Джек Лондон

Он наполнил мечтой воздух нашего детства.

Он впервые сказал нам, что время не ждёт,

Что от долгих разлук никуда нам не деться,

Но за ними и встреч наступает черёд.

 

Мы искали его с той поры упоённо

В старых, пыльных хранилищах библиотек,

Где шумели ручьи Золотого каньона

И безмолвствовал в белом сиянии снег.

 

В эти строки ныряли, как шхуны в цунами,

В страшный вал океанской просоленной мглы –

И Летучий голландец летел над волнами,

И секстанты неверно считали углы.

 

А когда, цепь порвав, уходили без всплеска

Якоря в глубину, где Нептун не бывал,

Я его у грот-мачты в промокшей зюйдвестке,

Со штурвалом в руках без труда узнавал.

 

Он кричал мне в лицо: «Поменял бы свой нрав ты!

Почему не сидится в тепле молодым?»

Но спешили упрямо его аргонавты,

Как тогда – в старину, за руном золотым.

 

Словно чайки на риф, мы взлетали на ванты.

Становились команды по-шкиперски злы –

Он сплетал наши мышцы в стальные канаты,

Он вязал наши нервы в морские узлы.

 

Нам норд-осты моря, словно книги листали,

И меж волн, как меж строк, видел тот, кто хотел -

Волк морской никогда не сбивается в стаи,

А в безмолвии белом не счесть черных дел.

 

Вот раскручен сюжет, мачты в небо упёрты,

Марсовые свои занимают места –

Возвращались мы в порт, и кончалась у порта

То ли повесть его, то ли наша мечта...