Красота? Пусть лучше будет пустота, чем полный мишуры сосуд
Уважаемые читатели! Прошу! Не судите строго! Стихотворение написано два года назад, когда я только начинал писать стихи. Главное в нём - это СМЫСЛ...
Прости меня – биолога,
Что я тебе – филологу,
Быть может, обнаглев слегка,
Напомню тайны языка.
Ты уж меня не обессудь
И милосердным к другу будь.
Такая, скажем, ересь мне
Вчера привиделась во сне.
Вот я среди оживших слов
(С моим-то знанием основ?!)
Не просто стал филологом,
А стиходефектологом.
Схватился крепко за тесак.
О! Стон! Израненной души:
«Ты, если сочиняешь так,
Я умоляю! Не пиши!!!
* * *
Но, что за диво все же – сон:
Ему законы – не указ,
И своенравно сбивчив он,
И в нем все сразу напоказ.
Пред каждым существительным
Без собственного мнения
И с видом унизительным
Стоят местоимения
Какими-то безликими
(Но не теряются в толпе)
Шаблонами. И дикими.
Ну, как осот, в ржаном снопе,
То с знаком вопросительным,
То с видом указательным,
То с жестом отрицательным,
То с хваткою стяжательной
(Возвратно-притяжательной),
То неопределенные
(С судьбой определительной).
Бывают относительны.
Два слова о числительных.
Ну, как без них грамматике?
Но с ними утомительно.
Отдал их математикам.
Поговорил с предлогами
(Их тянет к существительным)
О разных междометиях,
Их мире удивительном.
Стоят, как указатели,
Но нет у члена главного,
Обычно обязательны,
Характера забавного:
Случается, заблудятся,
То здесь, то там появятся,
Уже совсем забудутся,
Вдруг в худобе объявятся.
А чтобы всем дружить словам,
Их связывают узами.
Они давно знакомы нам:
Зовут их все союзами.
Знаток при существительных
Поведает о них вам все:
Они мужчины или женщины,
Ни то, ни сё, иль то и сё,
О прежних предпочтениях,
О связях родственных в себе,
О прочих изменениях
В их исторической судьбе.
И сколько их, и главный кто,
В какой их ранг произвели,
Когда, куда и даже кто,
И с кем, к кому их увели.
Наречий раболепие
Глаголов лишь касательно,
Красоты мира лепятся
К предметам прилагательным.
Замшелым пнем сидящими
Шипящими несчастьями,
То вшивостью смердящими
Представились причастия.
Пою деепричастиям,
Спокойненько в полемике
Долбящим всех с пристрастием
Противников в истерике.
Мне ж дай глагол, чтоб жечь сердца
И по велению Творца
Невесту выкрасть из дворца
Для сказочного молодца.
А вот витиеватые
Слова сродни с туманами,
Красивостью горбатые,
С наивностью, с обманами.
Клубы тумана длинные
(Порой без приземления), -
То есть распространенные,
Друзья, определения.
Чрезмерно умасляемы,
Они, вздымаясь, пенятся,
Пока неузнаваемы
Совсем не обесценятся,
Слова вдруг станут жабою
С такою вот патетикой,
Сравнимой с пьяной бабою,
Измазанной косметикой.
Толпа всем восторгается,
Считая дикость нормою,
Той паклей похваляется,
Как писаною торбою.
В почете хама шумный звон,
Всем пиром ведает сволота,
В посудной лавке правит слон,
В умах в литавры бьет литота.
Ее бы отрицанием
Другого отрицания
Уменьшить с порицанием
Толпы той лобызания.
Фигура из стилистики,
Мольбы улавливаешь суть?
Хотя бы для статистики
Убавь бедлам тот хоть чуть-чуть!
Эпифоры, метафоры,
Гиперболы, оксюморон,
Эпитеты, анафоры
Зовут: «Поэт!». А где же он?
Вопит пиит-авторитет:
«От масла каша лучше лишь!».
Но почему же, в туалет,
Стремглав, поэтишка, летишь
И продолжаешь глупый спор?
Научный факт, а не вопрос:
И масла в каше перебор
Профузный вызовет понос.
«А! Бред! – говаривал мой дед, -
Вставай, остыл уже обед.
С худою песней воробья
Не лезь учить ты соловья!».
Мне далеко до соловья,
И не сажусь с синицами,
Но никогда не сяду я
И вот с такими птицами.
Противен мне и дикий смысл,
Что рыщет огородами,
И захудаленькая мысль
За вычурными сводами.
Меня пленит лишь красота
В огне, а не словесный зуд.
Пусть лучше будет пустота,
Чем полный мишуры сосуд.
Мне не забыть про соловья,
Слова дедули помню я.
Бывало, пожует сальцо
И тихо вымолвит словцо:
«Ну, перестань скулить страдальцем,
И понапрасну ты не ной.
Когда же в пятна тычешь пальцем,
То лучше вымой пальчик свой!».
А также не страдай зазнайством,
Умей и критику унять…»
Ну, все. Кончаю краснобайство.
Пора наказы выполнять.
Конечно, мудр мой старый дед
(Уж тем, что предложил обед).
И знает жизнь в деталях он.
Поел я. Лег. И вижу сон.
Вдруг что недовольное…
(Ну, что еще за баловство?)
Похоже на глагольное,
А молвит, будто существо:
«Вы запишите мне в актив,
Я – есть и Verb, и Substantiv.
Одиннадцать достойных мест,
А где тут для меня присест?
Причастию местечко есть.
А мне б так скраешку присесть
Правей деепричастия,
Чтоб принимать участие.
Да место (явно мне в ущерб)
Цинично занял уж Adverb.
Согнул свой хвост кольцом – простак –
И долбит дятлом: «Как? А, как?».
А как доволен тем глагол,
Что с Волги тот (или хохол?),
По-рабски «о» твердит субъект…
А я – весь в действии объект! –
Вручаю всем вокруг протест,
В ООН и в самый Красный Крест!
Моя такая линия.
Вас в белых тапках видел я!
Все тут родня: кто кум, кто сват…
Да взяли б стульчик напрокат,
Ведь вам без всяких лишних слов
Подарит стул свой Ильф, Петров…»
* * *
Тут слышу снова: «Мать! А! Мать!
Чертей он будет обнимать,
Совсем придурком может стать,
Когда постольку будет спать».
И вот уж я почти разбужен.
Кому-то стул какой-то нужен.
И он Петровым, будто, ссужен…
А дед зовет меня на ужин.
Как винегрет богатый – сон.
Ему законы – не указ.
И своенравно сбивчив он,
И в нем все сразу напоказ.
Прости меня – биолога,
Что я тебе – филологу,
Быть может, обнаглев слегка,
Напомню тайны языка.
Ты уж меня не обессудь
И милосердным к другу будь.
Такая, скажем, ересь мне
Вчера привиделась во сне.
Вот я среди оживших слов
(С моим-то знанием основ?!)
Не просто стал филологом,
А стиходефектологом.
Схватился крепко за тесак.
О! Стон! Израненной души:
«Ты, если сочиняешь так,
Я умоляю! Не пиши!!!
* * *
Но, что за диво все же – сон:
Ему законы – не указ,
И своенравно сбивчив он,
И в нем все сразу напоказ.
Пред каждым существительным
Без собственного мнения
И с видом унизительным
Стоят местоимения
Какими-то безликими
(Но не теряются в толпе)
Шаблонами. И дикими.
Ну, как осот, в ржаном снопе,
То с знаком вопросительным,
То с видом указательным,
То с жестом отрицательным,
То с хваткою стяжательной
(Возвратно-притяжательной),
То неопределенные
(С судьбой определительной).
Бывают относительны.
Два слова о числительных.
Ну, как без них грамматике?
Но с ними утомительно.
Отдал их математикам.
Поговорил с предлогами
(Их тянет к существительным)
О разных междометиях,
Их мире удивительном.
Стоят, как указатели,
Но нет у члена главного,
Обычно обязательны,
Характера забавного:
Случается, заблудятся,
То здесь, то там появятся,
Уже совсем забудутся,
Вдруг в худобе объявятся.
А чтобы всем дружить словам,
Их связывают узами.
Они давно знакомы нам:
Зовут их все союзами.
Знаток при существительных
Поведает о них вам все:
Они мужчины или женщины,
Ни то, ни сё, иль то и сё,
О прежних предпочтениях,
О связях родственных в себе,
О прочих изменениях
В их исторической судьбе.
И сколько их, и главный кто,
В какой их ранг произвели,
Когда, куда и даже кто,
И с кем, к кому их увели.
Наречий раболепие
Глаголов лишь касательно,
Красоты мира лепятся
К предметам прилагательным.
Замшелым пнем сидящими
Шипящими несчастьями,
То вшивостью смердящими
Представились причастия.
Пою деепричастиям,
Спокойненько в полемике
Долбящим всех с пристрастием
Противников в истерике.
Мне ж дай глагол, чтоб жечь сердца
И по велению Творца
Невесту выкрасть из дворца
Для сказочного молодца.
А вот витиеватые
Слова сродни с туманами,
Красивостью горбатые,
С наивностью, с обманами.
Клубы тумана длинные
(Порой без приземления), -
То есть распространенные,
Друзья, определения.
Чрезмерно умасляемы,
Они, вздымаясь, пенятся,
Пока неузнаваемы
Совсем не обесценятся,
Слова вдруг станут жабою
С такою вот патетикой,
Сравнимой с пьяной бабою,
Измазанной косметикой.
Толпа всем восторгается,
Считая дикость нормою,
Той паклей похваляется,
Как писаною торбою.
В почете хама шумный звон,
Всем пиром ведает сволота,
В посудной лавке правит слон,
В умах в литавры бьет литота.
Ее бы отрицанием
Другого отрицания
Уменьшить с порицанием
Толпы той лобызания.
Фигура из стилистики,
Мольбы улавливаешь суть?
Хотя бы для статистики
Убавь бедлам тот хоть чуть-чуть!
Эпифоры, метафоры,
Гиперболы, оксюморон,
Эпитеты, анафоры
Зовут: «Поэт!». А где же он?
Вопит пиит-авторитет:
«От масла каша лучше лишь!».
Но почему же, в туалет,
Стремглав, поэтишка, летишь
И продолжаешь глупый спор?
Научный факт, а не вопрос:
И масла в каше перебор
Профузный вызовет понос.
«А! Бред! – говаривал мой дед, -
Вставай, остыл уже обед.
С худою песней воробья
Не лезь учить ты соловья!».
Мне далеко до соловья,
И не сажусь с синицами,
Но никогда не сяду я
И вот с такими птицами.
Противен мне и дикий смысл,
Что рыщет огородами,
И захудаленькая мысль
За вычурными сводами.
Меня пленит лишь красота
В огне, а не словесный зуд.
Пусть лучше будет пустота,
Чем полный мишуры сосуд.
Мне не забыть про соловья,
Слова дедули помню я.
Бывало, пожует сальцо
И тихо вымолвит словцо:
«Ну, перестань скулить страдальцем,
И понапрасну ты не ной.
Когда же в пятна тычешь пальцем,
То лучше вымой пальчик свой!».
А также не страдай зазнайством,
Умей и критику унять…»
Ну, все. Кончаю краснобайство.
Пора наказы выполнять.
Конечно, мудр мой старый дед
(Уж тем, что предложил обед).
И знает жизнь в деталях он.
Поел я. Лег. И вижу сон.
Вдруг что недовольное…
(Ну, что еще за баловство?)
Похоже на глагольное,
А молвит, будто существо:
«Вы запишите мне в актив,
Я – есть и Verb, и Substantiv.
Одиннадцать достойных мест,
А где тут для меня присест?
Причастию местечко есть.
А мне б так скраешку присесть
Правей деепричастия,
Чтоб принимать участие.
Да место (явно мне в ущерб)
Цинично занял уж Adverb.
Согнул свой хвост кольцом – простак –
И долбит дятлом: «Как? А, как?».
А как доволен тем глагол,
Что с Волги тот (или хохол?),
По-рабски «о» твердит субъект…
А я – весь в действии объект! –
Вручаю всем вокруг протест,
В ООН и в самый Красный Крест!
Моя такая линия.
Вас в белых тапках видел я!
Все тут родня: кто кум, кто сват…
Да взяли б стульчик напрокат,
Ведь вам без всяких лишних слов
Подарит стул свой Ильф, Петров…»
* * *
Тут слышу снова: «Мать! А! Мать!
Чертей он будет обнимать,
Совсем придурком может стать,
Когда постольку будет спать».
И вот уж я почти разбужен.
Кому-то стул какой-то нужен.
И он Петровым, будто, ссужен…
А дед зовет меня на ужин.
Как винегрет богатый – сон.
Ему законы – не указ.
И своенравно сбивчив он,
И в нем все сразу напоказ.
