Меня убили в Кандагаре

В сентябре – декабре 1983 г. саратовец Валерий Лабин проходил вместе со мной курс молодого бойца в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Там на перекличке его фамилия звучала непосредственно перед моей. По окончании курсов нас отправили в Афганистан. По распределению я попал в Герат, Валера – в Кандагар.

И в первом же боевом рейде рядовой Валерий Лабин был убит.

 

 

Валерию Лабину (посмертно)

 

В кровавом рейдовом угаре

Душманским скошен я огнём.

Меня убили в Кандагаре,

При первом выходе моём.

 

В «зелёной зоне», на прочёске

Младая жизнь оборвалась,

И по коротенькой причёске

Обильно кровь моя лилась.

 

Жизнь, что на вид крепка и спела,

Хрупка, как глиняный сосуд.

Душа и охнуть не успела –

Как позвана на Божий суд.

 

Судить солдата – эка сложность!

Со мной решилось в полчаса.

Презрев грехов моих ничтожность,

Меня позвали в Небеса

 

За то, что звания солдата

Не презирал, «свободе» рад,

Повесткой из военкомата

Не подтирал нахально зад;

 

За то, что битв и потрясений

Не избегал, судьбу кляня,

За то, что прИзыв мой осенний

Ушёл в поход не без меня;

 

За то, что верен был присяге

Средь чёрных ужасов войны.

К примерам преданной отваги

Здесь сострадания полны.

 

Напрасно жизни лишь сгубили

Той необъявленной войной.

Те «духи», что меня убили,

Теперь находятся со мной,

 

Поскольку в Небе этом чистом

Известно всем давным-давно

И клирикам, и атеистам:

Аллах и Ягве суть одно.

 

В тех, у кого сердца простые,

Любовь как лава горяча.

Здесь лучше всех живут святые,

Рукой не бравшие меча.

 

Кончаю речь итогом грустным,

Но верность истине храня:

Здесь хуже всех – иудам гнусным,

Забвенью предавшим меня.

 

Война по-прежнему в разгаре,

Безумен мир глухонемой.

Меня убили в Кандагаре,

Чтоб был услышан голос мой.