Мидгард

СОДЕРЖАНИЕ:

 

1) Грааль (фолк-песня)

2) Умирающий гладиатор

3) В темнице

4) Арвен - Арагорну (по мотивам толкиенианы «Властелин колец»)

5) Заклинатель рун

6) Подражание И.А. Бунину ("В блеске печальных глаз...")

7) Гипатия Александрийская (белый стих)

8) Свой среди чужих

9) К Трисмегисту

10) Белтейн и Самайн

11) "И было утро..."

12) Тиль Уленшпигель (песня)

 

Грааль

(фолк-песня)

 

1 к. В час полуночных оргий кровавой луны

Льётся плач соловьиных лесов на холме;

Хладным ветер дыханьем унёс мои сны

В леденящую небыль космических сфер.

Я бреду по хребтам каменистых холмов,

Продираясь сквозь тьму исполинских дерев.

Клочья чёрной сутаны, обрывки псалмов

Стали лёгкой добычей болотистых чрев.

 

2 к. Но к груди прижимаю последнюю дань

Бренной жизни, карающей за чудеса.

Мне шагнуть довелось за опасную грань,

И могилой мне станут седые леса.

Только ветра набат не силён заглушить

Гул звенящих копыт резвоногих коней –

Это Орден во имя спасенья души

Выслал рыцарей мчаться за смертью моей.

 

пр-в: Так смотри же, Господь, Чаша крови Твоей

Воскрешает одну лишь гниющую плоть,

А того, что клокочет и рвётся за ней,

Мы не в силах сберечь – отчего же, Господь?

 

3 к. Меч сверкнул и рассёк молодую листву

Древней рощи густой за Оважьим ручьём;

Откровенье явил мне в молельном жару

Мой хранитель, стоящий за правым плечом.

Но недолгой была исцелений пора:

Покусились «отцы» на свящённый Грааль;

Дыба, плаха, петля, полыханье костра

Отправляют воскресших в поруганный рай.

 

пр-в: Отчего же, Господь, Чаша крови и слёз

Не сумела растленье души побороть?

Запах пепла и горечи ветер принёс –

Вот что сделалось с нами, смотри же, Господь.

Только Господа лик будет вечно сиять

Над несчастною тщетою мир расколоть:

Всё, что есть дорогого в душе – не отнять

Никому, никогда... Ты прости нам, Господь!

(29.08.08)

 

***

Умирающий гладиатор

 

Кровавые моря, что затопили

Твой Колизей, не примут ваши боги,

Хоть стены возведёте вдоль дороги

Из христианских тел – ваш кончен век. И ныне

Ты, лёжа на подушках, с ликом Зверя –

Ничтожный раб тщеславия и страха,

Как между Сциллой и Харибдой. В пекле краха

Твоя волчица, блудная империя,

Что, переполнив чашу Божьего терпенья,

Падёт вослед Содому и Гоморре.

Ты слаб. И это ты исходишь кровью,

Но для тебя не призвано спасенье.

Ответь, кто за твою больную душу,

Нанёсшую самой себе увечья,

Хоть на одном из множества наречий

Могильный сон молитвами разрушит?

Мне жаль тебя, ты не увидишь света,

А твой народ себе уже копает яму.

...На смену грохоту мечей и гаму

Запела нежно ангельская флейта.

Добей меня, араб, мой брат по духу –

С тобою днесь пред Господом предстанем.

Ты был крещён копьём и булавами

И внемлешь новой жизни чутким слухом.

Идём из пасти бешеного Зверя;

Над смрадными останками вопящих

Помолимся за всех безвинно павших

На праздной скотобойне Колизея.

(6.08.10)

 

***

В темнице

 

- Зачем ты явился ко мне?

Ведь я – воплощение ада,

И сонные травы в вине

Открыли, в чём тайна моя.

Хотя мои муки вдвойне

Тебе, инквизитор, награда...

Я помню тебя. На суде

Лишь ты не охаял меня.

 

- Не спрашивай. Надо спешить.

Вот ключ от подземного хода,

А чтобы неузнанной быть,

Надень поскорей балахон.

Я тайно берусь проводить

Тебя до утра на свободу.

Уйдёшь далеко, будешь жить,

А я... на рассвете сожжён.

 

- Монах, я не верю ушам!

Что ты обретёшь этой жертвой?

Не внемлю я странным речам

Предателя веры своей!

Суставы мои по частям

Размалывал пыточный жернов,

И даже в дремучих лесах

Не скрыться от гибели мне.

 

- Христа я не предал, поверь,

Но был я свидетелем чуда;

Не знал и не знаю теперь,

Как ты исцеляла больных,

Но, ясного солнца светлей,

Ты стала являться мне всюду,

И худшей из худших потерь

Ты будешь среди неживых.

 

- Опасно моё ремесло,

Другим быть исход и не может.

За дар заплатить суждено,

И гибели я не стыжусь.

Пей с маковым соком вино –

Оно от печали поможет.

Тебе благодарна я, но

Не стоит: я здесь остаюсь.

 

- Беги, пока можно бежать:

Четыре часа до рассвета!

Ведь я не смогу помешать

Расправе огня над тобой.

Ты миру нужна исцелять

И души напутствовать к свету,

И сколько ещё сможешь дать,

Рискуя своей головой!

 

- Жалею я лишь об одном –

Что раньше тебя не встречала;

Хоть с магией ты не знаком,

Мы в крепости духа равны.

Борись за униженных, в ком

Нестойко благое начало:

Их зрячие души потом

Всегда будут миру нужны.

(3-4.01.11)

 

***

Арвен – Арагорну

(по мотивам толкиенианы «Властелин колец»)

 

Ты не из тех, кто бредит Лориэном,

Для смертных ставшим вожделенным раем.

А мы уходим, точно умираем...

Мне жизнь за океаном станет пленом.

 

Легко отвергнуть то, что не имеешь,

Отдать воспоминанья в жертву долгу...

Мы вновь с тобой расстались так надолго,

Что поневоле о бессмертии жалеешь.

 

Я буду ждать тебя, мой храбрый воин,

Чья голова уже в короне славы,

Сплетать узлом целительные травы

И помнить: всяк судьбы своей достоин.

 

Ты будешь в грёзах-полусновиденьях,

Сжимая талисман, мой дар защиты,

Смотреть, как я оторвалась от свиты,

Чтоб на твоей земле найти спасенье.

 

Мне Элберет, небесная царица,

Послала знак: блаженны, кто дерзают

Хранить любовь, они лишь обретают;

Теряет тот, кто потерять боится.

(июль, 2011)

 

***

Заклинатель рун

 

Ветер бежит по струнам

Арфы моей перезвонной.

Правду вещали руны –

Заревом станет море.

 

Буря течёт с водою,

Но не природа виною:

Люди грозят бедою –

Англы идут войною.

 

Нет, не проси, не стоит

Знать, что поведал Один:

Голос вначале стонет,

Прежде, чем петь мелодии.

 

Прежде на наши шеи

Выпадут руны гнева:

Тюр – властелин сражений,

Кано – пожар до неба.

 

Мало осталось петь мне –

Лопнут на арфе струны.

Только спустя столетья

В силу вернутся руны:

 

Ансус – божественный скипетр,

Инг – плодородье, рождение,

Альгис – живущих защита,

Совелу – боль прозрения.

(4.12.14)

 

***

Подражание И.А. Бунину

 

В блеске печальных глаз

Отсвет луны померк.

Снова, в который раз,

Ночью идёшь на брег.

 

Только песку и волне

Ясно, как сердце ждёт;

Словно в пророческом сне,

Смотришь за горизонт.

 

Смотришь, а страх-исполин

Крепко сжимает грудь;

Золотом килей-карин

Флот освещает путь.

 

Вдоль средиземных вод,

Верно, за край Земли,

Он, не страшась, ведёт

В бой свои корабли.

 

…Блещет луна в воде.

Тонут обломки мачт.

В граде у вечных стен

Будет великий плач.

 

Видима лишь богам,

Ввысь ускользнёшь на заре –

Звёздами, к небесам,

Путь освещать во тьме.

(7.12.14)

 

***

Гипатия Александрийская

(белый стих)

 

Александрия в пламени пожара:

горят папирусы, и манускрипты,

и древние модели мирозданья -

библиотека эллинской культуры.

И пламя яркое такое оттого, что

горит, питаясь мудростью великой,

хранимой за века в едином месте.

И ты, схоларх – её последний факел,

затоптанный борцами гуманизма,

что вняли христианскому ученью.

И это – лишь одно в начале первых

бесчисленных жестоких преступлений

под знаменем распятого Иисуса.

Удары - камни, руки нечестивцев, -

и вот твоя земная искра жизни

беззвучно гаснет под безумных вопли,

под визг над хрупким телом обнажённым.

За то, что ты всегда была на равных

с учёными мужами и с префектом:

Орест зависел от твоих советов,

а от наук – весь цвет Александрии.

За то, что прозорливо упредила

и Кеплера закон, и Галилея,

что в космосе тела шарообразны,

не Солнце, а Земля вокруг несётся,

а все пути планет – не круг, а эллипс.

Что женщиной посмела ты родиться.

Распятый Бог ведь женщиною не был,

а посему и Слово – за мужчиной.

Едва ли кто в общине христианской

желал, чтобы в умы её адептов

проникла мысль о женской ипостаси

дуального божественного мира.

Так Слово женщины останется изгоем

на многие столетия-эпохи.

Единственная женщина-учёный,

затмившая иных мужей науки,

узревшая космические сферы

И мир вокруг, и тайный мир, духовный,

стояла, перед смертью глядя в небо.

Её звезда в нём вспыхнула, как только

ветра на пепелище Кинарона

подняли вихрь энергии над прахом.

И свет звезды на Землю устремился,

но за веками этот луч далёкий

не скоро обнаружат в телескопы,

чтоб дать очередной безликий номер.

(20.12.14)

 

***

Свой среди чужих

 

«Они пришли убивать то, что я пришёл любить»

(к/ф «Последний самурай»)

 

«Последняя чаша не будет допита,

пока человек не вернулся домой»

(к/ф «Семь лет в Тибете»)

 

«Любовь» на языке врагов

Звучит не менее прекрасно.

Вдаль от родимых берегов

Ты шёл, за кручи гор злосчастных.

Чужой народ тебе был дик -

Влекли тебя другие цели.

Уклад, обычаи, язык

Их самобытный устарели.

А рядом – те, кто их стереть

С лица земли читали долгом.

И ты успел поднатореть

Бок о бок с ними в битве долгой.

Есть силы, что во все века

В крови народов не стихают.

Тебя схватили, но пока

Ударом в спину не пугают.

В плену познал ты боль и стыд,

Тоску по Родине до края,

Но стал своим среди чужих –

Так вышло, знать судьба такая,

Что предстоит тебе любить

Вокруг себя людей, услышать,

Какой природа может быть,

Как в летний полдень травы дышат.

И не предатель, и не трус,

А лишь прозревший на чужбине,

С себя снимаешь бремя, груз

Печали – нет её в помине.

Но, обретая жизни смысл,

Ты признаёшь, как ненадолго

Твой рай тебе подарен был,

И собираешься в дорогу.

Вернёшься вновь, но не с мечом

И не с воинственным отрядом;

Зов битвы больше ни при чём,

Тебе себя лишь вспомнить надо.

Придёшь – обнимешь дорогих

И выпьешь из последней чаши;

Ты стал чужим среди своих,

Но для «чужих» остался «нашим».

(2014-15)

 

***

К Трисмегисту

 

- О, Трижды Великое таинство мысли,

Открой нам ключи к управлению миром!

Ты – шторм откровений, ты – тихая пристань

Разумного, смажь наши головы миррой!

 

Но нем Трисмегист. Не раскроет секрета

Тому, кого власть над умами прельщает.

Ключи – они в нас, но узнает об этом

Лишь тот, кто открыть ими душу дерзает.

(2014-15)

 

***

Белтейн и Самайн

 

Два раза в году

на Земле замирает привычное время,

И можно увидеть

границы запретных тайн.

Один – по весне,

а второй наступает порою осенней,

И первый зовётся Белтейн,

а второй – Самайн.

Меняется скорость,

Земля переходит на новые ритмы –

О том возвещает феерия всех стихий;

Природа стенает и шепчет,

как будто во время молитвы,

Кострами, свечами огонь

очищает мир.

Над каждым из нас

может властвовать сила того иль другого,

И если ты рвёшься разрушить

тоску и плен,

А сердце навстречу огню красоты

упорхнуть готово –

Тобою владеют весенние чары, Белтейн.

Но если тебе

по душе созерцание, уединенье,

А в мрачных загадках ты видишь

намёк на рай,

То значит тебя «осенили» осенние тени,

И твой покровитель – «готический лорд» Самайн.

Но так как природа

всегда гармонична и дуалистична,

Впусти же весну, если

осень царит в тебе,

А «думы о вечном» пускай дополняют

«вопросы о личном»,

Чтоб выжить и в лето,

и в зиму ты смог на Земле.

(3.04.15)

 

***

И было утро: дым стоял стеной;

В мгле повозки люди вывозили.

И смрад кругом… В телегах – прах людской

Как дань людей ничтожная могиле.

 

А за мгновенье до процессии – костры

В ночи кромешной. Десять, может, сорок.

И несколько людей вознесены

Под самый верх столбов, над чёрным полем.

 

Летели кости, рассыпаясь в прах,

И – занавес, клубящийся, туманный,

И - стоголосый реквием в ушах…

Я в детстве сон такой видала странный.

(22.04.15)

 

***

Тиль Уленшпигель (песня)

 

1 к.

Где же, в какой ты опять стороне,

Тиль Уленшпигель мой?

Вспомни, как мы наяву и во сне

Звали тебя домой;

Ждали, что вскоре появится шляпа

Твоя с фазаньим пером…

Дерзкое слово – тюрьма и оковы,

И сердце горит костром.

 

Тебе ли, изгнаннику бедному,

Выдержать этот путь?

 

1 припев:

Тиль Уленшпигель – заветное имя

Борцов за свободу для всех.

Даже когда гул орудий бессилен,

Приводит в себя звонкий смех.

 

В каждом распахнутом телодвиженьи

Вся правда и горечь была.

Тиль Уленшпигель – твоё отраженье,

Где прочие подлые лгут зеркала.

 

2 к.

Шествовать молча хотелось бы мне

Вслед за тобой, как тень.

Есть ли такое, с чем нашей семье

Справиться было б лень?

В бедах правителей мира сего

Обвинят лишь только народ.

Веришь ты, Тиль, в то, что сила народа

Могучая, не умрёт.

 

А пепел сожжённых сердец

Всё стучит в раскрытую грудь.

 

1 припев:

 

2 припев:

Тиль Уленшпигель – борец за свободу,

Сатирик опасных времён.

Даже в легендах иного народа,

Как в зеркале, грезится он.

 

Память народа клещами не выжечь –

Героев останется след.

Правда умеет бороться, чтоб выжить,

Став зеркалом новых стремительных лет.

(27.04.15)