Воскресенье
Сидел на лоджии.
Курил.
Пил кофе.
Любовался небом.
Приятные барашки-облака –
брели к далёким рекам,
по голубым кисельным берегам...
Чирикал птах.
И я – затеял диспут, с ним.
Как-будто я –
на лоджии живущий Птах.
Подсвистывал птенцу,
и верил в это искренне.
Птах улетел.
Обиделся ?
Дурак...
Включил приёмник.
Музыка играла.
Потом, под музыку,
какой-то возвопил.
Пел что ли ?
Может, так считал он.
Я – нет.
И – выключил.
Я вопли – не любил...
Соседка сверху.
Этажом повыше.
Облокотившись на балкон,
доказывала всем,
через “мобилу”,
что тот, которому она звонила,
является в натуре – крокодилом,
и сексом – только лишь с мартышкой,
способен заниматься он...
Внизу,
на лавочке, старушки
вопрос о сексе обстоятельно взболтали.
Повспоминали юные пирушки,
и “Седуксен” с “Виагрою” глотали...
Закрыл окно.
И заперся на лоджии.
От воскресенья ждать мне нечего.
А утро было ведь таким хорошим...
Дождусь ка вечера.
*+*
18 мая 2014 г. ...воскресенье...
Курил.
Пил кофе.
Любовался небом.
Приятные барашки-облака –
брели к далёким рекам,
по голубым кисельным берегам...
Чирикал птах.
И я – затеял диспут, с ним.
Как-будто я –
на лоджии живущий Птах.
Подсвистывал птенцу,
и верил в это искренне.
Птах улетел.
Обиделся ?
Дурак...
Включил приёмник.
Музыка играла.
Потом, под музыку,
какой-то возвопил.
Пел что ли ?
Может, так считал он.
Я – нет.
И – выключил.
Я вопли – не любил...
Соседка сверху.
Этажом повыше.
Облокотившись на балкон,
доказывала всем,
через “мобилу”,
что тот, которому она звонила,
является в натуре – крокодилом,
и сексом – только лишь с мартышкой,
способен заниматься он...
Внизу,
на лавочке, старушки
вопрос о сексе обстоятельно взболтали.
Повспоминали юные пирушки,
и “Седуксен” с “Виагрою” глотали...
Закрыл окно.
И заперся на лоджии.
От воскресенья ждать мне нечего.
А утро было ведь таким хорошим...
Дождусь ка вечера.
*+*
18 мая 2014 г. ...воскресенье...