мимо,
Всех товарищей собрал
И Амуровой любимой
Быстро зёрна разобрал.
Возвратилась в ночь Венера,
Радостью опьянена,
Мол, куда рабыне серой,
Столько разобрать зерна?!
В предвкушении расправы,
Входит в кухню и глядит:
Рожь – налево, рис – направо,
А Психея крепко спит.
Исказив лицо гримасой,
Закричала (брань и стыд!),
А невестка так прекрасна,
Так устала, спит и спит. –
«Ладно, – думает богиня, –
Я ужо тебе задам!
Так ты и получишь сына!
Чтоб с мужичкой нам – Богам
Породниться?! Нет! Увольте!
Да ещё красива как!
Полюбуйтесь-ка, извольте…
Вот и втюрился. Дурак!!!»
Иль не женщина Венера?
Чтоб бесстрастно на красы
Той, что сына так задела,
Не глядеть. Как у осы
У неё чесалось тело.
Надо деве отомстить.
Как, мужичка?! И посмела
Красивей Венеры быть!
Вам секрет, друзья, открою
Гнева страшного сего:
От Афин до самой Трои
Нынче бабушкой её
Назовёт и бог, и смертный.
Как подобное стерпеть?
Ей, и ветреной, и верной,
Взоры чьи сильней, чем смерть!
«Ну, положим, сын с невесткой,
Помирившись, будут жить…
Но что стоит деве дерзкой
Новых внуков народить?»
Размышляя так с собою,
Провела богиня ночь.
И пошла будить с зарёю
Деву. Будто ей невмочь.
«Не видать тебе покою,
Не лихого ты ума,
Чтоб задание такое
Быстро сделала сама!
Помогал тебе, как видно,
Тот, кто красотой твоей
Был пленён. Как ни обидно,
Собирайся в путь скорей!
Принеси мне до заката,
Повторяю – дотемна,
Шерсть волшебного барана –
Златокудрого руна.
Убирайся же скорее!»
И пошла она, не смея
Злой свекрови возразить.
Видно, руки наложить
На себя придётся деве.
Подошла к реке: деревья,
Тростники и камыши
Зашептали: « Не спеши!
Не печаль же наши очи.
Жар спадёт, и ближе к ночи,
Отряхая пыль и зной,
Стадо двинется гурьбой
Прямо к речке. Над кустами
Будет шерсть висеть клоками.
Ты потом её сберёшь
И Венере отнесёшь.»
Так и вышло. И Психея,
От предчувствия робея,
Возвращается домой,
Шерсти клок неся с собой.
Но чело Венеры хмуро:
« Ишь ты, радуется, дура!
Я тебе заданье дам –
Никому не по зубам!»
– Дайте хлеба ей! Поела?
А теперь пора за дело!
И Венерина рука
Достаёт из сундука
Маленький флакон хрустальный.
– Будет трудный путь и дальний.
Ты к источнику пойдёшь
И водицы принесёшь.
Стикс – источник тот зовётся.
Он в горах высоких бьётся.
И к нему дороги нет.
–Так каков же твой ответ?
Я иду, – сказала дева,
На Венеру поглядев.
– Ишь ты, словно королева! –
Так Венеру взгляд задел.
День ли, два промчались быстро.
Далеко ли, может, близко,
Но к источнику в скале
Добралася на заре,
Исколов до крови ноги.
Только нет к нему дороги.
А волшебная вода
Ей кричит: «Нельзя сюда!
Ты погибнешь! Ты сорвёшься
Со скалы! Не доберёшься
До божественной воды!
Понапрасну все труды!»
Тут (откуда только взялся)
К ней Юпитеров примчался
Верный друг, его Орёл.
Он в Амуре приобрёл
Некогда большого друга.
И теперь его супруге,
Так как смел и ловок был,
Воду сразу раздобыл.
Вот прелестница младая,
Хоть ей тяжко, но шагает,
Сберегая, точно сон,
Толь дитя, толи флакон.
А свекровь опять не в духе:
Жаркий полдень, жалят мухи.
А иначе как решить,
Гнев Венерин объяснить?
– Ах, чертовка, всё ей мало!
Глянь, и воду уж достала.
Возвращается, не плачет…
Я найду тебе задачу!
« Чёрт ли сладит с бабой гневной!» –
Так сказал один поэт.
Хоть история с царевной
Сослужила б службу. Нет!
Ей неймётся, молодится,
Бабка уж, а всё девицей
Представляется она.
Видно сразу, как умна!
А Амур в покое дальнем,
Одинокий и печальный,
Под охраною сидит:
Ест – не ест и спит – не спит.
Рана скоро заживала.
И Амура волновала
Милой жёнушки судьба:
Что с ней, как и где она?
Обманув ночную стражу,
Улетел крылатый бог.
Обнаружится пропажа
Лишь к утру. Он со всех ног
Мчался вслед за той, что в свете
Равных нет. Лишь на рассвете
Он нагнал её в пути
И поведал, как найти
Прозерпину, к коей в гости
Деву от великой злости
В тёмный ад свекровь послала
И оттуда приказала
Принести ларец хрустальный,
В нём лежит подарок тайный:
Недоступна и чиста –
Несравненна красота.
Сей предмет богам лишь впору.
На Олимпе маскарад
Состоится очень скоро,
Все об этом говорят.
Вот на этом – то собранье,
Разным прочим в назиданье
Поклялась Венера быть
И красой всех ослепить.
Но поскольку годы… Впрочем
Хватит этим нас морочить.
Помогает от морщин
Крем «Женьшень», лосьон и грим.
У богов свои законы.
Хоть бессмертны, но поклоны
Прозерпине честно бьют,
Льстят богине, чтят и чтут.
Подсказав супруге милой,
Наделив волшебной силой,
В Ад Амур помог пройти,
Разъяснил ей все пути.
Прозерпина поглядела
И бедняжку пожалела.
Ей шкатулку отдала
И её остерегла
Открывать ларец дорогой.
Понял ты, читатель строгий,
Впрочем, ты не слишком строг,
Любопытство – вот порок,
Что уже дурную службу
Сослужил отнюдь не в дружбу.
Так, неся в руках шкатулку,
Дева думала: « Что толку
Что великую красу
Я Венере принесу?»
Огляделась для порядка
И тихонечко, украдкой
Крышку подняла – и звон
Раздался со всех сторон.
И Амуровой любимой
Веки сон неодолимый
Смежил. Дева крепко спит
И к Венере не спешит.
Но Амур беду почуял,
Словно страх его обуял.
Он Психею отыскал,
Сон назад в ларец загнал.
Подхватив свою невесту,
Прямиком махнул к Зевесу:
– Дед ты мне или не дед?
Помоги мне, дай совет!
Или дочь свою к ответу
Призови! – И вняв совету
И влюблённого мольбам,
Зевс за дело взялся сам!
Он недаром мудро правил.
Быстро всех богов заставил
Жёнку внукову признать,
А Венеру наказать.
Сладкоглазая богиня
Будет бабкою отныне,
А Психее чашу с мёдом
Поднесли пред всем народом.
Пригубив с нектаром чашу,
Обрела она бессмертье.
Вот и вся легенда наша,
Тут пошло у них веселье.
Целый месяц свадьба длилась,
Никого с неё не гнали.
Дева дочкой разрешилась,
Муж с женой её назвали
Вожделением. И снова,
Сбросив бремени оковы,
И резва, и простодушна,
С муженьком Психея – душка
Рада род земной морочить
День за днём и ночь за ночью.
А когда промчится ночка –
Будет сын и будет дочка.
Да, не зря она скиталась,
Шутка ли? Душа в крови!
Ведь лишь малость оставалась
До трагической любви.
Браво! Душенька – Психея
Помогла понять и нам,
Что любовь всего сильнее,
Неподвластна и богам!
Вот урок и всем мамашам,
Чьи сынки вступают в жизнь:
Берегите чада ваши
От лукавства, ото лжи!
Но от мысли беспощадной
Откажитесь от души:
Что для ваших ненаглядных
Девы все нехороши.
И от всяких испытаний,
От которых стынет кровь,
Откажитесь. Пусть не вянет
Ни невестка, ни свекровь.
Годы мчат быстрее света.
Как был прав старик – Роден,
Что подобного сюжета
Вы не встретите нигде.
Равнодушная натура
Вряд ли стоит и гроша!
Пусть любовь свою – Амура,
Ищет Душенька – Душа.
30 – 31. 05. 1991 года.
Это всё давно случилось,
В Древней Греции как раз.
Толи не было, толь было –
Начинаю свой рассказ.
У честнОго гражданина
Вышеназванной страны
Не было, к несчастью, сына,
Были дочери одни.
Трое. Все собой прекрасны.
Все, как тополи, стройны.
Впрочем, тут слова напрасны.
Старших две – милы, нежны.
А для младшей, для Психеи,
Сколь я, грешная, не тщусь,
Слов найти всё ж не сумею
Тех, которыми хочу
Описать сие созданье:
От начала мирозданья
И до смутных наших дней
Девы не было милей.
В те года царила смута.
Люди стали почему-то
Воевать без наказанья.
И сплошные возлиянья
Сладких вин и горьких вин
(Что, по сути, грех один)
Ни одну семью к разладу
Привели врагам в усладу.
Всякий честный гражданин
Тут смекнул, что грех один:
Это матушка Венера
За народом смотрит скверно.
Что ж тут делать? Надо, знать,
Вновь богиню выбирать,
И, моляся ей усердно,
Избавлять весь мир от скверны.
Выбор на Психею пал:
Выше всяческих похвал
Красота сей девы юной,
Да ещё к тому ж и умной,
И святой она слыла.
Словом, Душенька была.
Быстро день за днём проходит,
До Венеры слух доходит:
Что, де, в Греции отныне
Нет Венеры, нет богини.
Люд какую-то девицу
Почитает как царицу.
От обиды и от гнева
Прослезилася Венера.
И решила отомстить –
Самозванку проучить.
Глядя сумрачно и хмуро,
Мать зовёт к себе Амура.
С приказанием суровым
Жаром наградить любовным
Эту самую девицу –
Самозванку и срамницу,
Приказав, стрелою верной
Потревожить сердце скверной
И ничтожному злодею
Посвятить любовь Психеи.
А затем пред светлы очи
Деву к ней доставить к ночи –
Дабы справедливой быть
И судьбу её решить.
С лёгким ветерком эфирным
Прилетел к долинам мирным
С приказанием Амур
И у ручейка вздремнул.
Сон его нарушен песней,
Мелодичной и чудесной.
Наш Амур глядит, робея:
Боже! Перед ним Психея!
Красотой её пленённый,
Бедный юноша молчал.
И в засаде потаённой
Достаёт он свой колчан,
Стрелы, лук – и метит в деву,
Тихо спрятавшись за древо.
Но случайно наш орёл
Свой же палец уколол.
Вот она, твоя расплата,
За разбитые сердца.
Так, Амур, тебе и надо!
Впрочем, долго до конца…
Бог мигнул шальному ветру,
Тот поднял тихонько деву
И понёс её от дома
В край, далёкий, незнакомый.
Над Элладой ветер веет,
Моря блеск, как зеркала.
Здесь прекрасная Психея
Вмиг похищена была.
Быстро кончен путь опасный.
В облаках дворец висит.
Перед зеркалом прекрасным
Дева юная стоит.
И молчит, и еле дышит,
Вдруг незримый голос слышит:
« Нас не бойся, милый друг!
Здесь твой дом и твой супруг!
Он к тебе сегодня ночью
Прилетит, так будь нежна.
Только муженька воочью
Ты увидеть не должна.
Если ты приказ нарушишь,
Счастье вмиг своё разрушишь.
Не печалься, не тужи.
Тут и капли нету лжи!»
А Психея, как зверюшка,
Притаилась в уголке:
Ни сестрёнки, ни подружки,
Лишь колечко на руке.
Ровно в полночь ветер сладкий
До неё донёс слова.
На одежде кто-то складки
Тронул. Дева чуть жива.
Страх объял её до пяток:
«Вдруг он страшен или гадок?
Может, он свирепей зверя?»
Только как это проверить?
Ты ж, читатель, догадался:
Под покровом тьмы скрывался
Сам Амур, любовник страстный,
Самый сладкий и опасный
Обольститель в мире этом.
Не делясь своим секретом
О похищенной Психее
С матерью своей, скорее
Все дела покончить тщился,
Ибо очень торопился
К деве. В эту деву он
Был без памяти влюблён.
Вот обнял с нездешней силой,
Называл подругой милой
Увлекая к ложу неги,
Намекая о ночлеге,
О неслыханном блаженстве
И о женском совершенстве.
Обещая всё подряд,
Как мужчины говорят,
Если им чего-то надо.
Вмиг разрушат все преграды.
Слабы женские сердца –
Как прогонишь молодца?
Поломавшись для порядка
(Поняла же: прибыл ОН!)
Скоро прыгнула в кроватку,
Дальше – словно дивный сон…
Наш Амур – любовник страстный,
Убедившись в чистоте
Наречённой, в сон прекрасный
Погрузился в темноте.
Так и не узнавши мужа,
Дремлет юная жена.
На рассвете ветер южный
Вновь унёс его. Одна
Целый день в саду гуляла,
Осмотрела весь дворец.
Всё видала и устала.
Вот стемнело, наконец…
Лёгкий ужин, вин прохлада…
Вдруг повеял ветерок –
И супруг – ночей услада –
Вновь явился на порог.
Всё стемнело, ни единой
Не горит вокруг свечи.
Он опять одежды скинул,
К ней возлёг и вновь молчит.
Но язык любви понятен
Всем, кто молод и здоров,
Он полезен, он приятен –
Это мненье докторов.
Слаще мёда поцелуи,
И объятья горячи.
Так целует, так милует –
Как советуют врачи.
Ночь промчалась незаметно.
Мирным сном Психея спит.
Как недлинны ночи летом –
Ночь – и вдруг заря блестит.
Жаворонок смолк, и солнце
Уж высоко поднялось.
А она всё не проснётся.
Видно, долго не спалось.
Наконец-то потянулась,
Сладко-сладко, не спеша,
Улыбнулась и проснулась,
Словно роза, хороша.
И с румяных уст улыбка
Не сходила целый день.
Милый образ, правда, зыбкий,
Навевал тоску и лень.
И вздыхала поминутно,
Хоть плела венки из роз.
Душу мучил почему-то
Неотвязчивый вопрос:
Что, во что бы то ни стало,
( Ведь законная жена)
На прелестного нахала
Посмотреть она должна.
И решила дева: « Встречу,
И как только он уснёт,
Я зажгу тихонько свечи,
Лишь взгляну…Авось сойдёт…»
Так и сделала, и сбылся
Тот зловещий приговор:
Воск расплавленный пролился
И любимого обжёг…
Вмиг вскочил Амур взбешённый,
Как и все мужчины, в крик!
Тёр свой локоть обожжённый,
Вспомнил всё – и сразу сник:
– Ты нарушила запреты,
Нас Венера не простит.
На тебя лихие беды
Непременно обратит.
Мы теперь должны расстаться:
Так положено судьбой.
Напоследок дай обняться –
С этой ночи я не твой…
И вотще нагая дева
Умоляла подождать,
У неё к нему, мол, дело,
Что-то надо рассказать…
Но не слушал этих стонов
Вышеназванный Амур.
Встал и с вежливым поклоном
Он к мамаше упорхнул.
Право, вышла незадача,
Любопытство подвело.
С богом, с ним ещё тем паче,
Надо слух держать востро!
Что ему? Колчан и стрелы
Подобрал и улетел.
И ему какое дело,
Что наделал столько дел!
Что ж, история банальна.
Славно плачется, грустя.
А под сердцем беспечально
Уж шевелится дитя.
Муж-то был, свидетель скоро
Уж появится на свет!
Где ты, муж? Держите вора!
Раньше был, а нынче нет!
Спёр беспечность и невинность,
Обрюхатил и исчез.
Эти шутки не в новинку
Всех времён для всех повес.
Но от бога шутки этой
Ждать Психея не могла.
Располнела в это лето,
Но по-прежнему мила.
Бродит, мается по свету:
Ищет мужа своего.
Но нигде и следа нету,
Не приметили его.
А Амур в хрустальной ванне
(Слишком нежен мамин сын!)
Лечит тягостные раны
И вкушает сладость вин.
Наконец-то день приходит
И к Венерину дворцу
Вся в слезах она подходит,
Как невольница к венцу.
– Заявилась, – слышит – говор, –
– То-то радости для нас,
Что толстенная корова
К херувиму приплелась.
Ну, да ладно, всяко было!
Боги мы, но знаем честь!
Знаем-знаем, что любила,
Покажи нам, кто ты есть!
Коли выполнишь примерно
То, что я тебе велю,
Наше слово будет верно:
Мужа я тебе верну.
Я на бал сегодня еду,
А дела не отложить.
Ты попробуй-ка к обеду
На три меры разложить
То зерно, что возле печи
Перемешано лежит.
Я вернусь – и скажет вечер:
Жить тебе или не жить.
Плача, будто бы вдовица,
Притулилась на полу,
Не жена и не девица.
Видно только, что в углу
Муравей, бежавший мимо,
Всех товарищей собрал
И Амуровой любимой
Быстро зёрна разобрал.
Возвратилась в ночь Венера,
Радостью опьянена,
Мол, куда рабыне серой,
Столько разобрать зерна?!
В предвкушении расправы,
Входит в кухню и глядит:
Рожь – налево, рис – направо,
А Психея крепко спит.
Исказив лицо гримасой,
Закричала (брань и стыд!),
А невестка так прекрасна,
Так устала, спит и спит. –
«Ладно, – думает богиня, –
Я ужо тебе задам!
Так ты и получишь сына!
Чтоб с мужичкой нам – Богам
Породниться?! Нет! Увольте!
Да ещё красива как!
Полюбуйтесь-ка, извольте…
Вот и втюрился. Дурак!!!»
Иль не женщина Венера?
Чтоб бесстрастно на красы
Той, что сына так задела,
Не глядеть. Как у осы
У неё чесалось тело.
Надо деве отомстить.
Как, мужичка?! И посмела
Красивей Венеры быть!
Вам секрет, друзья, открою
Гнева страшного сего:
От Афин до самой Трои
Нынче бабушкой её
Назовёт и бог, и смертный.
Как подобное стерпеть?
Ей, и ветреной, и верной,
Взоры чьи сильней, чем смерть!
«Ну, положим, сын с невесткой,
Помирившись, будут жить…
Но что стоит деве дерзкой
Новых внуков народить?»
Размышляя так с собою,
Провела богиня ночь.
И пошла будить с зарёю
Деву. Будто ей невмочь.
«Не видать тебе покою,
Не лихого ты ума,
Чтоб задание такое
Быстро сделала сама!
Помогал тебе, как видно,
Тот, кто красотой твоей
Был пленён. Как ни обидно,
Собирайся в путь скорей!
Принеси мне до заката,
Повторяю – дотемна,
Шерсть волшебного барана –
Златокудрого руна.
Убирайся же скорее!»
И пошла она, не смея
Злой свекрови возразить.
Видно, руки наложить
На себя придётся деве.
Подошла к реке: деревья,
Тростники и камыши
Зашептали: « Не спеши!
Не печаль же наши очи.
Жар спадёт, и ближе к ночи,
Отряхая пыль и зной,
Стадо двинется гурьбой
Прямо к речке. Над кустами
Будет шерсть висеть клоками.
Ты потом её сберёшь
И Венере отнесёшь.»
Так и вышло. И Психея,
От предчувствия робея,
Возвращается домой,
Шерсти клок неся с собой.
Но чело Венеры хмуро:
« Ишь ты, радуется, дура!
Я тебе заданье дам –
Никому не по зубам!»
– Дайте хлеба ей! Поела?
А теперь пора за дело!
И Венерина рука
Достаёт из сундука
Маленький флакон хрустальный.
– Будет трудный путь и дальний.
Ты к источнику пойдёшь
И водицы принесёшь.
Стикс – источник тот зовётся.
Он в горах высоких бьётся.
И к нему дороги нет.
–Так каков же твой ответ?
Я иду, – сказала дева,
На Венеру поглядев.
– Ишь ты, словно королева! –
Так Венеру взгляд задел.
День ли, два промчались быстро.
Далеко ли, может, близко,
Но к источнику в скале
Добралася на заре,
Исколов до крови ноги.
Только нет к нему дороги.
А волшебная вода
Ей кричит: «Нельзя сюда!
Ты погибнешь! Ты сорвёшься
Со скалы! Не доберёшься
До божественной воды!
Понапрасну все труды!»
Тут (откуда только взялся)
К ней Юпитеров примчался
Верный друг, его Орёл.
Он в Амуре приобрёл
Некогда большого друга.
И теперь его супруге,
Так как смел и ловок был,
Воду сразу раздобыл.
Вот прелестница младая,
Хоть ей тяжко, но шагает,
Сберегая, точно сон,
Толь дитя, толи флакон.
А свекровь опять не в духе:
Жаркий полдень, жалят мухи.
А иначе как решить,
Гнев Венерин объяснить?
– Ах, чертовка, всё ей мало!
Глянь, и воду уж достала.
Возвращается, не плачет…
Я найду тебе задачу!
« Чёрт ли сладит с бабой гневной!» –
Так сказал один поэт.
Хоть история с царевной
Сослужила б службу. Нет!
Ей неймётся, молодится,
Бабка уж, а всё девицей
Представляется она.
Видно сразу, как умна!
А Амур в покое дальнем,
Одинокий и печальный,
Под охраною сидит:
Ест – не ест и спит – не спит.
Рана скоро заживала.
И Амура волновала
Милой жёнушки судьба:
Что с ней, как и где она?
Обманув ночную стражу,
Улетел крылатый бог.
Обнаружится пропажа
Лишь к утру. Он со всех ног
Мчался вслед за той, что в свете
Равных нет. Лишь на рассвете
Он нагнал её в пути
И поведал, как найти
Прозерпину, к коей в гости
Деву от великой злости
В тёмный ад свекровь послала
И оттуда приказала
Принести ларец хрустальный,
В нём лежит подарок тайный:
Недоступна и чиста –
Несравненна красота.
Сей предмет богам лишь впору.
На Олимпе маскарад
Состоится очень скоро,
Все об этом говорят.
Вот на этом – то собранье,
Разным прочим в назиданье
Поклялась Венера быть
И красой всех ослепить.
Но поскольку годы… Впрочем
Хватит этим нас морочить.
Помогает от морщин
Крем «Женьшень», лосьон и грим.
У богов свои законы.
Хоть бессмертны, но поклоны
Прозерпине честно бьют,
Льстят богине, чтят и чтут.
Подсказав супруге милой,
Наделив волшебной силой,
В Ад Амур помог пройти,
Разъяснил ей все пути.
Прозерпина поглядела
И бедняжку пожалела.
Ей шкатулку отдала
И её остерегла
Открывать ларец дорогой.
Понял ты, читатель строгий,
Впрочем, ты не слишком строг,
Любопытство – вот порок,
Что уже дурную службу
Сослужил отнюдь не в дружбу.
Так, неся в руках шкатулку,
Дева думала: « Что толку
Что великую красу
Я Венере принесу?»
Огляделась для порядка
И тихонечко, украдкой
Крышку подняла – и звон
Раздался со всех сторон.
И Амуровой любимой
Веки сон неодолимый
Смежил. Дева крепко спит
И к Венере не спешит.
Но Амур беду почуял,
Словно страх его обуял.
Он Психею отыскал,
Сон назад в ларец загнал.
Подхватив свою невесту,
Прямиком махнул к Зевесу:
– Дед ты мне или не дед?
Помоги мне, дай совет!
Или дочь свою к ответу
Призови! – И вняв совету
И влюблённого мольбам,
Зевс за дело взялся сам!
Он недаром мудро правил.
Быстро всех богов заставил
Жёнку внукову признать,
А Венеру наказать.
Сладкоглазая богиня
Будет бабкою отныне,
А Психее чашу с мёдом
Поднесли пред всем народом.
Пригубив с нектаром чашу,
Обрела она бессмертье.
Вот и вся легенда наша,
Тут пошло у них веселье.
Целый месяц свадьба длилась,
Никого с неё не гнали.
Дева дочкой разрешилась,
Муж с женой её назвали
Вожделением. И снова,
Сбросив бремени оковы,
И резва, и простодушна,
С муженьком Психея – душка
Рада род земной морочить
День за днём и ночь за ночью.
А когда промчится ночка –
Будет сын и будет дочка.
Да, не зря она скиталась,
Шутка ли? Душа в крови!
Ведь лишь малость оставалась
До трагической любви.
Браво! Душенька – Психея
Помогла понять и нам,
Что любовь всего сильнее,
Неподвластна и богам!
Вот урок и всем мамашам,
Чьи сынки вступают в жизнь:
Берегите чада ваши
От лукавства, ото лжи!
Но от мысли беспощадной
Откажитесь от души:
Что для ваших ненаглядных
Девы все нехороши.
И от всяких испытаний,
От которых стынет кровь,
Откажитесь. Пусть не вянет
Ни невестка, ни свекровь.
Годы мчат быстрее света.
Как был прав старик – Роден,
Что подобного сюжета
Вы не встретите нигде.
Равнодушная натура
Вряд ли стоит и гроша!
Пусть любовь свою – Амура,
Ищет Душенька – Душа.
30 – 31. 05. 1991 года.
В Древней Греции как раз.
Толи не было, толь было –
Начинаю свой рассказ.
У честнОго гражданина
Вышеназванной страны
Не было, к несчастью, сына,
Были дочери одни.
Трое. Все собой прекрасны.
Все, как тополи, стройны.
Впрочем, тут слова напрасны.
Старших две – милы, нежны.
А для младшей, для Психеи,
Сколь я, грешная, не тщусь,
Слов найти всё ж не сумею
Тех, которыми хочу
Описать сие созданье:
От начала мирозданья
И до смутных наших дней
Девы не было милей.
В те года царила смута.
Люди стали почему-то
Воевать без наказанья.
И сплошные возлиянья
Сладких вин и горьких вин
(Что, по сути, грех один)
Ни одну семью к разладу
Привели врагам в усладу.
Всякий честный гражданин
Тут смекнул, что грех один:
Это матушка Венера
За народом смотрит скверно.
Что ж тут делать? Надо, знать,
Вновь богиню выбирать,
И, моляся ей усердно,
Избавлять весь мир от скверны.
Выбор на Психею пал:
Выше всяческих похвал
Красота сей девы юной,
Да ещё к тому ж и умной,
И святой она слыла.
Словом, Душенька была.
Быстро день за днём проходит,
До Венеры слух доходит:
Что, де, в Греции отныне
Нет Венеры, нет богини.
Люд какую-то девицу
Почитает как царицу.
От обиды и от гнева
Прослезилася Венера.
И решила отомстить –
Самозванку проучить.
Глядя сумрачно и хмуро,
Мать зовёт к себе Амура.
С приказанием суровым
Жаром наградить любовным
Эту самую девицу –
Самозванку и срамницу,
Приказав, стрелою верной
Потревожить сердце скверной
И ничтожному злодею
Посвятить любовь Психеи.
А затем пред светлы очи
Деву к ней доставить к ночи –
Дабы справедливой быть
И судьбу её решить.
С лёгким ветерком эфирным
Прилетел к долинам мирным
С приказанием Амур
И у ручейка вздремнул.
Сон его нарушен песней,
Мелодичной и чудесной.
Наш Амур глядит, робея:
Боже! Перед ним Психея!
Красотой её пленённый,
Бедный юноша молчал.
И в засаде потаённой
Достаёт он свой колчан,
Стрелы, лук – и метит в деву,
Тихо спрятавшись за древо.
Но случайно наш орёл
Свой же палец уколол.
Вот она, твоя расплата,
За разбитые сердца.
Так, Амур, тебе и надо!
Впрочем, долго до конца…
Бог мигнул шальному ветру,
Тот поднял тихонько деву
И понёс её от дома
В край, далёкий, незнакомый.
Над Элладой ветер веет,
Моря блеск, как зеркала.
Здесь прекрасная Психея
Вмиг похищена была.
Быстро кончен путь опасный.
В облаках дворец висит.
Перед зеркалом прекрасным
Дева юная стоит.
И молчит, и еле дышит,
Вдруг незримый голос слышит:
« Нас не бойся, милый друг!
Здесь твой дом и твой супруг!
Он к тебе сегодня ночью
Прилетит, так будь нежна.
Только муженька воочью
Ты увидеть не должна.
Если ты приказ нарушишь,
Счастье вмиг своё разрушишь.
Не печалься, не тужи.
Тут и капли нету лжи!»
А Психея, как зверюшка,
Притаилась в уголке:
Ни сестрёнки, ни подружки,
Лишь колечко на руке.
Ровно в полночь ветер сладкий
До неё донёс слова.
На одежде кто-то складки
Тронул. Дева чуть жива.
Страх объял её до пяток:
«Вдруг он страшен или гадок?
Может, он свирепей зверя?»
Только как это проверить?
Ты ж, читатель, догадался:
Под покровом тьмы скрывался
Сам Амур, любовник страстный,
Самый сладкий и опасный
Обольститель в мире этом.
Не делясь своим секретом
О похищенной Психее
С матерью своей, скорее
Все дела покончить тщился,
Ибо очень торопился
К деве. В эту деву он
Был без памяти влюблён.
Вот обнял с нездешней силой,
Называл подругой милой
Увлекая к ложу неги,
Намекая о ночлеге,
О неслыханном блаженстве
И о женском совершенстве.
Обещая всё подряд,
Как мужчины говорят,
Если им чего-то надо.
Вмиг разрушат все преграды.
Слабы женские сердца –
Как прогонишь молодца?
Поломавшись для порядка
(Поняла же: прибыл ОН!)
Скоро прыгнула в кроватку,
Дальше – словно дивный сон…
Наш Амур – любовник страстный,
Убедившись в чистоте
Наречённой, в сон прекрасный
Погрузился в темноте.
Так и не узнавши мужа,
Дремлет юная жена.
На рассвете ветер южный
Вновь унёс его. Одна
Целый день в саду гуляла,
Осмотрела весь дворец.
Всё видала и устала.
Вот стемнело, наконец…
Лёгкий ужин, вин прохлада…
Вдруг повеял ветерок –
И супруг – ночей услада –
Вновь явился на порог.
Всё стемнело, ни единой
Не горит вокруг свечи.
Он опять одежды скинул,
К ней возлёг и вновь молчит.
Но язык любви понятен
Всем, кто молод и здоров,
Он полезен, он приятен –
Это мненье докторов.
Слаще мёда поцелуи,
И объятья горячи.
Так целует, так милует –
Как советуют врачи.
Ночь промчалась незаметно.
Мирным сном Психея спит.
Как недлинны ночи летом –
Ночь – и вдруг заря блестит.
Жаворонок смолк, и солнце
Уж высоко поднялось.
А она всё не проснётся.
Видно, долго не спалось.
Наконец-то потянулась,
Сладко-сладко, не спеша,
Улыбнулась и проснулась,
Словно роза, хороша.
И с румяных уст улыбка
Не сходила целый день.
Милый образ, правда, зыбкий,
Навевал тоску и лень.
И вздыхала поминутно,
Хоть плела венки из роз.
Душу мучил почему-то
Неотвязчивый вопрос:
Что, во что бы то ни стало,
( Ведь законная жена)
На прелестного нахала
Посмотреть она должна.
И решила дева: « Встречу,
И как только он уснёт,
Я зажгу тихонько свечи,
Лишь взгляну…Авось сойдёт…»
Так и сделала, и сбылся
Тот зловещий приговор:
Воск расплавленный пролился
И любимого обжёг…
Вмиг вскочил Амур взбешённый,
Как и все мужчины, в крик!
Тёр свой локоть обожжённый,
Вспомнил всё – и сразу сник:
– Ты нарушила запреты,
Нас Венера не простит.
На тебя лихие беды
Непременно обратит.
Мы теперь должны расстаться:
Так положено судьбой.
Напоследок дай обняться –
С этой ночи я не твой…
И вотще нагая дева
Умоляла подождать,
У неё к нему, мол, дело,
Что-то надо рассказать…
Но не слушал этих стонов
Вышеназванный Амур.
Встал и с вежливым поклоном
Он к мамаше упорхнул.
Право, вышла незадача,
Любопытство подвело.
С богом, с ним ещё тем паче,
Надо слух держать востро!
Что ему? Колчан и стрелы
Подобрал и улетел.
И ему какое дело,
Что наделал столько дел!
Что ж, история банальна.
Славно плачется, грустя.
А под сердцем беспечально
Уж шевелится дитя.
Муж-то был, свидетель скоро
Уж появится на свет!
Где ты, муж? Держите вора!
Раньше был, а нынче нет!
Спёр беспечность и невинность,
Обрюхатил и исчез.
Эти шутки не в новинку
Всех времён для всех повес.
Но от бога шутки этой
Ждать Психея не могла.
Располнела в это лето,
Но по-прежнему мила.
Бродит, мается по свету:
Ищет мужа своего.
Но нигде и следа нету,
Не приметили его.
А Амур в хрустальной ванне
(Слишком нежен мамин сын!)
Лечит тягостные раны
И вкушает сладость вин.
Наконец-то день приходит
И к Венерину дворцу
Вся в слезах она подходит,
Как невольница к венцу.
– Заявилась, – слышит – говор, –
– То-то радости для нас,
Что толстенная корова
К херувиму приплелась.
Ну, да ладно, всяко было!
Боги мы, но знаем честь!
Знаем-знаем, что любила,
Покажи нам, кто ты есть!
Коли выполнишь примерно
То, что я тебе велю,
Наше слово будет верно:
Мужа я тебе верну.
Я на бал сегодня еду,
А дела не отложить.
Ты попробуй-ка к обеду
На три меры разложить
То зерно, что возле печи
Перемешано лежит.
Я вернусь – и скажет вечер:
Жить тебе или не жить.
Плача, будто бы вдовица,
Притулилась на полу,
Не жена и не девица.
Видно только, что в углу
Муравей, бежавший мимо,
Всех товарищей собрал
И Амуровой любимой
Быстро зёрна разобрал.
Возвратилась в ночь Венера,
Радостью опьянена,
Мол, куда рабыне серой,
Столько разобрать зерна?!
В предвкушении расправы,
Входит в кухню и глядит:
Рожь – налево, рис – направо,
А Психея крепко спит.
Исказив лицо гримасой,
Закричала (брань и стыд!),
А невестка так прекрасна,
Так устала, спит и спит. –
«Ладно, – думает богиня, –
Я ужо тебе задам!
Так ты и получишь сына!
Чтоб с мужичкой нам – Богам
Породниться?! Нет! Увольте!
Да ещё красива как!
Полюбуйтесь-ка, извольте…
Вот и втюрился. Дурак!!!»
Иль не женщина Венера?
Чтоб бесстрастно на красы
Той, что сына так задела,
Не глядеть. Как у осы
У неё чесалось тело.
Надо деве отомстить.
Как, мужичка?! И посмела
Красивей Венеры быть!
Вам секрет, друзья, открою
Гнева страшного сего:
От Афин до самой Трои
Нынче бабушкой её
Назовёт и бог, и смертный.
Как подобное стерпеть?
Ей, и ветреной, и верной,
Взоры чьи сильней, чем смерть!
«Ну, положим, сын с невесткой,
Помирившись, будут жить…
Но что стоит деве дерзкой
Новых внуков народить?»
Размышляя так с собою,
Провела богиня ночь.
И пошла будить с зарёю
Деву. Будто ей невмочь.
«Не видать тебе покою,
Не лихого ты ума,
Чтоб задание такое
Быстро сделала сама!
Помогал тебе, как видно,
Тот, кто красотой твоей
Был пленён. Как ни обидно,
Собирайся в путь скорей!
Принеси мне до заката,
Повторяю – дотемна,
Шерсть волшебного барана –
Златокудрого руна.
Убирайся же скорее!»
И пошла она, не смея
Злой свекрови возразить.
Видно, руки наложить
На себя придётся деве.
Подошла к реке: деревья,
Тростники и камыши
Зашептали: « Не спеши!
Не печаль же наши очи.
Жар спадёт, и ближе к ночи,
Отряхая пыль и зной,
Стадо двинется гурьбой
Прямо к речке. Над кустами
Будет шерсть висеть клоками.
Ты потом её сберёшь
И Венере отнесёшь.»
Так и вышло. И Психея,
От предчувствия робея,
Возвращается домой,
Шерсти клок неся с собой.
Но чело Венеры хмуро:
« Ишь ты, радуется, дура!
Я тебе заданье дам –
Никому не по зубам!»
– Дайте хлеба ей! Поела?
А теперь пора за дело!
И Венерина рука
Достаёт из сундука
Маленький флакон хрустальный.
– Будет трудный путь и дальний.
Ты к источнику пойдёшь
И водицы принесёшь.
Стикс – источник тот зовётся.
Он в горах высоких бьётся.
И к нему дороги нет.
–Так каков же твой ответ?
Я иду, – сказала дева,
На Венеру поглядев.
– Ишь ты, словно королева! –
Так Венеру взгляд задел.
День ли, два промчались быстро.
Далеко ли, может, близко,
Но к источнику в скале
Добралася на заре,
Исколов до крови ноги.
Только нет к нему дороги.
А волшебная вода
Ей кричит: «Нельзя сюда!
Ты погибнешь! Ты сорвёшься
Со скалы! Не доберёшься
До божественной воды!
Понапрасну все труды!»
Тут (откуда только взялся)
К ней Юпитеров примчался
Верный друг, его Орёл.
Он в Амуре приобрёл
Некогда большого друга.
И теперь его супруге,
Так как смел и ловок был,
Воду сразу раздобыл.
Вот прелестница младая,
Хоть ей тяжко, но шагает,
Сберегая, точно сон,
Толь дитя, толи флакон.
А свекровь опять не в духе:
Жаркий полдень, жалят мухи.
А иначе как решить,
Гнев Венерин объяснить?
– Ах, чертовка, всё ей мало!
Глянь, и воду уж достала.
Возвращается, не плачет…
Я найду тебе задачу!
« Чёрт ли сладит с бабой гневной!» –
Так сказал один поэт.
Хоть история с царевной
Сослужила б службу. Нет!
Ей неймётся, молодится,
Бабка уж, а всё девицей
Представляется она.
Видно сразу, как умна!
А Амур в покое дальнем,
Одинокий и печальный,
Под охраною сидит:
Ест – не ест и спит – не спит.
Рана скоро заживала.
И Амура волновала
Милой жёнушки судьба:
Что с ней, как и где она?
Обманув ночную стражу,
Улетел крылатый бог.
Обнаружится пропажа
Лишь к утру. Он со всех ног
Мчался вслед за той, что в свете
Равных нет. Лишь на рассвете
Он нагнал её в пути
И поведал, как найти
Прозерпину, к коей в гости
Деву от великой злости
В тёмный ад свекровь послала
И оттуда приказала
Принести ларец хрустальный,
В нём лежит подарок тайный:
Недоступна и чиста –
Несравненна красота.
Сей предмет богам лишь впору.
На Олимпе маскарад
Состоится очень скоро,
Все об этом говорят.
Вот на этом – то собранье,
Разным прочим в назиданье
Поклялась Венера быть
И красой всех ослепить.
Но поскольку годы… Впрочем
Хватит этим нас морочить.
Помогает от морщин
Крем «Женьшень», лосьон и грим.
У богов свои законы.
Хоть бессмертны, но поклоны
Прозерпине честно бьют,
Льстят богине, чтят и чтут.
Подсказав супруге милой,
Наделив волшебной силой,
В Ад Амур помог пройти,
Разъяснил ей все пути.
Прозерпина поглядела
И бедняжку пожалела.
Ей шкатулку отдала
И её остерегла
Открывать ларец дорогой.
Понял ты, читатель строгий,
Впрочем, ты не слишком строг,
Любопытство – вот порок,
Что уже дурную службу
Сослужил отнюдь не в дружбу.
Так, неся в руках шкатулку,
Дева думала: « Что толку
Что великую красу
Я Венере принесу?»
Огляделась для порядка
И тихонечко, украдкой
Крышку подняла – и звон
Раздался со всех сторон.
И Амуровой любимой
Веки сон неодолимый
Смежил. Дева крепко спит
И к Венере не спешит.
Но Амур беду почуял,
Словно страх его обуял.
Он Психею отыскал,
Сон назад в ларец загнал.
Подхватив свою невесту,
Прямиком махнул к Зевесу:
– Дед ты мне или не дед?
Помоги мне, дай совет!
Или дочь свою к ответу
Призови! – И вняв совету
И влюблённого мольбам,
Зевс за дело взялся сам!
Он недаром мудро правил.
Быстро всех богов заставил
Жёнку внукову признать,
А Венеру наказать.
Сладкоглазая богиня
Будет бабкою отныне,
А Психее чашу с мёдом
Поднесли пред всем народом.
Пригубив с нектаром чашу,
Обрела она бессмертье.
Вот и вся легенда наша,
Тут пошло у них веселье.
Целый месяц свадьба длилась,
Никого с неё не гнали.
Дева дочкой разрешилась,
Муж с женой её назвали
Вожделением. И снова,
Сбросив бремени оковы,
И резва, и простодушна,
С муженьком Психея – душка
Рада род земной морочить
День за днём и ночь за ночью.
А когда промчится ночка –
Будет сын и будет дочка.
Да, не зря она скиталась,
Шутка ли? Душа в крови!
Ведь лишь малость оставалась
До трагической любви.
Браво! Душенька – Психея
Помогла понять и нам,
Что любовь всего сильнее,
Неподвластна и богам!
Вот урок и всем мамашам,
Чьи сынки вступают в жизнь:
Берегите чада ваши
От лукавства, ото лжи!
Но от мысли беспощадной
Откажитесь от души:
Что для ваших ненаглядных
Девы все нехороши.
И от всяких испытаний,
От которых стынет кровь,
Откажитесь. Пусть не вянет
Ни невестка, ни свекровь.
Годы мчат быстрее света.
Как был прав старик – Роден,
Что подобного сюжета
Вы не встретите нигде.
Равнодушная натура
Вряд ли стоит и гроша!
Пусть любовь свою – Амура,
Ищет Душенька – Душа.
30 – 31. 05. 1991 года.
