Лекарь мой, мой легендарный доктор
Символ скорби – Мишка олимпийский.
Уж который год на сердце гнет.
Ты – далекий – сердцу самый близкий,
Уж который год…
Не ушел ты в год восьмидесятый.
Я тогда узнала о тебе.
Вот к концу подходит век двадцатый.
Память о тебе – в моей судьбе…
Лекарь мой, мой легендарный доктор!
Обращусь к тебе, когда невмочь.
И с гитарой на настенном фото
Ты спешишь, ты рад всегда помочь.
Неслучайно ведь в твой день рожденья
Умудрилась дочку я родить.
Это Богом данное знаменье,
Ведь иначе не могло бы быть.
Если будет сын, ему есть имя.
В честь тебя! И что еще решать?! –
О тебе, Высоцкий свет Владимир,
Плачет сердце и скорбит душа…
Июль 2000 г.
Эти строки были зарифмованы эмоцией, нахлынувшей единомоментно, когда забрела в сердце печаль. И имеет право на существование этот стишок, наверно, лишь в скорбный день его ухода и в контексте частной жизни. Стоит сказать, что с 3 мая 1982 года, дня, когда я узнала о смерти Высоцкого, печаль, наверно, никуда и не отлучалась из моего сердца. Да только ли из моего…
Помню, как, будучи ребенком, я переживала это известие. Ко всем обращалась с единственным вопросом: жив ли он? И сегодня, наверно, это покажется неправдоподобным, но тогда, спустя два года со дня его смерти, многие считали его живым. Вот так были информированы люди в то время в глубинке. На мой вопрос, бывало, отвечали: «Да, он жив». И тогда потерявшая всякий оптимизм надежда, как лучина, которой уже не возгореться, тлела-таки… Но недолго. Были ответы, которые убивали конкретикой и неопровержимыми фактами июля 1980-го.
Сегодня, вспоминая о своем недетском горе, свалившемся на меня в мае 82-го, я, порой, прихожу в ужас: как ребенок 13-ти лет такую боль мог преодолевать в одиночку? Но ведь моя боль была неодинока. Это была всеобъемлющая боль многомиллионной аудитории поклонников Высоцкого, для которых он стал кумиром навсегда. И их сердца тоже отягчены нелегким камнем прогоркшей печали.
Но сколько же неискоренимых знамений и фактов биографии, связанных с именем Высоцкого, было в судьбах тех, кого сопровождает жизневозрождающий его голос и сотканные из оголенной правды стихи.
На дворе 2009-й год. Слова этого стихотворения, вряд ли претендующего на литературно-художественный изыск, оказались отчасти пророческими. Моему сыну Володе – 5 лет. И он вполне укладывается в характеристику одного из персонажей песни Высоцкого: «Врун, болтун и хохотун…» - а мне кажется, что и внешне он имеет сходство с человеком, которого одна из моих приятельниц охарактеризовала с поправкой на меня так: «Он ей, как родня!». И была права. Роднее не бывает! И не только для меня. Он остается родным для миллионов людей, которые носят оттиск светлого образа Высоцкого в своем сердце. Как это не пафосно звучит, но иначе трудно выразить суть того, что есть в душе…
Июль 2009 г.
Уж который год на сердце гнет.
Ты – далекий – сердцу самый близкий,
Уж который год…
Не ушел ты в год восьмидесятый.
Я тогда узнала о тебе.
Вот к концу подходит век двадцатый.
Память о тебе – в моей судьбе…
Лекарь мой, мой легендарный доктор!
Обращусь к тебе, когда невмочь.
И с гитарой на настенном фото
Ты спешишь, ты рад всегда помочь.
Неслучайно ведь в твой день рожденья
Умудрилась дочку я родить.
Это Богом данное знаменье,
Ведь иначе не могло бы быть.
Если будет сын, ему есть имя.
В честь тебя! И что еще решать?! –
О тебе, Высоцкий свет Владимир,
Плачет сердце и скорбит душа…
Июль 2000 г.
Эти строки были зарифмованы эмоцией, нахлынувшей единомоментно, когда забрела в сердце печаль. И имеет право на существование этот стишок, наверно, лишь в скорбный день его ухода и в контексте частной жизни. Стоит сказать, что с 3 мая 1982 года, дня, когда я узнала о смерти Высоцкого, печаль, наверно, никуда и не отлучалась из моего сердца. Да только ли из моего…
Помню, как, будучи ребенком, я переживала это известие. Ко всем обращалась с единственным вопросом: жив ли он? И сегодня, наверно, это покажется неправдоподобным, но тогда, спустя два года со дня его смерти, многие считали его живым. Вот так были информированы люди в то время в глубинке. На мой вопрос, бывало, отвечали: «Да, он жив». И тогда потерявшая всякий оптимизм надежда, как лучина, которой уже не возгореться, тлела-таки… Но недолго. Были ответы, которые убивали конкретикой и неопровержимыми фактами июля 1980-го.
Сегодня, вспоминая о своем недетском горе, свалившемся на меня в мае 82-го, я, порой, прихожу в ужас: как ребенок 13-ти лет такую боль мог преодолевать в одиночку? Но ведь моя боль была неодинока. Это была всеобъемлющая боль многомиллионной аудитории поклонников Высоцкого, для которых он стал кумиром навсегда. И их сердца тоже отягчены нелегким камнем прогоркшей печали.
Но сколько же неискоренимых знамений и фактов биографии, связанных с именем Высоцкого, было в судьбах тех, кого сопровождает жизневозрождающий его голос и сотканные из оголенной правды стихи.
На дворе 2009-й год. Слова этого стихотворения, вряд ли претендующего на литературно-художественный изыск, оказались отчасти пророческими. Моему сыну Володе – 5 лет. И он вполне укладывается в характеристику одного из персонажей песни Высоцкого: «Врун, болтун и хохотун…» - а мне кажется, что и внешне он имеет сходство с человеком, которого одна из моих приятельниц охарактеризовала с поправкой на меня так: «Он ей, как родня!». И была права. Роднее не бывает! И не только для меня. Он остается родным для миллионов людей, которые носят оттиск светлого образа Высоцкого в своем сердце. Как это не пафосно звучит, но иначе трудно выразить суть того, что есть в душе…
Июль 2009 г.
