пепелище

Разгорался огонь быстрее, чем из соли очерчен круг.

Золотисто-багряным змеем ускользал, уходил из рук.

То, безудержно-ярым жаром, выжигал

до черна,

до крох.

Отравлял и душил угаром —

ядом был каждый новый вдох.

То затухнув, оставил мерзнуть

в непроглядной, голодной тьме,

с парой спичек в дрожащей горсти,

да с молитвою на уме.

Тусклой искрой — былое пламя.

В спину шепот:

— Перегорел…

Что осталось?

Рубцы да шрамы.

Ну, а может…

Он повзрослел?