Раствориться в ней
"Не уйдёшь, не уедешь.
Не сбежишь к кораблю,
Дышишь,думаешь, бредишь
Тихим словом - люблю."
И вновь седой туман былых воспоминаний,
Укрыл неясностью души сомнений...
Как, дважды три не может быть четыре?
И сможет ли, кузнец сыграть на лире?
Парадоксальность невозможного - понятна.
А от того, что происходит вопреки всему - приятно.
Необъясним процесс происхождения чудес,
Особенно когда в ладони падает звезда с небес.
Особенно когда влюблён до умопомрачения,
Тогда по силе изменить планет движение...
Всего себя готов, лишь ей единственной отдать
И растворившись в ней - едино цельным стать.
Рассеялся туман и превратился в перья облаков.
Твой локон развевает ветерок из добрых слов.
Счастливая улыбка на твоём сияющем лице,
А зацелованные губки в ромашковой пыльце.
Хрусталь росинок серебристых - соберу в ладони,
Не расплескав их, я принесу тебе и стану на колени.
И будем пить как причащение нектар цветов и солнца,
Чтоб до краёв наполнилось любовью наше сердце.
*** май 1993.
Не сбежишь к кораблю,
Дышишь,думаешь, бредишь
Тихим словом - люблю."
И вновь седой туман былых воспоминаний,
Укрыл неясностью души сомнений...
Как, дважды три не может быть четыре?
И сможет ли, кузнец сыграть на лире?
Парадоксальность невозможного - понятна.
А от того, что происходит вопреки всему - приятно.
Необъясним процесс происхождения чудес,
Особенно когда в ладони падает звезда с небес.
Особенно когда влюблён до умопомрачения,
Тогда по силе изменить планет движение...
Всего себя готов, лишь ей единственной отдать
И растворившись в ней - едино цельным стать.
Рассеялся туман и превратился в перья облаков.
Твой локон развевает ветерок из добрых слов.
Счастливая улыбка на твоём сияющем лице,
А зацелованные губки в ромашковой пыльце.
Хрусталь росинок серебристых - соберу в ладони,
Не расплескав их, я принесу тебе и стану на колени.
И будем пить как причащение нектар цветов и солнца,
Чтоб до краёв наполнилось любовью наше сердце.
*** май 1993.
