ВИСОКОСНЫЙ ГОД. Стихи.

ЗИМА…

Зима. В грязи декабрь. Случайно

увидел снег, чернеющий от слез...

Наверно, я простецкий русский чайник:

всегда сую, куда не надо, нос...

И нос грустит. А мне бы эту кучу

не видеть никогда… И в темноте

ловить в глазах, хоть тоненький, но – лучик!

Так надоело верить пустоте...

 

***

Хрипатый ветер хамовит без нужды –

хлестнет в лицо и ускользнет в кусты...

А я стою навечно безоружный –

наследник чисто русской простоты...

 

***

Такие нити тонкие – сквозные.

Куда их тянет? Да, – за горизонт.

Они уже не рвутся и отныне

у жизни видеть счастье есть резон.

Они скользят восторженно и зримо.

Увидишь их – тепло прильнет к груди.

И я уже не битый, не гонимый.

Душа моя не голосит, – гудит.

 

БУЧА

Ты проснись, когда в окошке лучик

промелькнет, а, может, прозвенит,

и устрой с утра себе же бучу,

только после бучи не усни.

День такой, что слышится – «удача»

в левом ухе, – в правом эхом: «…ча…»

Будто бы дают тебе на сдачу

счастья малость… Мимо, грохоча,

в вихре пыли пролетают горе,

расставанья, боли… Нет причин

вспоминать все буквы на заборе –

эти буквы будто бы ничьи…

Эта буча* нежностью накроет.

Утро прозвенит в твое окно.

Вот, и станет нас сегодня трое –

буча, ты и… я. Закреплено!

 

*буча — поцелуй(чик), образовано от латыш. buča

 

***

Вернется все мозаикой стекляшной,

когда сознанье выпучит глаза,

когда соврать себе и людям страшно,

когда слова в едино не связать,

когда любовь застынет безнадежно,

когда прощенью и прощанью рад,

когда войдет подспудно и подкожно –

нельзя прожить без горя, без утрат, –

вернется все. Стекляшки мозаично

рассыплются, у памяти в долгу...

И я скажу тебе… себе привычно:

мы даже умираем на бегу...

 

УХОДИТ ДЕНЬ

Уходит день. В ночи одни вопросы.

Не тает снег. И корочка хрустит.

Глаза в ночи немножечко раскосы.

Любовь нечаянно, но, все-таки, грустит.

Висит луна – не лампочка, а лампа.

Немой подъезд. Чуть эха. Шепоток.

И тень моя – растрепанным эстампом

на стенке грязной – знай сверчок шесток.

Сугробен двор. Поземка. Я причастен

к вершенью судеб в комнате пустой.

И даже жить – могу решать отчасти.

Жизнь приняла, но, вроде, на постой.

Уходит день. Бессонница на страже.

Туманны мысли. Рвется сути нить.

Спокойной ночи – мне никто не скажет.

Забыться и… за все весь мир простить.

 

АПРЕЛЬСКОЕ

Весёлый день. И лужи-зеркала

отбликивают солнечную сетку:

в ней зайчики, как солнечные детки,

резвятся, позабыв свои дела.

Апрель кружИт и крУжит… По весне

не голова, а море разливанно...

И даже в состоянии диванном –

мурашечки весенние в спине

щекочут мысли – мне бы их сберечь.

Вскочу, вскричу и улечу далече...

Весна! Я на неделю обеспечен

улыбками и вереницей встреч.

 

БЕГ НАЗАД

Разлом. Пустынно и прогоркло.

Дымок. Запутавшийся след.

Земли запёкшаяся корка.

Все это – отраженье лет.

Гудит пространство за спиною.

И жизнь у времени в долгу.

Но пахнет осенью весною.

Я в детство, кажется, бегу...

 

БУДЕТ ЛУЧШЕ

Ничего пока не значит

в жизни этой – всё потом...

Я живу – пуглив и мрачен.

Хороша погода – шторм...

Забивает ветер душу –

не вдохнуть. Прощальны дни.

Околачивал бы груши...

но… так хочется возни

в этой жизни. Отутюжен

быт. Замочено бельё.

Нет внутри – всё есть снаружи.

Если хочешь жить, то – влёт...

Пусть гудит вокруг и вьюжит.

Будет лучше. Было хуже.

 

В ПРЕДЧУВСТВИИ ОСЕНИ

Уходила даль за кромку крыши.

Улетали птицы на исходе лета.

Слышал я, как осень тихо дышит.

Август. Лето исчезало незаметно.

 

Хромоногий парк желтел степенно.

И казалось сложным даже и простое...

Жизнь текла без меры – внутривенно.

Люди, жить и вправду очень даже стоит.

 

ВАГОННОЕ

В нелепой голости зимы

не голоса, а отголоски,

и шар земной не круглый, – плоский,

и заморожены умы...

и нет восторженных речей

в пугливой сонности рассудка,

дней нет, – есть только ночи в сутках,

а ночи всё скучней, скучней...

Миры сомкнулись в тишине.

Растаял звук. Не шарит эхо.

Я, кажется, уже приехал

туда, где даже летом снег...

И только ломкие следы

напоминают: было, было...

Идёт замена шила мылом –

в том нет ни горя, ни беды.

 

Апрель позванивал слегка

в ушах. Весна. Любви не жалко.

Зима ушла походкой валкой.

Я – сын весеннего полка...

 

ВЕСНА

В потемневшем небе хмуром

проползали облака...

Проползали, пропадали,

оставаясь… на века...

Оставались и молчали.

Не скучали. В тишине

тихий голосок печали

исчезал, как вешний снег.

Золотилась кромка века.

Дул весенний ветерок.

Было любо человеку

между этих тихих строк.

 

ГОДЫ

Как аскорбинка – лёгкий фарт:

апрель уступит место маю...

И я, конечно, понимаю

свой пробудившийся азарт.

За маем выскочит июнь.

Потом июль покатит вяло.

И август – мудрый и усталый –

исчезнет, только просто дунь...

Сентябрь настырен и пуглив.

Хотите? Что же? – Будет лето.

Пусть бабье, но… по всем приметам,

всё ж лето… И его не зли.

Октябрь. Снежок. Покров. И грязь.

Ноябрь. И я опять простужен.

Ледком призастеклило лужи.

Декабрь. На стёклах окон вязь.

Мороз: не первый, но… шалун...

Его почувствуешь… А дале

и Новый Год опять отчалит

под музыку карельских рун…

Январь. Проверка на излом.

Февраль хоть короток, но важен.

А, вот, и март. – Как карта ляжет…

Апрель… А май уж за окном…

 

За годом год одно и то же…

Но жить по-старому негоже…

 

***

Как будто в тишине пустой

у мамы слёзы

беззвучно капали на стол

прощально поздно...

И ветер шарил по углам –

искал сыночка...

Полоской света пролегла

из ночи строчка...

А в ней с горчинкою слова:

не жди, пожалуй...

Стихов живучая листва

в снегу лежала...

 

ЛУЧИК

Быть ни хуже и ни лучше...

жить не в заданном режиме...

Я в словах давно прижимист,

чтобы миру не наскучить.

Лучик солнца на ладони

греет душу сквозь преграды.

В мире множество загадок –

их по свету ветер гонит...

 

***

Летела птица. Странно мне,

что не летаю. В крыльях дело.

С крылами был бы даже смелым.

А так – летаю, но… во сне.

И солнце ближе. Тишина.

И горизонт вдали не тает.

И даже посподручней в стае.

И небо – есть моя страна.

И силы есть лететь на юг.

И возвращаться есть причина.

Но жизнь летать не научила.

Моё пространство – это… круг...

 

***

С друзьями не боязно...

а время бессовестно

разлуками потчует...

Пространство на ниточке –

бестактно убыточно –

моя нынче вотчина...

 

МОЛЧАНИЕ

Ничуть не холоден и… бодр.

Ворчу от преданности быту...

И, кстати, очень даже горд,

что остаюсь всегда открытым.

Пустые помыслы… пусты,

в них утонуть легко. Печально:

в России век навек застыл:

наш человек – большой молчальник...

 

МОРЕ

Море, ленивое море… Волны покатываются и зеркалят неприхотливое дно, вскрывая полутона, полутени, искрящиеся на солнышке и радостно принимающие ласковое к себе отношение… Золотистые полоски разбреживаются и ускользают от томных взглядов отдыхающих, которым глубоко наплевать на то, что вокруг лето и нет снега – пепелистого и всепоглощающего… Зима… Лето… Как все переплелось на нашей многострадальной, но всегда почти счастливой Земле...

 

МЫ ТАК И ЖИЛИ

"Орёл" и "решка"… На веку

вопросы были без ответов.

Как будто – пистолет к виску,

а на виске отметка света.

И тьма… а, может, и не тьма,

а лучик – тоненький, но острый.

Всю жизнь зима, зима, зима –

как будто затвердили ГОСТом.

Монета спрячется в пыли –

не рассмотреть… А было ж лето...

Мы так и жили, как могли –

в иголку ниточкой продетой...

 

***

Когда в забытой тишине

проснётся голос трав невольно,

жизнь будет трепетно звенеть

и исчезать, и будет больно

от этой звонкой тишины,

от этой робости и грусти,

от этой немощной вины,

от этих горестных предчувствий...

И улетит моя печаль,

и отзвенит моя тревога...

Но… лоб отведает печать –

и не от чёрта… а – от Бога...

 

***

Налей чайку горяченького… Ступор…

Открыта форточка, но ветра что-то нет.

Сижу… Молчу… В глазах летально скупость

на слёзы, на судьбу, на скорость наших лет,

на голоса далёкие, как звезды,

на встреч нечаянность, на прибыль без утрат…

Хотя твердят, что жить ещё не поздно,

а солнце катится всё чаще на закат…

 

НЕ УВЕРЕН…

У Донбасса есть вина:

неуменье врать.

А война всегда война –

ни отец, ни мать.

Терпкий запах у степи –

запах уголька.

За спиной нужда сопит –

ей бы все мелькать.

Под землёю тишина –

над землёю стон.

Не звенит давно мошна,

а разлук – вагон.

Проутюжена душа –

даже шорохи

будут жить в любви мешать

дружбе с порохом...

 

***

Не устроен мир. У правды нынче

не легка судьба – запутанность в чести...

Нет зачёта, – есть бездумный вычет:

успокоенность всегда во лжи простит.

Рвется нить гуманности. Не скоро

залатает жизнь ущербность тишины.

Хорошо весёлым быть, покорно

задирающим вселенские штаны...

И печалиться на вдох, а выдох

будет радостным… Нечаянность горчит.

Но… молчу, хотя… слегка и… стыдно...

Правда есть, но… как – с неправдою сличить?..

 

***

Не хочу умирать просто.

Не хочу умирать сложно.

Не хочу умирать постом –

без него умереть можно.

Ветерок унесёт выдох.

Сквозняком и стихи сдует.

До конца уже жизнь выдул.

Но… чего же опять жду я?..

 

***

Не чувствую восторга. Новый Год

вползает сквозь расщелину прощанья...

Кому закроет он навечно рот?

Кто будет новым символом молчанья?

Как вреден голос на исходе дня.

Как раздражает постоянный ропот.

Кого и в чем в народе обвинят?

Кому простить не смогут даже шепот?

А Новый Год запутан. И душа

не устает метаться. Вечность давит.

Народы жить, наверное, спешат,

а мы… молчим… мы говорить не вправе.

 

НЕЛЬЗЯ

Нельзя не протирать глаза

хотя бы раз, хотя бы в год.

И, протерев, себе сказать:

какой же я теперь урод...

Какая за окном весна!

Как птицы весело поют!

Как солнце согревает нас!

Как этот Мир безмерно крут!

Как бесконечен жизни путь!

Как расставаний нет без встреч!

Как счастье – даже хоть чуть-чуть –

любовь старается сберечь!

Нельзя не протирать глаза

хотя бы изредка… Прости...

Вперёд смотреть, а не назад, –

себя на волю отпустить.

 

***

Беспокоен странный голос накануне...

Накануне… Жить бы без забот.

Что мне жизнь случайно в мою душу вдунет?

Что в душе и чем же прорастет?

Лебедой? А, может, все же, как ни странно, –

расцветут увядшие цветы?

Дай-то Бог душе не зарасти бурьяном.

Пусть мечты не будут так пусты.

 

ОТВЕТ

На вопрос ответ тревожен.

Боже, сколько в Мире лжи...

Будь с ответами построже,

ведь уроки так свежи.

Неудобен тихий ропот?

Неуместен зов трубы?

За спиною только шёпот

и закусочность губы...

В пустоте пройдусь метлою:

ни соринки – верен глаз.

Да, и сердце – дюже злое –

отвечает на заказ...

 

***

Подрасти, мальчик русский.

Подрастешь – будет дело:

будут бомбы, ракет пуски...

Ты должен быть смелым...

 

ПОДРОБНОСТИ

Подробности так часто сиротливы.

Детали раздражают. Налегке

идти сподручней, хоть шаги ленивы,

и не услышать эха вдалеке,

и не сгореть отчаянно и жарко,

не задохнуться жадно и взапой...

а – быть и жить дежурно перестарком,

хоть осенью, хоть летом, хоть весной...

 

***

Постучу по деревяшке, чтобы не настучать...

Времена еще те – никому нельзя верить.

Сегодня главное – чаще, нет, нет… всегда молчать

и дрожать, и потеть, несмотря на потери.

Утоплю надежду в луже. Там плывут облака.

Для кого-то тучи – из них же дождей прорва...

Знать бы, что для жизни хуже – только наверняка,

чтоб себя не мучить. На клочки уже порван

этот мир. Почувствуй кожей. Кожа – она тонка,

никогда не станет толстой – беречь ведь надо.

Не живи, друг, с кислой рожей, не жди в спину пинка.

А душа обманет, – они и будут рады...

 

РАЗНОГЛАСИЕ

Бесстыдство, видимо, в крови.

А чей-то голос слишком тонок.

Нас кто-то чем-то отравил

и ввёл бесстыдство в ранг закона.

В законе нет любви и… сил –

любить и верить. Как знакомо...

От Кёнигсберга до Курил

я всё равно бессменно дома.

 

***

В сером небе все не серо –

серо только вдалеке...

Серо, но… в пределах меры,

просто – солнышко в реке...

Просто серым отраженье

часто кажется… Но – жди:

при возможности паренья –

жизнь, похоже, – впереди...

 

***

Снег летит и тает, тает...

Тает время в тишине...

Жизнь такая непростая...

Не растаять бы и мне...

Вне пространства жить негоже:

хлопочу… А снег летит...

Мир и прост, и архисложен...

Значит вдумчивость в честИ.

 

СТИХИ ПРИХОДЯТ

Стихи приходят в тишине.

Скрип. Ветерок. За стенкой шорох.

Дорожка лунная в окне.

И… неизбежно – с жизнью споры.

В пространстве личностной судьбы

гул невозвратности сезона.

Ведь я в нем только что и был –

оно пока не пустозвонно.

Хотя, как знать… И тишина

молчаньем ширит суть пространства,

сужая в миг проём окна

и погружая в море странствий...

 

***

Листает преданная ночь

страницы жизни. Голос тонок.

Но я запутаться не прочь

и… передать привет Харону...

и ускользнуть… Далёк не путь –

дорога только больше манит...

и не даёт в ночи уснуть...

Я, видно, неуёмный странник.

 

СУДЬБА

Охотно верится судьбе.

Судьбе – без всяких оговорок.

Кому нужны чужие споры?

Ведь в жизни важен только бег.

Ползти не хочется. Рассвет

так далеко – в тумане тает.

А жизнь отчаянно густая –

пустот в отчаянности нет.

Как нет усталости и дна.

Как нет летальности удела.

Жизнь улыбнуться не успела,

но… это не её вина...

 

ТАКАЯ ОНА…

Перешёптыванья ночи

и несмелые шаги,

треск весенних спелых почек

на ветвях – ещё нагих...

День растерянно пугливый,

словно выжатый лимон...

Живы мы или не живы?...

Не весна, – оксюморон...

Залетит тепло случайно

и растает в тишине...

И чернеет снег печально,

упакованный вполне...

Полоса, а не полоска...

Рвётся даль и – лёгкий звон...

Да, весна, похоже, – тёзка...

даже, может быть, и – клон…

 

***

Терпкий воздух сух и горек.

Что-то так похолодало –

в этом странно узком створе

жизнь опять врасплох застала.

 

ХОЛОСО…

Холосо, живём мы холосо...

Голосок негромкий, хоть бездонный.

Можно бы сравнить его со стоном,

но… так тонок стона голосок.

Разбежаться и… рвануть бы… Но...

не пространство – бездна за порогом.

Так сомнений в этом мире много –

не увидишь даже и в бинокль.

Радостно похлопаем… Беда...

Что ж ещё? Тревог и так довольно.

Промолчим в ответ своей "престольной".

И сгорим все вместе… от стыда.

 

Я ПОМНЮ ВСЁ

Когда снаружи пустота,

а в пустоте грустит начало,

я целый век, всю жизнь ворчал бы,

ведь в жизни заняты места.

Кричали чайки. Облака

не расползались. Гнулось небо.

Не знал тогда ещё я, где бы

гудела б звонкая строка.

Она вонзалась в пустоту

и улетала в поднебесье

моей неуловимой песней....

А я потом в ней прорасту

продрогшей капелькой судьбы –

как будто всех простил когда-то,

хотя был сам и виноватым.

Я помню всё, хотя… забыл...

 

ЛЮБОВЬ И СЧАСТЬЕ

Полоской света проплывают мимо

любовь и счастье. Не лови.

Они всегда – и в непогоду – зримы:

ты только небо проколи

своим лучом зрачка – увидишь звёзды,

потрогай их – не надо жечь.

Любить, счастливым быть – всегда не поздно

Вот, как бы жизнь в любви сберечь...

 

СЫНУ

Я пришёл сказать тебе, сынок:

у войны лицо неуловимо…

Даже если видишь херувимов,

их послал, конечно же, не Бог...

Это злые силы. Их дела

не от Бога – дьявол на раздаче...

Не руби сплеча, подумай, мальчик.

Жизнь и без того мала...

У сирени запах – Боже ж мой!..

Продышись. Весна! Зима не катит...

А война – она всегда некстати.

Лучше о любви, о счастье пой!

 

ТУПИК

В тупике совсем не тихо...

Не борьба пока, – возня.

Вход уж был. А где же выход?

На замке. Под стражу взят.

Сторожа круты, но… лживы.

Могут взять под козырёк.

Могут торгануть и сливом.

Кто – делец, а кто – игрок...

А тупик молчит. В народе

ходит слух: ещё в пути.

Если ни на что не годен,

только Бог тебя простит...

 

НАДО ОДНОМУ…

Как незапятнанно суров я…

к себе… умеренно раним,

хотя и знаю, что – не ровня

тому, кто в памяти храним…

Я жду… отчаянно, тревожно —

еще безумства на лету,

но… чую – даже и подкожно –

причастность к желтому листу,

который медленно, наивно

раскачиваясь на ветру

под взглядом, может быть, противным,

вписавшись в некую игру,

в пустопорожнее пространство

пытаясь отсигналить SOS,

раскачивает время странствий…

в которое меня унес

мой старый друг – противник спора

о том, что ж гложет изнутри…

Знать, время вовсе не опора

для тех, кто любит взаперти

сидеть и ждать… Умру от скуки

в пространстве верности уму…

Друзья протягивают руки,

но тут уж надо… одному…

 

ОДУВАНЧИКИ

Одуванчики мои, одуванчики...

Захочу и полечу я с диванчика:

с парашютиком, а, может, – немыслимо –

без него – назло всем завистливым.

Облака плывут, а я – нерасчетливо

пролетаю прощально жизнь учётную…

Кто сказал, что у судьбы самомнение?

Есть судьба, но есть всегда и сомнения…

 

НЕЗАКОНЧЕННОЕ…

Выла ночь в трубе печной,

ветер ставил на колени,

дождь осенний – неврастеник –

слезы лил в дыре ночной…

И звенела тишина –

в ней загубленные души,

чтобы сон мой не нарушить,

вылетали из окна...

 

***

Я тут счастливым был когда-то.

Я жил и верил – спору нет.

Я был тогда простым солдатом.

Мне было, к счастью, – двадцать лет.

На кромке жизни даль в тумане.

И детям, внукам – боль и стыд...

Кто этот мир гнилой забанит?..

Кто мукам совести открыт?..

Кто захоронит века смуту?..

Кто упокоит тонны лжи?..

Кто будет к состраданью чуток?..

Кто будет строить нашу жизнь???

 

***

Как хорошо – приврать немного.

А если много, – не беда:

отчёт ведь только перед Богом –

перед народом никогда...

Следы исчезнут безвозвратно.

Все повторится без затей.

Мой мозг, наверно, все же... ватный...

Но... жалко Землю и детей...

 

СЧАСТЬЕ

Я ухожу... Почему-то нервно...

В сгустке времени – нет чего-то.

Никогда я ему не был верным.

В нём и Бог отражался чёртом...

Не простить мне своих прегрешений.

А прощу, – разорвусь на части.

Крестика же нет на моей шее…

На спине крест мой – зову счастьем…

 

МЫ ЖДЁМ

Наверно, ждать всегда не по карману...

Мы ждём, конечно, братцы, постоянно.

Мы ждём. А как не ждать? Негоже

прощально чувствовать, что ты не тот

и затыкать себе же свой же рот...

и знать, что ты ведь ничего не можешь...

 

А что?.. Я жду. Ты ждёшь. Но... откровенно:

так надоели эти стены, стены…

Не прошибить. А как?.. Бетонны

все стены. Головы не хватит...

Жить, быть бездумно на подхвате?..

Пусты и сволочнЫ законы.

 

Какая жизнь?.. Ведь хочется простора...

В просторе – ветер, облака и горы...

Храню мечту я неизменно –

когда-нибудь глоток свободы

испить, не умерев уродом…

Но… не найти стране замену…

 

КАК ЖИТЬ?

А людям жить…

Так хлопотно, что боле

нет сил...

А хочется пожить.

Не захлебнуться б

неизбежной болью...

Куда деваться, –

подскажи...

Куда лететь и

чтобы – вольной птицей?

Кого любить,

мой пастушок?

Верёвочке

ещё так долго виться…

Растёт, как чирей,

мой грешок…

Неумолим

условный небожитель…

Темно…

Просвета даже нет…

Так хочется

до радуги дожить бы…

Не только мне,

а – всей стране.

 

АХ, ВЕТЕР…

Ах, ветер... просквози июнь...

В углу беда – с названьем "паутина"...

И день молчит – так неизбежно длинный

у нас на Севере – не сдунь...

Брани меня – всегда готов.

Кручусь-верчусь: не онемели ноги,

хотя и... сбиты напрочь о пороги...

Был дом, а нынче просто – кров...

В глазу соринка: верно, – сглаз...

Но не прощу себе минутки страха,

ведь память не восстанет прахом,

похожем на простой заказ...

Не ветер глух – дыра, дыра...

сквозит, и годы пролетают мимо...

Как жаль, что за безумие простим мы

себе... Как солидарен страх...

 

КИРОВСКУ (Мурманская область)

А мы живем, наверно, в облаках:

тут Расвумчорр заведует умами…

Тут, ну, никак не Ох! а – Ах!

И мир не однолик, а – многогаммен…

И воздух здесь – нектар, а не экстракт.

И в облаках витаем дни и ночи.

И наши души с Расвумчорром в такт

звонят колоколов российских громче.

 

***

Светлый день. А в сердце боль...

Сгорбленная память.

Нескончаем этот бой –

сводки с новостями...

 

***

Плачет кто-то за окошком,

я не плачу, я – смеюсь:

мысли катятся горошком

прямо на пол… Ну и пусть…

Собирать я их не стану:

было что-то но... вчера…

Как же все на свете странно,

и особенно – с утра…

 

***

Забыть или... забыться?

Идти или стоять,

смущённо пряча рыльце?..

Во мне одном сто я…

Прощаю без отдачи -

себе прощенья нет.

И нет в душе заначек

уж много, много лет.

Живу в случайных далях,

а чаще - в облаках…

Так хочется отчалить

на свой и риск, и страх…

Не утону в печали.

Не захлебнусь в слезах…

Наверное, - отчалю

на свой и риск, и страх…

 

***

Прости, любимая… Погода

дождями сыплет в сентябре…

Дожди ведь из предзимья родом…

и мне тебя уж не согреть…

И мы с тобой опять в разлуке…

и осень грусть прольет в ночи…

и ты протягиваешь руки,

а я тебе: молчи, молчи…

Все будет, милая, как прежде:

я тоже нашей встречи жду…

Оставь хоть щелочку надежде

и я, конечно же, приду…

И это будет не когда-то,

а… через год – такая блажь…

И будут снова щелкать даты,

мотая нашей дружбы стаж…

Прости, любимая… Погода

дождями сыплет в сентябре…

но ведь дождям все эти годы

из нашей жизни не стереть…

 

***

Жара! Июль! Невиданный запас

тепла и света в этом промежутке...

Но мир любви неимоверно хрупкий –

лови любовь и трать её сейчас!!!

 

Володимир Сосюра (1898, Дебальцево - 1965, Киев)

 

***

Весняний сад, квітки барвисті,

пісні пташині в вишині,

і ти – у сяйві і намисті,

подібна сонцю і весні.

 

А в небі радість журавлина,

і даль степів, мов крил розмах.

Моя кохана Україно,

такою ти – в моїх очах.

 

Гвіздки твої пробили руки,

на вітрі коси золоті,

а в чорнім небі – круки, круки...

То ти розп'ята на хресті.

 

Огні померкнули ласкаві

в твоїх очах. Кругом штики.

Втоптали чоботи криваві

твоє намисто і квітки.

 

Та упаде удар огнистий,

у прах розсиплються штики.

Ми підберем твоє намисто,

знов розцвітуть твої квітки.

 

Луна пісень кругом полине,

тебе ми знімемо з хреста,

і ти воскреснеш, Україно,

моя ти страднице свята!

 

Перевод:

 

***

Весенний сад. Фиалок море.

И птичий гомон в вышине.

И ты, как будто небу вторишь –

подобна солнцу и весне.

 

А в небе отпрыск журавлиный

крылами измеряет даль.

Моя родная Украина –

моя любовь, моя печаль.

 

Пробиты рученьки гвоздями.

И мир от ветров опустел.

И ворон кружит с новостями,

что ты распята на кресте.

 

В очах ни искры счастья, – слёзы.

В крови рассвет, да, и закат.

Война уже – последний козырь

из не вернувшихся солдат.

 

Очнись. Не в злобе час рассвета.

Солдатам призванных полков,

твоим участием согретым,

не жить и с тысячью штыков.

 

Час лихолетья скоро минет.

Сойдёшь ты с этого креста.

И будет снова в Украине

жизнь животворна и чиста!

 

(2016-ый, Николай Почтовалов)

 

ПРЕДКАМ

Если бы встали Они и в уши

вдули бы нам и совесть, и честь...

В наших ушах – гул танков и пушек...

Жизнь называется скупо – жесть...

 

***

Всё прекрасное прекрасно!!!

Удивляюсь я порой:

как же всё на свете ясно,

если - рядышком с дырой,

с той дырой, в которой беды

исчезают навсегда,

с той дырой, в которой не был

в этой жизни никогда,

с той дырой, в которой худо

утонуло - счастье нет...

с той дырой, в которой буду,

но ещё не топтан след...

А прекрасное прекрасно,

даже если жизнь горька.

И в дыру не гаснет красный,

а зелёный - в жизнь пока...

 

ДУШЕ ДО СМЫСЛА ДАЛЕКО

Вот, я проснулся. За окном

возня, запутанность, тревоги...

лучи у солнышка убоги -

не наполняют нас теплом...

Не моросит хоть дождь. Дрожи:

не дай-то Боженька - снегами

вдруг заметёт в июне... Сами

ведь понимаете: вскружить

нам наши головы легко,

ведь примем за зиму и лето...

Снегами можно быть согретым -

душе до смысла далеко...

 

НАЧНУ СНАЧАЛА

Начну сначала. Голос вдалеке

зовёт, зовёт, не ведая предела.

А снег лежит так первозданно белый -

ни пятнышка. Перо дрожит в руке.

Безумный ветер всё стучит в окно,

как будто я не слышу. С белым светом

не пошептаться - у него секреты,

которым быть умеренной ценой

за всё, что было. Нет уже причин

скрывать и ждать чего-то. Рвусь на части.

Давно понятно - не прошёл я кастинг,

хоть голос вдалеке: строчи, строчи...

 

***

Нащупать звук, услышав тишину...

поймать звезду и удержать в ладошке...

отвадить зиму... пережить весну...

три летних месяца сложить в лукошко...

и задохнуться запахами трав...

опять влюбиться пылко в бабье лето...

и... все законы бытия поправ,

оставить в мире навсегда планету...

 

***

Дымком пахнуло. Ветерок

напомнил молодость – как будто

слова мелькнули между строк:

а, вот, и утро...

В глазах уже и сон – не сон.

Туманны мысли... Чьи-то тени...

Но... жить и верить есть резон!

Я – жизни пленник.

 

***

Опять хрипит забытая печаль.

Неясно – почему, зачем, откуда...

Так хочется опять с нуля начать,

взяв без раздумья лет на десять ссуду.

Так хочется опять рубить сплеча,

наивно веря в разворот в начало,

а – не безропотно по дереву стучать,

чтобы душа по-тихому бренчала.

Хрипи печаль – наивностью согрет,

я верю – оттолкнуться от причала

есть силы, вроде. От бессилья вред...

И жизнь опять как будто стартовала...

 

***

Не сгорает свечка на столе.

Длится ночь бездонно и тревожно.

Чувствую незримо и подкожно –

не понять любовь и за сто лет...

Паутинка мечется в углу.

Воздух чист и лёгок на помине.

Кажется, что даже я невинен

в том, что так ещё по жизни глуп...

 

ВНУКУ

Ничего не замечаю:

и не слышу, и не вижу...

Счастье прибыло бесстыже,

но ему я всё прощаю.

Это маленькое счастье

так желанно — нету мочи...

В жизни нет, пожалуй точек —

всё в твоей, дружочек, власти.

 

***

Все было вовремя вчера –

сегодня все случайно.

Жизнь тороплива и пестра,

и туповата, и остра,

и я – большой печальник...

 

Ловлю мгновенья на лету –

восторги как-то мимо.

Подобно желтому листу,

качну резонно пустоту.

В окне не дымка, – дымы...

 

СЕЗОН ЗАКРЫТ…

Сезон закрыт... полузакрыт – точнее...

Сквозь сетку лета осенью пахнет

и сморщит лист, и лето почернеет,

и, может быть, в моей душе уснет...

Но будет лето бабье – вот же сила!

Проснется, унесет в такую высь,

что станешь внесистемно многокрылым,

и будет снова распрекрасна жизнь!

 

***

Я вижу свет на кромке суеты.

Не солнце это, а свечи огарок,

хотя огонь так нестерпимо жарок,

что сожжены до совести мосты...

 

***

Ничуть не холодно – Испания.

Прохлада съедена до дыр...

Чуть ветерка – вот смысл желания:

успокоение жары...

 

Когда тепло и море плещет,

тогда и жизнь, как будто резче.

 

Но смолкнет гул прибоя вскоре.

И будет гул... предзимья... – Sorry...

 

СКВОЗНЯКИ

Неудержимы сквозняки:

и в уголок, и в щель бездумно

задуют: прилетят звонки

и снова будет в доме шумно.

И запоет в ночи душа –

не безголоса, – слава Богу.

А если будете мешать,

мне сквозняки всегда помогут.

 

ЛЕТИ…

Я иду, бегу, взлетаю...

Тень скользит... Волна... Песок...

Жизнь свою опять латая,

в неуступчивость врастая,

пролетаю между строк.

 

Одиноким шлю сигналы:

искушай свою судьбу...

пусть она и жизнь украла,

счастье есть, но только в малом,

хоть о малом не забудь.

 

Положу в карман путевку

в далеко. Еще в пути...

Время есть до остановки,

даже и не очень ловким.

И скажу себе: лети.

 

Я ЖИВУ

Я живу еще. Нелепо –

жить, не веря и не споря...

Под ушанкой... нет... под кепкой

только буквы на заборе...

Облачка плывут и... ладно...

Сколько надо? Да, нисколько...

Я на жизнь давно не жадный:

не на роль прошусь – на рольку...

Просто дырочка в кармане.

Не мешает... Все пустое.

Да, я даже где-то странен:

ни гроша уже не стою.

Но... живу. А круг квадратен.

Я ведь тоже с жизнью в доле.

Я не верю только дате…

Сколько мин еще на поле...

 

НАСТРОЕНЧЕСКОЕ

Ветерок бесстыж и липок.

Солнце плещется в волне.

На песке десятки пипл,

подзасушенных вполне.

Неизбежно в капле моря

застывает янтарек.

И никто ни с кем не спорит

ни в строках, ни между строк.

За простором два простора,

а за далью снова даль,

будто в ящике пандоры

не надежда, а печаль...

Я в заботливой ладошке

таю. Баюшки-баю...

Мама кормит снова с ложки.

Я судьбу не ем, а... пью...

 

ПАМЯТЬ

Ворошит устало память

годы, месяцы и дни

паучком в оконной раме,

намекая на зенит...

улыбается прощально

солнце – радуюсь и дню:

он и близкий, он и дальний –

миг и тот в душе храню.

Невозможности возможны,

у ромашки зреет пыл...

будет просто, было сложно,

есть надежда, что забыл

все невзгоды, а удачу

сохранил – карман не пуст,

зайчик солнечный проскачет,

пробуждая бурю чувств…

рассветет и... все, как прежде:

паучок и льется свет...

Есть в окне просвет надежде.

Да, и жизнью я согрет.

 

Я УХОДИЛ…

Я уходил. Желтело небо. Лужи

в обертке листьев замыкали круг...

Казалось – мир нечаянно недужен...

Ответил мир: я – взятый на испуг...

Не болен я, не полоумен... просто

отчаяньем запуган... нету сил...

Остался шаг до вечного погоста.

Желтело небо... Дождик моросил...

 

***

Вот, обрыв. Усталости не внемля,

я подпрыгнул – ветер, облака,

а внизу... Но я покинул Землю...

Ведь хватило слабого пинка...

 

***

Речи сладкие и... злые

и щекочут, и пьянят...

И роса глаза не выест,

если даже обвинят.

Все пустое – вырван голос:

шепоток в губах завяз.

Ведь давно район, – не волость...

Не оков же слышу лязг?..

Холодок бежит по коже –

Боже праведный, спаси...

Крутят, вертят и кукожат

жизнь... Нет жизни на Руси...

 

ДЫРКИ-ДЫРОЧКИ

Нет, не дырочка в кармане.

Честь и совесть – все при мне.

Только все уже на грани,

как и мы в своей стране.

Все забыто. И невольно

так и хочется соврать,

что я всем уже довольный,

хоть в карманчике дыра...

И довольные рядами,

в жизнь впечатывая шаг, –

за бандитами, ворами...

Кто не с нами, сразу – враг.

 

Все бы так, но... на шиша

нам с тобой тогда душа?

 

ВЫЖИЛ

Словно не было меня,

а ведь был же.

Вот, и в дверь опять звонят –

значит, выжил.

Значит, будет, не пройдет

даже мимо

жизнь. Не нечет это, – чет, –

объяснимо.

Да, и солнышко в окне

не растает,

хоть в несолнечной стране

в жизнь врастаю

и кручусь на кураже –

без завода,

только кучка сторожей

из народа.

Не мешают, но всегда

за спиною.

Вот, такая, вот, среда –

паранойя.

Но ведь не было ж меня…

А ведь был же.

Да, и в дверь опять звонят –

значит, выжил.

 

НАДО

А на часах ноль-ноль... Куда же дальше?

Бессонность. За окошком темнота.

Как много было в этой жизни фальши.

А жизнь была ли эта, а не та?

Молчит звонок под сердцем – даже вздрогну.

Сегодня только, сердце, не смолчи.

Я в эту жизнь давно уж кем-то вогнут –

не разогнуть, не то, чтоб разучить

все жить и жить. Часы ведь не помеха.

А дальше? Вислоухая печаль.

Издалека прокуренное эхо.

Но... надо этот новый день встречать.

 

ВЕТЕР

Задирист ветер в октябре –

простора требует, наивно

сжигая солнышко в костре

назло неугомонным ливням.

Тепло уходит. На ветру –

белье промерзлое буграми...

и ни души нигде вокруг,

хотя зовет рябины знамя.

Куда зовет, зачем? Поди,

не назовешь причины даже.

А ветер в проводах гудит –

как этот ветер в жизни важен.

 

НА КРОМКЕ ЛЕТА

Август – почти сентябрь. Кромка

с трещинками. А в затылок

лучик – ведь такой тонкий –

а не пуглив совсем, – пылок.

Розно плывут в небе рвано

не облачка, заметь, – тучи,

и не барашек стада, – баранов

под охраной не псов, – жучек...

Рассветает... К стеклу листик

так прижался... тепла хочет.

И у меня о тепле мысли:

прилепить бы к стене скотчем

лето... пускай, бабье даже...

Август – почти сентябрь. Кромка

с трещинками... А снег ляжет...

все мысли о лете скомкав...

 

***

Так темно, что кажется – слеп...

Холодно так, что кажется – бос...

Но... последний куплет не спет

и не время покидать свой пост.

 

***

Не храни меня, Господь... Мало ли

на Земле твоих детей – баловней...

Сохрани им полноту разума.

Вот, и будет хорошо сразу мне.

 

***

В развернутом кульке газетном

мой мир остался навсегда.

И я в нём – тихо, неприметно:

туда-сюда, туда-сюда...

 

***

Как миг любви неумолимо важен!

Ведь было так легко на Свете жить!

И Свет кружил мне голову, и – даже

кружился сам и приглашал дружить...

 

ВРЕМЯ ХОЛОДОВ

А в России время холодов.

Холодеет… Холодает… Холо-дует…

Холода приходят без следов –

ветро-градом… ветро-снегом… ветродуем…

Холода приходят – жди, не жди…

Рыщет ночь в погоне за снегами.

Это лето… осень – позади,

а зима уж близко… Не задами

пробирается зима – в дыру

простовато-хлипкого забора…

Тут не ждут, что что-нибудь сопрут…

и не ждут, что грянет холод скоро…

У России время холодов.

Невозможное покажется возможным.

И не будет никаких следов –

даже правда станет снова ложью…

 

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

А ты пришёл... мой дед... Кому-то надо

и приходить: в глаза смотреть,

крутить цигарку – как задание мне на дом,

и ждать ответа, как и смерть...

 

Пришёл один. И я один. И все же –

как будто миллионы нас...

И жизнь... и смерть... и память... и – до дрожи –

как будто свет в душе не гас...

 

Крути свою цигарку, дед... Для веры –

есть всё ж порука из порук:

потомок твой четвёртый, он же – первый

мой, но и не последний, – внук.

 

***

Кровоточит рана... Боль – по родословной.

Не успею жизнью насладиться впрок.

Не идёт Россия по дороге ровной,

будто где по пьянке ею дан зарок:

всё земное горе запихать в котомку

и нести по жизни, грузом дорожа;

и терпеть невзгоды, плача втихомолку,

и болеть душою, – за судьбу дрожа...

Кровоточит рана... Боль – по родословной…

Будто мне с рожденья присудили срок…

Я сижу в России, бритой поголовно, –

ведь свобода, братцы, нам, увы, не впрок…

 

***

Как в жизни все грешно и чёрство!

Живём, как скажут… Нет нужды…

Как хорошо, когда – по шёрстке…

А хлеба нет, – давай воды…

Усталость валит на колени:

молись… а на хребтину – крест.

И сзади – вороватый тренер:

он за тебя поспит, поест…

Смешалось всё: весна и осень.

Кричи, – на крики наплевать:

их ветер по стране разносит.

Горюй, – устанешь горевать.

Пустым словам вернули славу.

Ума не надо, – нет нужды.

Нет прав, – есть крепостное право.

Нет коммунизма, – есть вожди.

 

***

Холодный вечер… Зябко на ветру…

И пятна луж кривыми зеркалами

лежат озерами, морями между нами,

и – ни души на улице вокруг…

В бездонном небе спряталась луна…

Моё окно мерцает одиноко

среди потухших до рассвета окон…

Молчит с ума сошедшая страна.

 

***

Ветерок так лёгок и фактурен,

прозорлив, угодлив, домовит...

даже где-то и слегка ажурен –

просто звОнок, говорлив и чист...

 

Но... не жив он для глотка свободы...

Берегись – у знака есть резон.

Может быть, и будет в жизни прОдых...

но, как видно, нынче не сезон...

 

ПРУЖИНКА

Пришла... Уселась... Помолчала...

И... понеслось. Пружинка смело

в конец разжалась, а... начало –

как будто придыханьем съело...

Не отдышалась – снова, снова,

за бесконечностью сомнений,

скрипела в окончаньи слова,

смыкая неумело звенья...

Ворчала грустно и наивно,

смеялась, будто бы от лени...

То проливалась летним ливнем,

то дулась, как осенний пленник...

Неслась куда-то – руки в ноги...

Стояла молча – в небо глядя,

ведь там живут не только боги,

и Бог – ведь он совсем не жаден...

 

Такая, вот, пружинка... Боже, –

на жизнь мою она похожа...

 

МУХА

Я вспомнил муху на ребре стакана:

так весело она перебирала ножками...

Её ведь даже со стакана краном

не снять... А я пытался ложкою...

 

***

Хорошо сидеть дома и... молча

в потолке высверливать дырку

взглядом – уже почти что и волчьим...

и на листочке в тиши чиркать

о негодяйстве людей продажных,

о безумстве властей негодных,

о том, что наши грехи тиражны,

что всё – от стихий природных...

Ну, а если и не сидеть тихо,

и не любить заварной чайник, –

будешь долго искать душе выход...

Как же жизнь противно печальна...

 

СУДЬБА

Не бывает у судьбы просчётов.

Холодно, – холодно. Жарко, – жарко.

Если по судьбе ты нечётный,

значит, чётным не быть перестарком.

Хрумкает жизнь всех подряд бездумно:

бездарей, гениев, слабых, сильных...

Да, на Земле не тихо, но... шумно –

всегда рад получить подзатыльник.

 

КРЕДО

Права нет врать безбожно

ни у кого, но... врут ведь...

и в темноте острожной,

и, плюя на хоругви...

Даже, когда слабинку

совесть в душонке даст вдруг...

всё равно – без запинки:

своеобразный фаст фуд...

Усталости нет нынче –

соврать, как сказать правду...

Кредо такое – бычье.

И мы этому рады....

 

***

НИКОЛАЙ ПОЧТОВАЛОВ

ВИСОКОСНЫЙ ГОД

Стихи

Петрозаводск

2016 г.

 

ВРЕМЯ…

Путаюсь… в мыслях, в поступках, в отношениях… Нехорошо. Неуютно. Несправедливо. Было время – напролом, без раздумий… Сегодня не так. Да, честно говоря, и не хочется, чтобы так, как прежде. Наверное, опыт или просто… старость. Можно ведь жить, не задумываясь, вернее – скоротечно, без задержек на пережевывание смыслов. Уже не хочется, хотя время пугает и настораживает. Почему-то хочется побыстрее в лето. А ведь это – ускорение прохождения временного отрезка, а в нем… и зима, и весна… Как долго… Но… можно в лето попасть и без заигрываний со временем. Сядь поплотнее в креслице, закрой глаза, вспомни июльское солнышко, бабочек, гусеницу, теплый ветерок, каплю росы на лепестке цветка и… Ничего… Нет лета. Есть зима и размытое сознание… Все-таки жаль, что до сих пор так и нет машины времени. Можно было бы – туда, сюда, туда, сюда...

 

ЗИМА…

Зима. В грязи декабрь. Случайно

увидел снег, чернеющий от слез...

Наверно, я простецкий русский чайник:

всегда сую, куда не надо, нос...

И нос грустит. А мне бы эту кучу

не видеть никогда… И в темноте

ловить в глазах, хоть тоненький, но – лучик!

Так надоело верить пустоте...

 

***

Хрипатый ветер хамовит без нужды –

хлестнет в лицо и ускользнет в кусты...

А я стою навечно безоружный –

наследник чисто русской простоты...

 

***

Такие нити тонкие – сквозные.

Куда их тянет? Да, – за горизонт.

Они уже не рвутся и отныне

у жизни видеть счастье есть резон.

Они скользят восторженно и зримо.

Увидишь их – тепло прильнет к груди.

И я уже не битый, не гонимый.

Душа моя не голосит, – гудит.

 

БУЧА

Ты проснись, когда в окошке лучик

промелькнет, а, может, прозвенит,

и устрой с утра себе же бучу,

только после бучи не усни.

День такой, что слышится – «удача»

в левом ухе, – в правом эхом: «…ча…»

Будто бы дают тебе на сдачу

счастья малость… Мимо, грохоча,

в вихре пыли пролетают горе,

расставанья, боли… Нет причин

вспоминать все буквы на заборе –

эти буквы будто бы ничьи…

Эта буча* нежностью накроет.

Утро прозвенит в твое окно.

Вот, и станет нас сегодня трое –

буча, ты и… я. Закреплено!

 

*буча — поцелуй(чик), образовано от латыш. buča

 

***

Вернется все мозаикой стекляшной,

когда сознанье выпучит глаза,

когда соврать себе и людям страшно,

когда слова в едино не связать,

когда любовь застынет безнадежно,

когда прощенью и прощанью рад,

когда войдет подспудно и подкожно –

нельзя прожить без горя, без утрат, –

вернется все. Стекляшки мозаично

рассыплются, у памяти в долгу...

И я скажу тебе… себе привычно:

мы даже умираем на бегу...

 

УХОДИТ ДЕНЬ

Уходит день. В ночи одни вопросы.

Не тает снег. И корочка хрустит.

Глаза в ночи немножечко раскосы.

Любовь нечаянно, но, все-таки, грустит.

Висит луна – не лампочка, а лампа.

Немой подъезд. Чуть эха. Шепоток.

И тень моя – растрепанным эстампом

на стенке грязной – знай сверчок шесток.

Сугробен двор. Поземка. Я причастен

к вершенью судеб в комнате пустой.

И даже жить – могу решать отчасти.

Жизнь приняла, но, вроде, на постой.

Уходит день. Бессонница на страже.

Туманны мысли. Рвется сути нить.

Спокойной ночи – мне никто не скажет.

Забыться и… за все весь мир простить.

 

АПРЕЛЬСКОЕ

Весёлый день. И лужи-зеркала

отбликивают солнечную сетку:

в ней зайчики, как солнечные детки,

резвятся, позабыв свои дела.

Апрель кружИт и крУжит… По весне

не голова, а море разливанно...

И даже в состоянии диванном –

мурашечки весенние в спине

щекочут мысли – мне бы их сберечь.

Вскочу, вскричу и улечу далече...

Весна! Я на неделю обеспечен

улыбками и вереницей встреч.

 

БЕГ НАЗАД

Разлом. Пустынно и прогоркло.

Дымок. Запутавшийся след.

Земли запёкшаяся корка.

Все это – отраженье лет.

Гудит пространство за спиною.

И жизнь у времени в долгу.

Но пахнет осенью весною.

Я в детство, кажется, бегу...

 

БУДЕТ ЛУЧШЕ

Ничего пока не значит

в жизни этой – всё потом...

Я живу – пуглив и мрачен.

Хороша погода – шторм...

Забивает ветер душу –

не вдохнуть. Прощальны дни.

Околачивал бы груши...

но… так хочется возни

в этой жизни. Отутюжен

быт. Замочено бельё.

Нет внутри – всё есть снаружи.

Если хочешь жить, то – влёт...

Пусть гудит вокруг и вьюжит.

Будет лучше. Было хуже.

 

В ПРЕДЧУВСТВИИ ОСЕНИ

Уходила даль за кромку крыши.

Улетали птицы на исходе лета.

Слышал я, как осень тихо дышит.

Август. Лето исчезало незаметно.

 

Хромоногий парк желтел степенно.

И казалось сложным даже и простое...

Жизнь текла без меры – внутривенно.

Люди, жить и вправду очень даже стоит.

 

ВАГОННОЕ

В нелепой голости зимы

не голоса, а отголоски,

и шар земной не круглый, – плоский,

и заморожены умы...

и нет восторженных речей

в пугливой сонности рассудка,

дней нет, – есть только ночи в сутках,

а ночи всё скучней, скучней...

Миры сомкнулись в тишине.

Растаял звук. Не шарит эхо.

Я, кажется, уже приехал

туда, где даже летом снег...

И только ломкие следы

напоминают: было, было...

Идёт замена шила мылом –

в том нет ни горя, ни беды.

 

Апрель позванивал слегка

в ушах. Весна. Любви не жалко.

Зима ушла походкой валкой.

Я – сын весеннего полка...

 

ВЕСНА

В потемневшем небе хмуром

проползали облака...

Проползали, пропадали,

оставаясь… на века...

Оставались и молчали.

Не скучали. В тишине

тихий голосок печали

исчезал, как вешний снег.

Золотилась кромка века.

Дул весенний ветерок.

Было любо человеку

между этих тихих строк.

 

ГОДЫ

Как аскорбинка – лёгкий фарт:

апрель уступит место маю...

И я, конечно, понимаю

свой пробудившийся азарт.

За маем выскочит июнь.

Потом июль покатит вяло.

И август – мудрый и усталый –

исчезнет, только просто дунь...

Сентябрь настырен и пуглив.

Хотите? Что же? – Будет лето.

Пусть бабье, но… по всем приметам,

всё ж лето… И его не зли.

Октябрь. Снежок. Покров. И грязь.

Ноябрь. И я опять простужен.

Ледком призастеклило лужи.

Декабрь. На стёклах окон вязь.

Мороз: не первый, но… шалун...

Его почувствуешь… А дале

и Новый Год опять отчалит

под музыку карельских рун…

Январь. Проверка на излом.

Февраль хоть короток, но важен.

А, вот, и март. – Как карта ляжет…

Апрель… А май уж за окном…

 

За годом год одно и то же…

Но жить по-старому негоже…

 

***

Как будто в тишине пустой

у мамы слёзы

беззвучно капали на стол

прощально поздно...

И ветер шарил по углам –

искал сыночка...

Полоской света пролегла

из ночи строчка...

А в ней с горчинкою слова:

не жди, пожалуй...

Стихов живучая листва

в снегу лежала...

 

ЛУЧИК

Быть ни хуже и ни лучше...

жить не в заданном режиме...

Я в словах давно прижимист,

чтобы миру не наскучить.

Лучик солнца на ладони

греет душу сквозь преграды.

В мире множество загадок –

их по свету ветер гонит...

 

***

Летела птица. Странно мне,

что не летаю. В крыльях дело.

С крылами был бы даже смелым.

А так – летаю, но… во сне.

И солнце ближе. Тишина.

И горизонт вдали не тает.

И даже посподручней в стае.

И небо – есть моя страна.

И силы есть лететь на юг.

И возвращаться есть причина.

Но жизнь летать не научила.

Моё пространство – это… круг...

 

***

С друзьями не боязно...

а время бессовестно

разлуками потчует...

Пространство на ниточке –

бестактно убыточно –

моя нынче вотчина...

 

МОЛЧАНИЕ

Ничуть не холоден и… бодр.

Ворчу от преданности быту...

И, кстати, очень даже горд,

что остаюсь всегда открытым.

Пустые помыслы… пусты,

в них утонуть легко. Печально:

в России век навек застыл:

наш человек – большой молчальник...

 

МОРЕ

Море, ленивое море… Волны покатываются и зеркалят неприхотливое дно, вскрывая полутона, полутени, искрящиеся на солнышке и радостно принимающие ласковое к себе отношение… Золотистые полоски разбреживаются и ускользают от томных взглядов отдыхающих, которым глубоко наплевать на то, что вокруг лето и нет снега – пепелистого и всепоглощающего… Зима… Лето… Как все переплелось на нашей многострадальной, но всегда почти счастливой Земле...

 

МЫ ТАК И ЖИЛИ

"Орёл" и "решка"… На веку

вопросы были без ответов.

Как будто – пистолет к виску,

а на виске отметка света.

И тьма… а, может, и не тьма,

а лучик – тоненький, но острый.

Всю жизнь зима, зима, зима –

как будто затвердили ГОСТом.

Монета спрячется в пыли –

не рассмотреть… А было ж лето...

Мы так и жили, как могли –

в иголку ниточкой продетой...

 

***

Когда в забытой тишине

проснётся голос трав невольно,

жизнь будет трепетно звенеть

и исчезать, и будет больно

от этой звонкой тишины,

от этой робости и грусти,

от этой немощной вины,

от этих горестных предчувствий...

И улетит моя печаль,

и отзвенит моя тревога...

Но… лоб отведает печать –

и не от чёрта… а – от Бога...

 

***

Налей чайку горяченького… Ступор…

Открыта форточка, но ветра что-то нет.

Сижу… Молчу… В глазах летально скупость

на слёзы, на судьбу, на скорость наших лет,

на голоса далёкие, как звезды,

на встреч нечаянность, на прибыль без утрат…

Хотя твердят, что жить ещё не поздно,

а солнце катится всё чаще на закат…

 

НЕ УВЕРЕН…

У Донбасса есть вина:

неуменье врать.

А война всегда война –

ни отец, ни мать.

Терпкий запах у степи –

запах уголька.

За спиной нужда сопит –

ей бы все мелькать.

Под землёю тишина –

над землёю стон.

Не звенит давно мошна,

а разлук – вагон.

Проутюжена душа –

даже шорохи

будут жить в любви мешать

дружбе с порохом...

 

***

Не устроен мир. У правды нынче

не легка судьба – запутанность в чести...

Нет зачёта, – есть бездумный вычет:

успокоенность всегда во лжи простит.

Рвется нить гуманности. Не скоро

залатает жизнь ущербность тишины.

Хорошо весёлым быть, покорно

задирающим вселенские штаны...

И печалиться на вдох, а выдох

будет радостным… Нечаянность горчит.

Но… молчу, хотя… слегка и… стыдно...

Правда есть, но… как – с неправдою сличить?..

 

***

Не хочу умирать просто.

Не хочу умирать сложно.

Не хочу умирать постом –

без него умереть можно.

Ветерок унесёт выдох.

Сквозняком и стихи сдует.

До конца уже жизнь выдул.

Но… чего же опять жду я?..

 

***

Не чувствую восторга. Новый Год

вползает сквозь расщелину прощанья...

Кому закроет он навечно рот?

Кто будет новым символом молчанья?

Как вреден голос на исходе дня.

Как раздражает постоянный ропот.

Кого и в чем в народе обвинят?

Кому простить не смогут даже шепот?

А Новый Год запутан. И душа

не устает метаться. Вечность давит.

Народы жить, наверное, спешат,

а мы… молчим… мы говорить не вправе.

 

НЕЛЬЗЯ

Нельзя не протирать глаза

хотя бы раз, хотя бы в год.

И, протерев, себе сказать:

какой же я теперь урод...

Какая за окном весна!

Как птицы весело поют!

Как солнце согревает нас!

Как этот Мир безмерно крут!

Как бесконечен жизни путь!

Как расставаний нет без встреч!

Как счастье – даже хоть чуть-чуть –

любовь старается сберечь!

Нельзя не протирать глаза

хотя бы изредка… Прости...

Вперёд смотреть, а не назад, –

себя на волю отпустить.

 

***

Беспокоен странный голос накануне...

Накануне… Жить бы без забот.

Что мне жизнь случайно в мою душу вдунет?

Что в душе и чем же прорастет?

Лебедой? А, может, все же, как ни странно, –

расцветут увядшие цветы?

Дай-то Бог душе не зарасти бурьяном.

Пусть мечты не будут так пусты.

 

ОТВЕТ

На вопрос ответ тревожен.

Боже, сколько в Мире лжи...

Будь с ответами построже,

ведь уроки так свежи.

Неудобен тихий ропот?

Неуместен зов трубы?

За спиною только шёпот

и закусочность губы...

В пустоте пройдусь метлою:

ни соринки – верен глаз.

Да, и сердце – дюже злое –

отвечает на заказ...

 

***

Подрасти, мальчик русский.

Подрастешь – будет дело:

будут бомбы, ракет пуски...

Ты должен быть смелым...

 

ПОДРОБНОСТИ

Подробности так часто сиротливы.

Детали раздражают. Налегке

идти сподручней, хоть шаги ленивы,

и не услышать эха вдалеке,

и не сгореть отчаянно и жарко,

не задохнуться жадно и взапой...

а – быть и жить дежурно перестарком,

хоть осенью, хоть летом, хоть весной...

 

***

Постучу по деревяшке, чтобы не настучать...

Времена еще те – никому нельзя верить.

Сегодня главное – чаще, нет, нет… всегда молчать

и дрожать, и потеть, несмотря на потери.

Утоплю надежду в луже. Там плывут облака.

Для кого-то тучи – из них же дождей прорва...

Знать бы, что для жизни хуже – только наверняка,

чтоб себя не мучить. На клочки уже порван

этот мир. Почувствуй кожей. Кожа – она тонка,

никогда не станет толстой – беречь ведь надо.

Не живи, друг, с кислой рожей, не жди в спину пинка.

А душа обманет, – они и будут рады...

 

РАЗНОГЛАСИЕ

Бесстыдство, видимо, в крови.

А чей-то голос слишком тонок.

Нас кто-то чем-то отравил

и ввёл бесстыдство в ранг закона.

В законе нет любви и… сил –

любить и верить. Как знакомо...

От Кёнигсберга до Курил

я всё равно бессменно дома.

 

***

В сером небе все не серо –

серо только вдалеке...

Серо, но… в пределах меры,

просто – солнышко в реке...

Просто серым отраженье

часто кажется… Но – жди:

при возможности паренья –

жизнь, похоже, – впереди...

 

***

Снег летит и тает, тает...

Тает время в тишине...

Жизнь такая непростая...

Не растаять бы и мне...

Вне пространства жить негоже:

хлопочу… А снег летит...

Мир и прост, и архисложен...

Значит вдумчивость в честИ.

 

СТИХИ ПРИХОДЯТ

Стихи приходят в тишине.

Скрип. Ветерок. За стенкой шорох.

Дорожка лунная в окне.

И… неизбежно – с жизнью споры.

В пространстве личностной судьбы

гул невозвратности сезона.

Ведь я в нем только что и был –

оно пока не пустозвонно.

Хотя, как знать… И тишина

молчаньем ширит суть пространства,

сужая в миг проём окна

и погружая в море странствий...

 

***

Листает преданная ночь

страницы жизни. Голос тонок.

Но я запутаться не прочь

и… передать привет Харону...

и ускользнуть… Далёк не путь –

дорога только больше манит...

и не даёт в ночи уснуть...

Я, видно, неуёмный странник.

 

СУДЬБА

Охотно верится судьбе.

Судьбе – без всяких оговорок.

Кому нужны чужие споры?

Ведь в жизни важен только бег.

Ползти не хочется. Рассвет

так далеко – в тумане тает.

А жизнь отчаянно густая –

пустот в отчаянности нет.

Как нет усталости и дна.

Как нет летальности удела.

Жизнь улыбнуться не успела,

но… это не её вина...

 

ТАКАЯ ОНА…

Перешёптыванья ночи

и несмелые шаги,

треск весенних спелых почек

на ветвях – ещё нагих...

День растерянно пугливый,

словно выжатый лимон...

Живы мы или не живы?...

Не весна, – оксюморон...

Залетит тепло случайно

и растает в тишине...

И чернеет снег печально,

упакованный вполне...

Полоса, а не полоска...

Рвётся даль и – лёгкий звон...

Да, весна, похоже, – тёзка...

даже, может быть, и – клон…

 

***

Терпкий воздух сух и горек.

Что-то так похолодало –

в этом странно узком створе

жизнь опять врасплох застала.

 

ХОЛОСО…

Холосо, живём мы холосо...

Голосок негромкий, хоть бездонный.

Можно бы сравнить его со стоном,

но… так тонок стона голосок.

Разбежаться и… рвануть бы… Но...

не пространство – бездна за порогом.

Так сомнений в этом мире много –

не увидишь даже и в бинокль.

Радостно похлопаем… Беда...

Что ж ещё? Тревог и так довольно.

Промолчим в ответ своей "престольной".

И сгорим все вместе… от стыда.

 

Я ПОМНЮ ВСЁ

Когда снаружи пустота,

а в пустоте грустит начало,

я целый век, всю жизнь ворчал бы,

ведь в жизни заняты места.

Кричали чайки. Облака

не расползались. Гнулось небо.

Не знал тогда ещё я, где бы

гудела б звонкая строка.

Она вонзалась в пустоту

и улетала в поднебесье

моей неуловимой песней....

А я потом в ней прорасту

продрогшей капелькой судьбы –

как будто всех простил когда-то,

хотя был сам и виноватым.

Я помню всё, хотя… забыл...

 

ЛЮБОВЬ И СЧАСТЬЕ

Полоской света проплывают мимо

любовь и счастье. Не лови.

Они всегда – и в непогоду – зримы:

ты только небо проколи

своим лучом зрачка – увидишь звёзды,

потрогай их – не надо жечь.

Любить, счастливым быть – всегда не поздно

Вот, как бы жизнь в любви сберечь...

 

СЫНУ

Я пришёл сказать тебе, сынок:

у войны лицо неуловимо…

Даже если видишь херувимов,

их послал, конечно же, не Бог...

Это злые силы. Их дела

не от Бога – дьявол на раздаче...

Не руби сплеча, подумай, мальчик.

Жизнь и без того мала...

У сирени запах – Боже ж мой!..

Продышись. Весна! Зима не катит...

А война – она всегда некстати.

Лучше о любви, о счастье пой!

 

ТУПИК

В тупике совсем не тихо...

Не борьба пока, – возня.

Вход уж был. А где же выход?

На замке. Под стражу взят.

Сторожа круты, но… лживы.

Могут взять под козырёк.

Могут торгануть и сливом.

Кто – делец, а кто – игрок...

А тупик молчит. В народе

ходит слух: ещё в пути.

Если ни на что не годен,

только Бог тебя простит...

 

НАДО ОДНОМУ…

Как незапятнанно суров я…

к себе… умеренно раним,

хотя и знаю, что – не ровня

тому, кто в памяти храним…

Я жду… отчаянно, тревожно —

еще безумства на лету,

но… чую – даже и подкожно –

причастность к желтому листу,

который медленно, наивно

раскачиваясь на ветру

под взглядом, может быть, противным,

вписавшись в некую игру,

в пустопорожнее пространство

пытаясь отсигналить SOS,

раскачивает время странствий…

в которое меня унес

мой старый друг – противник спора

о том, что ж гложет изнутри…

Знать, время вовсе не опора

для тех, кто любит взаперти

сидеть и ждать… Умру от скуки

в пространстве верности уму…

Друзья протягивают руки,

но тут уж надо… одному…

 

ОДУВАНЧИКИ

Одуванчики мои, одуванчики...

Захочу и полечу я с диванчика:

с парашютиком, а, может, – немыслимо –

без него – назло всем завистливым.

Облака плывут, а я – нерасчетливо

пролетаю прощально жизнь учётную…

Кто сказал, что у судьбы самомнение?

Есть судьба, но есть всегда и сомнения…

 

НЕЗАКОНЧЕННОЕ…

Выла ночь в трубе печной,

ветер ставил на колени,

дождь осенний – неврастеник –

слезы лил в дыре ночной…

И звенела тишина –

в ней загубленные души,

чтобы сон мой не нарушить,

вылетали из окна...

 

***

Я тут счастливым был когда-то.

Я жил и верил – спору нет.

Я был тогда простым солдатом.

Мне было, к счастью, – двадцать лет.

На кромке жизни даль в тумане.

И детям, внукам – боль и стыд...

Кто этот мир гнилой забанит?..

Кто мукам совести открыт?..

Кто захоронит века смуту?..

Кто упокоит тонны лжи?..

Кто будет к состраданью чуток?..

Кто будет строить нашу жизнь???

 

***

Как хорошо – приврать немного.

А если много, – не беда:

отчёт ведь только перед Богом –

перед народом никогда...

Следы исчезнут безвозвратно.

Все повторится без затей.

Мой мозг, наверно, все же... ватный...

Но... жалко Землю и детей...

 

СЧАСТЬЕ

Я ухожу... Почему-то нервно...

В сгустке времени – нет чего-то.

Никогда я ему не был верным.

В нём и Бог отражался чёртом...

Не простить мне своих прегрешений.

А прощу, – разорвусь на части.

Крестика же нет на моей шее…

На спине крест мой – зову счастьем…

 

МЫ ЖДЁМ

Наверно, ждать всегда не по карману...

Мы ждём, конечно, братцы, постоянно.

Мы ждём. А как не ждать? Негоже

прощально чувствовать, что ты не тот

и затыкать себе же свой же рот...

и знать, что ты ведь ничего не можешь...

 

А что?.. Я жду. Ты ждёшь. Но... откровенно:

так надоели эти стены, стены…

Не прошибить. А как?.. Бетонны

все стены. Головы не хватит...

Жить, быть бездумно на подхвате?..

Пусты и сволочнЫ законы.

 

Какая жизнь?.. Ведь хочется простора...

В просторе – ветер, облака и горы...

Храню мечту я неизменно –

когда-нибудь глоток свободы

испить, не умерев уродом…

Но… не найти стране замену…

 

КАК ЖИТЬ?

А людям жить…

Так хлопотно, что боле

нет сил...

А хочется пожить.

Не захлебнуться б

неизбежной болью...

Куда деваться, –

подскажи...

Куда лететь и

чтобы – вольной птицей?

Кого любить,

мой пастушок?

Верёвочке

ещё так долго виться…

Растёт, как чирей,

мой грешок…

Неумолим

условный небожитель…

Темно…

Просвета даже нет…

Так хочется

до радуги дожить бы…

Не только мне,

а – всей стране.

 

АХ, ВЕТЕР…

Ах, ветер... просквози июнь...

В углу беда – с названьем "паутина"...

И день молчит – так неизбежно длинный

у нас на Севере – не сдунь...

Брани меня – всегда готов.

Кручусь-верчусь: не онемели ноги,

хотя и... сбиты напрочь о пороги...

Был дом, а нынче просто – кров...

В глазу соринка: верно, – сглаз...

Но не прощу себе минутки страха,

ведь память не восстанет прахом,

похожем на простой заказ...

Не ветер глух – дыра, дыра...

сквозит, и годы пролетают мимо...

Как жаль, что за безумие простим мы

себе... Как солидарен страх...

 

КИРОВСКУ (Мурманская область)

А мы живем, наверно, в облаках:

тут Расвумчорр заведует умами…

Тут, ну, никак не Ох! а – Ах!

И мир не однолик, а – многогаммен…

И воздух здесь – нектар, а не экстракт.

И в облаках витаем дни и ночи.

И наши души с Расвумчорром в такт

звонят колоколов российских громче.

 

***

Светлый день. А в сердце боль...

Сгорбленная память.

Нескончаем этот бой –

сводки с новостями...

 

***

Плачет кто-то за окошком,

я не плачу, я – смеюсь:

мысли катятся горошком

прямо на пол… Ну и пусть…

Собирать я их не стану:

было что-то но... вчера…

Как же все на свете странно,

и особенно – с утра…

 

***

Забыть или... забыться?

Идти или стоять,

смущённо пряча рыльце?..

Во мне одном сто я…

Прощаю без отдачи -

себе прощенья нет.

И нет в душе заначек

уж много, много лет.

Живу в случайных далях,

а чаще - в облаках…

Так хочется отчалить

на свой и риск, и страх…

Не утону в печали.

Не захлебнусь в слезах…

Наверное, - отчалю

на свой и риск, и страх…

 

***

Прости, любимая… Погода

дождями сыплет в сентябре…

Дожди ведь из предзимья родом…

и мне тебя уж не согреть…

И мы с тобой опять в разлуке…

и осень грусть прольет в ночи…

и ты протягиваешь руки,

а я тебе: молчи, молчи…

Все будет, милая, как прежде:

я тоже нашей встречи жду…

Оставь хоть щелочку надежде

и я, конечно же, приду…

И это будет не когда-то,

а… через год – такая блажь…

И будут снова щелкать даты,

мотая нашей дружбы стаж…

Прости, любимая… Погода

дождями сыплет в сентябре…

но ведь дождям все эти годы

из нашей жизни не стереть…

 

***

Жара! Июль! Невиданный запас

тепла и света в этом промежутке...

Но мир любви неимоверно хрупкий –

лови любовь и трать её сейчас!!!

 

Володимир Сосюра (1898, Дебальцево - 1965, Киев)

 

***

Весняний сад, квітки барвисті,

пісні пташині в вишині,

і ти – у сяйві і намисті,

подібна сонцю і весні.

 

А в небі радість журавлина,

і даль степів, мов крил розмах.

Моя кохана Україно,

такою ти – в моїх очах.

 

Гвіздки твої пробили руки,

на вітрі коси золоті,

а в чорнім небі – круки, круки...

То ти розп'ята на хресті.

 

Огні померкнули ласкаві

в твоїх очах. Кругом штики.

Втоптали чоботи криваві

твоє намисто і квітки.

 

Та упаде удар огнистий,

у прах розсиплються штики.

Ми підберем твоє намисто,

знов розцвітуть твої квітки.

 

Луна пісень кругом полине,

тебе ми знімемо з хреста,

і ти воскреснеш, Україно,

моя ти страднице свята!

 

Перевод:

 

***

Весенний сад. Фиалок море.

И птичий гомон в вышине.

И ты, как будто небу вторишь –

подобна солнцу и весне.

 

А в небе отпрыск журавлиный

крылами измеряет даль.

Моя родная Украина –

моя любовь, моя печаль.

 

Пробиты рученьки гвоздями.

И мир от ветров опустел.

И ворон кружит с новостями,

что ты распята на кресте.

 

В очах ни искры счастья, – слёзы.

В крови рассвет, да, и закат.

Война уже – последний козырь

из не вернувшихся солдат.

 

Очнись. Не в злобе час рассвета.

Солдатам призванных полков,

твоим участием согретым,

не жить и с тысячью штыков.

 

Час лихолетья скоро минет.

Сойдёшь ты с этого креста.

И будет снова в Украине

жизнь животворна и чиста!

 

(2016-ый, Николай Почтовалов)

 

ПРЕДКАМ

Если бы встали Они и в уши

вдули бы нам и совесть, и честь...

В наших ушах – гул танков и пушек...

Жизнь называется скупо – жесть...

 

***

Всё прекрасное прекрасно!!!

Удивляюсь я порой:

как же всё на свете ясно,

если - рядышком с дырой,

с той дырой, в которой беды

исчезают навсегда,

с той дырой, в которой не был

в этой жизни никогда,

с той дырой, в которой худо

утонуло - счастье нет...

с той дырой, в которой буду,

но ещё не топтан след...

А прекрасное прекрасно,

даже если жизнь горька.

И в дыру не гаснет красный,

а зелёный - в жизнь пока...

 

ДУШЕ ДО СМЫСЛА ДАЛЕКО

Вот, я проснулся. За окном

возня, запутанность, тревоги...

лучи у солнышка убоги -

не наполняют нас теплом...

Не моросит хоть дождь. Дрожи:

не дай-то Боженька - снегами

вдруг заметёт в июне... Сами

ведь понимаете: вскружить

нам наши головы легко,

ведь примем за зиму и лето...

Снегами можно быть согретым -

душе до смысла далеко...

 

НАЧНУ СНАЧАЛА

Начну сначала. Голос вдалеке

зовёт, зовёт, не ведая предела.

А снег лежит так первозданно белый -

ни пятнышка. Перо дрожит в руке.

Безумный ветер всё стучит в окно,

как будто я не слышу. С белым светом

не пошептаться - у него секреты,

которым быть умеренной ценой

за всё, что было. Нет уже причин

скрывать и ждать чего-то. Рвусь на части.

Давно понятно - не прошёл я кастинг,

хоть голос вдалеке: строчи, строчи...

 

***

Нащупать звук, услышав тишину...

поймать звезду и удержать в ладошке...

отвадить зиму... пережить весну...

три летних месяца сложить в лукошко...

и задохнуться запахами трав...

опять влюбиться пылко в бабье лето...

и... все законы бытия поправ,

оставить в мире навсегда планету...

 

***

Дымком пахнуло. Ветерок

напомнил молодость – как будто

слова мелькнули между строк:

а, вот, и утро...

В глазах уже и сон – не сон.

Туманны мысли... Чьи-то тени...

Но... жить и верить есть резон!

Я – жизни пленник.

 

***

Опять хрипит забытая печаль.

Неясно – почему, зачем, откуда...

Так хочется опять с нуля начать,

взяв без раздумья лет на десять ссуду.

Так хочется опять рубить сплеча,

наивно веря в разворот в начало,

а – не безропотно по дереву стучать,

чтобы душа по-тихому бренчала.

Хрипи печаль – наивностью согрет,

я верю – оттолкнуться от причала

есть силы, вроде. От бессилья вред...

И жизнь опять как будто стартовала...

 

***

Не сгорает свечка на столе.

Длится ночь бездонно и тревожно.

Чувствую незримо и подкожно –

не понять любовь и за сто лет...

Паутинка мечется в углу.

Воздух чист и лёгок на помине.

Кажется, что даже я невинен

в том, что так ещё по жизни глуп...

 

ВНУКУ

Ничего не замечаю:

и не слышу, и не вижу...

Счастье прибыло бесстыже,

но ему я всё прощаю.

Это маленькое счастье

так желанно — нету мочи...

В жизни нет, пожалуй точек —

всё в твоей, дружочек, власти.

 

***

Все было вовремя вчера –

сегодня все случайно.

Жизнь тороплива и пестра,

и туповата, и остра,

и я – большой печальник...

 

Ловлю мгновенья на лету –

восторги как-то мимо.

Подобно желтому листу,

качну резонно пустоту.

В окне не дымка, – дымы...

 

СЕЗОН ЗАКРЫТ…

Сезон закрыт... полузакрыт – точнее...

Сквозь сетку лета осенью пахнет

и сморщит лист, и лето почернеет,

и, может быть, в моей душе уснет...

Но будет лето бабье – вот же сила!

Проснется, унесет в такую высь,

что станешь внесистемно многокрылым,

и будет снова распрекрасна жизнь!

 

***

Я вижу свет на кромке суеты.

Не солнце это, а свечи огарок,

хотя огонь так нестерпимо жарок,

что сожжены до совести мосты...

 

***

Ничуть не холодно – Испания.

Прохлада съедена до дыр...

Чуть ветерка – вот смысл желания:

успокоение жары...

 

Когда тепло и море плещет,

тогда и жизнь, как будто резче.

 

Но смолкнет гул прибоя вскоре.

И будет гул... предзимья... – Sorry...

 

СКВОЗНЯКИ

Неудержимы сквозняки:

и в уголок, и в щель бездумно

задуют: прилетят звонки

и снова будет в доме шумно.

И запоет в ночи душа –

не безголоса, – слава Богу.

А если будете мешать,

мне сквозняки всегда помогут.

 

ЛЕТИ…

Я иду, бегу, взлетаю...

Тень скользит... Волна... Песок...

Жизнь свою опять латая,

в неуступчивость врастая,

пролетаю между строк.

 

Одиноким шлю сигналы:

искушай свою судьбу...

пусть она и жизнь украла,

счастье есть, но только в малом,

хоть о малом не забудь.

 

Положу в карман путевку

в далеко. Еще в пути...

Время есть до остановки,

даже и не очень ловким.

И скажу себе: лети.

 

Я ЖИВУ

Я живу еще. Нелепо –

жить, не веря и не споря...

Под ушанкой... нет... под кепкой

только буквы на заборе...

Облачка плывут и... ладно...

Сколько надо? Да, нисколько...

Я на жизнь давно не жадный:

не на роль прошусь – на рольку...

Просто дырочка в кармане.

Не мешает... Все пустое.

Да, я даже где-то странен:

ни гроша уже не стою.

Но... живу. А круг квадратен.

Я ведь тоже с жизнью в доле.

Я не верю только дате…

Сколько мин еще на поле...

 

НАСТРОЕНЧЕСКОЕ

Ветерок бесстыж и липок.

Солнце плещется в волне.

На песке десятки пипл,

подзасушенных вполне.

Неизбежно в капле моря

застывает янтарек.

И никто ни с кем не спорит

ни в строках, ни между строк.

За простором два простора,

а за далью снова даль,

будто в ящике пандоры

не надежда, а печаль...

Я в заботливой ладошке

таю. Баюшки-баю...

Мама кормит снова с ложки.

Я судьбу не ем, а... пью...

 

ПАМЯТЬ

Ворошит устало память

годы, месяцы и дни

паучком в оконной раме,

намекая на зенит...

улыбается прощально

солнце – радуюсь и дню:

он и близкий, он и дальний –

миг и тот в душе храню.

Невозможности возможны,

у ромашки зреет пыл...

будет просто, было сложно,

есть надежда, что забыл

все невзгоды, а удачу

сохранил – карман не пуст,

зайчик солнечный проскачет,

пробуждая бурю чувств…

рассветет и... все, как прежде:

паучок и льется свет...

Есть в окне просвет надежде.

Да, и жизнью я согрет.

 

Я УХОДИЛ…

Я уходил. Желтело небо. Лужи

в обертке листьев замыкали круг...

Казалось – мир нечаянно недужен...

Ответил мир: я – взятый на испуг...

Не болен я, не полоумен... просто

отчаяньем запуган... нету сил...

Остался шаг до вечного погоста.

Желтело небо... Дождик моросил...

 

***

Вот, обрыв. Усталости не внемля,

я подпрыгнул – ветер, облака,

а внизу... Но я покинул Землю...

Ведь хватило слабого пинка...

 

***

Речи сладкие и... злые

и щекочут, и пьянят...

И роса глаза не выест,

если даже обвинят.

Все пустое – вырван голос:

шепоток в губах завяз.

Ведь давно район, – не волость...

Не оков же слышу лязг?..

Холодок бежит по коже –

Боже праведный, спаси...

Крутят, вертят и кукожат

жизнь... Нет жизни на Руси...

 

ДЫРКИ-ДЫРОЧКИ

Нет, не дырочка в кармане.

Честь и совесть – все при мне.

Только все уже на грани,

как и мы в своей стране.

Все забыто. И невольно

так и хочется соврать,

что я всем уже довольный,

хоть в карманчике дыра...

И довольные рядами,

в жизнь впечатывая шаг, –

за бандитами, ворами...

Кто не с нами, сразу – враг.

 

Все бы так, но... на шиша

нам с тобой тогда душа?

 

ВЫЖИЛ

Словно не было меня,

а ведь был же.

Вот, и в дверь опять звонят –

значит, выжил.

Значит, будет, не пройдет

даже мимо

жизнь. Не нечет это, – чет, –

объяснимо.

Да, и солнышко в окне

не растает,

хоть в несолнечной стране

в жизнь врастаю

и кручусь на кураже –

без завода,

только кучка сторожей

из народа.

Не мешают, но всегда

за спиною.

Вот, такая, вот, среда –

паранойя.

Но ведь не было ж меня…

А ведь был же.

Да, и в дверь опять звонят –

значит, выжил.

 

НАДО

А на часах ноль-ноль... Куда же дальше?

Бессонность. За окошком темнота.

Как много было в этой жизни фальши.

А жизнь была ли эта, а не та?

Молчит звонок под сердцем – даже вздрогну.

Сегодня только, сердце, не смолчи.

Я в эту жизнь давно уж кем-то вогнут –

не разогнуть, не то, чтоб разучить

все жить и жить. Часы ведь не помеха.

А дальше? Вислоухая печаль.

Издалека прокуренное эхо.

Но... надо этот новый день встречать.

 

ВЕТЕР

Задирист ветер в октябре –

простора требует, наивно

сжигая солнышко в костре

назло неугомонным ливням.

Тепло уходит. На ветру –

белье промерзлое буграми...

и ни души нигде вокруг,

хотя зовет рябины знамя.

Куда зовет, зачем? Поди,

не назовешь причины даже.

А ветер в проводах гудит –

как этот ветер в жизни важен.

 

НА КРОМКЕ ЛЕТА

Август – почти сентябрь. Кромка

с трещинками. А в затылок

лучик – ведь такой тонкий –

а не пуглив совсем, – пылок.

Розно плывут в небе рвано

не облачка, заметь, – тучи,

и не барашек стада, – баранов

под охраной не псов, – жучек...

Рассветает... К стеклу листик

так прижался... тепла хочет.

И у меня о тепле мысли:

прилепить бы к стене скотчем

лето... пускай, бабье даже...

Август – почти сентябрь. Кромка

с трещинками... А снег ляжет...

все мысли о лете скомкав...

 

***

Так темно, что кажется – слеп...

Холодно так, что кажется – бос...

Но... последний куплет не спет

и не время покидать свой пост.

 

***

Не храни меня, Господь... Мало ли

на Земле твоих детей – баловней...

Сохрани им полноту разума.

Вот, и будет хорошо сразу мне.

 

***

В развернутом кульке газетном

мой мир остался навсегда.

И я в нём – тихо, неприметно:

туда-сюда, туда-сюда...

 

***

Как миг любви неумолимо важен!

Ведь было так легко на Свете жить!

И Свет кружил мне голову, и – даже

кружился сам и приглашал дружить...

 

ВРЕМЯ ХОЛОДОВ

А в России время холодов.

Холодеет… Холодает… Холо-дует…

Холода приходят без следов –

ветро-градом… ветро-снегом… ветродуем…

Холода приходят – жди, не жди…

Рыщет ветер. За окном позёмка.

Это лето... осень позади.

А зима уж близко, склизко, громко...

Пробирается зима – в дыру

простовато-хлипкого забора…

Тут не ждут, что что-нибудь сопрут…

и не ждут, что грянет холод скоро…

У России время холодов.

Невозможное покажется возможным.

И не будет никаких следов –

даже правда станет снова ложью…

 

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

А ты пришёл... мой дед... Кому-то надо

и приходить: в глаза смотреть,

крутить цигарку – как задание мне на дом,

и ждать ответа, как и смерть...

 

Пришёл один. И я один. И все же –

как будто миллионы нас...

И жизнь... и смерть... и память... и – до дрожи –

как будто свет в душе не гас...

 

Крути свою цигарку, дед... Для веры –

есть всё ж порука из порук:

потомок твой четвёртый, он же – первый

мой, но и не последний, – внук.

 

***

Кровоточит рана... Боль – по родословной.

Не успею жизнью насладиться впрок.

Не идёт Россия по дороге ровной,

будто где по пьянке ею дан зарок:

всё земное горе запихать в котомку

и нести по жизни, грузом дорожа;

и терпеть невзгоды, плача втихомолку,

и болеть душою, – за судьбу дрожа...

Кровоточит рана... Боль – по родословной…

Будто мне с рожденья присудили срок…

Я сижу в России, бритой поголовно, –

ведь свобода, братцы, нам, увы, не впрок…

 

***

Как в жизни все грешно и чёрство!

Живём, как скажут… Нет нужды…

Как хорошо, когда – по шёрстке…

А хлеба нет, – давай воды…

Усталость валит на колени:

молись… а на хребтину – крест.

И сзади – вороватый тренер:

он за тебя поспит, поест…

Смешалось всё: весна и осень.

Кричи, – на крики наплевать:

их ветер по стране разносит.

Горюй, – устанешь горевать.

Пустым словам вернули славу.

Ума не надо, – нет нужды.

Нет прав, – есть крепостное право.

Нет коммунизма, – есть вожди.

 

***

Холодный вечер… Зябко на ветру…

И пятна луж кривыми зеркалами

лежат озерами, морями между нами,

и – ни души на улице вокруг…

В бездонном небе спряталась луна…

Моё окно мерцает одиноко

среди потухших до рассвета окон…

Молчит с ума сошедшая страна.

 

***

Ветерок так лёгок и фактурен,

прозорлив, угодлив, домовит...

даже где-то и слегка ажурен –

просто звОнок, говорлив и чист...

 

Но... не жив он для глотка свободы...

Берегись – у знака есть резон.

Может быть, и будет в жизни прОдых...

но, как видно, нынче не сезон...

 

ПРУЖИНКА

Пришла... Уселась... Помолчала...

И... понеслось. Пружинка смело

в конец разжалась, а... начало –

как будто придыханьем съело...

Не отдышалась – снова, снова,

за бесконечностью сомнений,

скрипела в окончаньи слова,

смыкая неумело звенья...

Ворчала грустно и наивно,

смеялась, будто бы от лени...

То проливалась летним ливнем,

то дулась, как осенний пленник...

Неслась куда-то – руки в ноги...

Стояла молча – в небо глядя,

ведь там живут не только боги,

и Бог – ведь он совсем не жаден...

 

Такая, вот, пружинка... Боже, –

на жизнь мою она похожа...

 

МУХА

Я вспомнил муху на ребре стакана:

так весело она перебирала ножками...

Её ведь даже со стакана краном

не снять... А я пытался ложкою...

 

***

Хорошо сидеть дома и... молча

в потолке высверливать дырку

взглядом – уже почти что и волчьим...

и на листочке в тиши чиркать

о негодяйстве людей продажных,

о безумстве властей негодных,

о том, что наши грехи тиражны,

что всё – от стихий природных...

Ну, а если и не сидеть тихо,

и не любить заварной чайник, –

будешь долго искать душе выход...

Как же жизнь противно печальна...

 

СУДЬБА

Не бывает у судьбы просчётов.

Холодно, – холодно. Жарко, – жарко.

Если по судьбе ты нечётный,

значит, чётным не быть перестарком.

Хрумкает жизнь всех подряд бездумно:

бездарей, гениев, слабых, сильных...

Да, на Земле не тихо, но... шумно –

всегда рад получить подзатыльник.

 

КРЕДО

Права нет врать безбожно

ни у кого, но... врут ведь...

и в темноте острожной,

и, плюя на хоругви...

Даже, когда слабинку

совесть в душонке даст вдруг...

всё равно – без запинки:

своеобразный фаст фуд...

Усталости нет нынче –

соврать, как сказать правду...

Кредо такое – бычье.

И мы этому рады....

 

***

Пыль-то в глазах и пыль дорог –

розно живут. Кому-то

боженька милостив – Бог строг.

А по мне, боженька – будто

махонький же, скромный такой:

если какое лихо,

у него же всё так легко:

покажет и вход и выход.

Богу в глаза – ну, вот, никак:

ох, далеко, далёко...

Не так что, – намнёт бока:

и выйдет любовь боком...

 

***

Я разверну конец к началу

и получу кольцо в придачу

к тому, которое венчало

нас в это многосчастьябрачье..

Живу с колечечком на шее –

не крестик же, но... крест. Осталось

нести ответственно решенье,

не откликаясь на усталость.

 

***

Настигает меня странный ветер – в лицо,

не боясь просвистеть и исчезнуть.

Чаще днём, но, бывает, влетит утрецо́м,

как спецо́м – утащить меня в бездну...

И лечу без сомнений в бездонную даль.

Расстаюсь со вчерашним... Конечно,

от сегодня зависит ведь завтра – не жаль.

Не хочу даже думать о вечном...

Но... когда беспокойство взбурлит, не смогу

жить и верить... Рассветы, закаты –

это радость, но радость не всем, – не солгу...

Мы на счастье, увы, не богаты...

 

***

День за днём. А вечер длинен.

Минет ночь, а вечер нет.

Чай растерянно остынет,

тень растает на стене.

Голос чей-то одинокий

с одиночеством вдвоём,

пропускающий намёки,

всё поёт... В дверной проём,

дрожь уняв, колечки дыма

проплывают... Пустота...

Утро, день и ночь, – всё мимо...

Жизнь – с последнего листа...

 

***

Рубежи перешли безысходность.

Всё прошло... Неуёмны грехи...

Но ещё я для жизни пригодный:

не грущу – всё прощают стихи...