Унесённые временем. Плачь, скрипка моя, плачь!
Унесённые временем. Плачь, скрипка моя, плачь!
Летний вечер вступал в свои права. Лёгкий ветерок шелестел листвой деревьев. Заходящее солнце ещё золотило кроны деревьев, создавая при этом своеобразную игру света и тени на аллеях парка.
Недавно прошумевший над городом короткий летний дождик, освежил утомлённые жаркой погодой парковые цветники, и они засияли палитрой всех видов красок и оттенков. Жара спала, Стал слышен вечерний соловьиный концерт, дроздовое пение и перестуки.
Юнус любил этот парк в любое время года. И не только потому, что ещё мальчишкой он приходил в этот парк вместе со своим дедом. Он гордился своим дедом и любил его. Дед Давид, а для Юнуса он был просто – «деда Дави», был известным и уважаемым в городе скрипачом. В этом же парке Юнус встретил свою первую любовь, и познал горечь обманутой надежды.
Юнус был поздним ребёнком в семье. Других детей у родителей не было. До рождения Юнуса в семье часто происходили недомолвки и ссоры. С рождением малыша всё изменилось. Дом наполнился лучиками радости, доброты и веселья. Малыш редко плакал, а из кроватки доносился лепет похожий на воркование голубки. Вот дед Давид и предложил имя своему внуку, с которым родители согласились.
- Мой внук и сын ваш принёс радость в дом, надежду на продолжение рода нашего и стал голубем мира для всех нас. Поэтому дадим мы таки нашей радости имя – Юнус, что на древнееврейском языке означает – Голубь.
Побеги духовного развития, что вложил в него «деда Дави» ещё с младенчества, неожиданно дали такие бурные всходы, на которые никто и не рассчитывал.
Уже в три года внук научился играть собственные незамысловатые мелодии на скрипке, которую ему подарил «деда Дави».
Фонотека, в доме деда, была богата исполнителями скрипичной музыки, такими, как Антонио Вивальди, Давид Ойстрах, Иегуди Менухин, Владимир Спиваков и многими другими известными всему миру скрипачами.
Деду Давиду особенно нравилась скрипичная музыка в исполнении Ицхака Перлмана не только за шедевральность исполнения классической музыки, но и за прекрасную инструментальную обработку народных еврейских песен.
Юнус ещё не знал скрипичную азбуку, но абсолютный слух его позволял ему безошибочно повторять и воспроизводить скрипичное соло, которое он слышал на патефонных пластинках.
Мальчик рос, с ним росли и его таланты. Дар Божий даётся не всем, но тот, кому этот дар достался – талантлив во всём.
Когда малышу должно было исполниться четыре года, «деда Дави» и родители спросили его, чтобы он хотел получить в подарок на день рождения? Ответ прозвучал странно из уст ребёнка. Юнус сказал, что они должны будут сами решить, что ему подарить, но только после того, как он что-то покажет завтра, родителям и деду Дави. Все с нетерпением ждали этого «завтра».
Утром следующего дня, когда родители проснулись, Юнуса в доме не оказалось. Такое событие не обеспокоило родителей. Они знали, что малыш никогда сам за ворота дома не выйдет. Часто Юнус вставал раньше всех, выходил во двор и, зайдя за дом, экзерсировал на скрипке. Сегодня же никаких скрипичных вариаций слышно не было.
Убедившись, что в саду перед домом Юнуса нет, все направились за дом в поисках мальчика. «Деда Дави», слегка взволнованный отсутствием внука, шёл первым. Уже почти завернув за угол дома, дед вдруг остановился и, протянув руку, задержал проход родителей за дом. Потом, улыбаясь и приложив палец к губам в знак молчания, обернулся к ним и жестом пригласил их заглянуть за угол дома. То, что они увидели, поразило их не менее чем необузданное желание их сына и внука, в свои три годика, освоить игру на скрипке.
Стены, недавно отремонтированного дома, где фасад был украшен орнаментом из цветной плитки, задняя стена дома, что находилась в двух метрах от забора соседа Мишу, оставалась сиять белизной. Оставалась!... Пока Юнус не решил иначе.
Ребёнок был настолько увлечён собственным творением, стоя на раскладной лестнице (стремянке), что не замечал своих «гостей», уже вышедших из укрытия, и молча наблюдающих за работой «мастера».
На стене красовался пейзаж, очень знакомый «гостям». Это была аллея парка, где Юнус гулял с «деда Дави». На картине, нарисованной почти во всю стену, казалось, были переданы все цветовые отношения. Согласованность цветов между собой, иногда совсем контрастных, а иногда близких друг другу, создавали при этом такой колорит, который был несвойственен детскому рисунку.
Немая сцена радостного восхищения продолжалась недолго. Юнус заметил своих «гостей». Отец подбежал к нему и снял малыша с лестницы, но не спустил с рук.
Прямо на земле, на картонках стояли остатки красок в коробках, что использовались для ремонта дома. Дед понял, откуда Юнус взял краски для художества. Он сразу догадался, что хочет просить Юнус себе в подарок.
- Мам-Па-Де! Вот, что я хотел вам показать! Я очень люблю рисовать! Я хочу, чтоб вы подарили мне краски и альбом, - радовался Юнус, что смог выдать тайну свою, над которой работал почти неделю и выразить, наконец-то, своё желание. – Вы не обижайтесь на меня, что я без спроса брал краски, но я очень хотел показать вам, что я умею рисовать.
*****
Прошло пять лет. «Перестроечные» времена в стране принесли семье Юнуса немало забот и огорчений. Больше всех пострадал «деда Дави». Филармония, где выступал с концертами дед, практически перестала существовать, как культурный центр города. Помещения и даже холл филармонии стали сдавать в аренду разным фирмам новоявленных нуворишей. Концертный зал часто становился прибежищем различных симпозиумов или бизнес сессий. Редкие концерты в филармонии собирали незначительное количество меломанов, что не могло не огорчать исполнителей и дирижёра.
«Лихие девяностые» годы принесли много горя и неустроенности в культурную жизнь страны. Театры и киностудии также теряли не только свои «храмы искусства», но, зачастую, и своих исполнителей.
После одного из концертов в филармонии дед Давид вернулся домой в расстроенных чувствах. Концерт проходил в полупустом зале. Ночью у деда случился инсульт. Месяцы лечения не смогли вернуть деда к полноценной жизни. Он почти ослеп, но музыка в его живой душе заставила его вновь взяться за скрипку. К счастью, движения рук его болезнь не затронула, однако он больше не мог участвовать в концертах филармонии. Лишить же себя радости отдаваться скрипичной музыке, он тоже не мог. Дед стал часто повторять одну и ту же фразу – «если в один из дней вы не услышите моей игры, значит, я умер».
Рестораторы были в восторге, когда узнали, что маэстро Давид не отклонил их предложения давать в вечерние часы сольные скрипичные концерты в их заведении. Давид прекрасно понимал разницу своих слушателей из прошлой жизни и нынешних. Давид всё равно не мог их видеть. «Если такой скрипичный гигант, как Ицхак Перлман, - успокаивал себя Давид – кроме классической музыки интерпретировал и народную, то почему, и я не могу дарить волшебство своей скрипки людям так, чтобы извлечённые смычком волнения проникали в сердца простых слушателей, Пусть я ослеп, но не ослепла душа моей скрипки».
Большим утешением для «деда Дави» был внук Юнус. Дед Давид был уверен, что внук превзойдёт его самого в искусстве владения скрипкой, хотя музыка и не была его единственным увлечением.
Художествами Юнуса заинтересовался сосед художник Мишу после того, как увидел картину на стене дома деда. Он предложил заниматься с ним в свободное от школы время.
Дочь Давида была недовольна, что по субботам и воскресеньям отец брал с собой Юнуса в парк якобы для того, чтоб Юнус мог рисовать этюды. «А мне Юнус нужен потому, что я один не найду дорогу к парку, где хочу играть на скрипке, Вот мы и помогаем друг другу» – оправдывался отец.
Всё было бы просто, если бы дочь случайно не увидела, как из футляра скрипки отец достаёт мелкие купюры.
- Папа! Что это за деньги, откуда они?!
- Я думаю, что это от благодарных слушателей моей скрипичной игрой. Они так смогли выразить мне свою признательность.
- Так это же попрошайничество!
- А разве я что-то у кого-то просил? Я дарю людям радость и очарование скрипичных мелодий, а люди дарят мне то, что они могут, но чего уже не могу я, - философски ответил он дочери.
- Но это всё видит Юнус!
- Уверяю тебя, дочь моя, что Юнус ничего кроме своих рисунков не видит, сидя на той же парковой скамье у которой я играю. Зато он слышит мою скрипку, а вот образ скрипки объединяет для Юнуса живопись и музыку в одно прекрасное целое. Его рисунки будут яркими и живыми. Видишь, дочь моя, даже в этом мы помогаем друг другу.
- А деньги?!
- А что деньги? Деньги это бумажки, за которые талант не купишь! - завершил пререкания «деда Дави».
Успехи Юнуса в музыке особенно радовали деда. Несмотря на свой юный возраст, он настолько преуспел в виртуозном исполнении скрипичной музыки, что им заинтересовались в консерватории. Участие Юнуса в концертах от музыкальной школы, принесло ему лавры лучшего исполнителя по классу скрипки.
В один из дней, Юнус вернулся из школы, но не услышал скрипку деда, как бывало обычно в это время. Скрипка молчала. Молчала и назавтра. Умолкла навсегда в руках «деда Дави», но душа деда навечно осталась в его скрипке, которую он завещал своему внуку Юнусу.
«Деда Дави» мечтал дожить до такого возраста, когда сможет увидеть своего внука признанным и великим скрипачом. У жизни свои законы – не дождался! Над могилой скрипача Давида, скрипка «деда Дави» в руках Юнуса, плакала мелодией – «Реквием по мечте»*. Никогда еще он не играл с таким вдохновенным отчаянием и мастерством.
*****
Несмотря на большие успехи в исполнении скрипичной музыки, Юнус не расставался с мечтой стать хорошим художником. Сосед дядя Мишу, художник по профессии, ещё с раннего детства взял над ним шефство. Дяде Мишу даже удалось выставлять работы Юнуса на выставках «Детские рисунки» города и области.
Прошли годы. Юнус часто приходил в парк на берег озера. Ему особенно нравилась живописная техника пленэр. Он предпочитал натуральное, природное освещение при написании своих полотен.
Шестнадцать лет! Так много и так мало! Ко дню своего рождения Юнусу преподнесли ценный подарок. Как лучший скрипач школы, он получил бонус от консерватории на участие в международном музыкальном конкурсе «Юные дарования», что будет происходить летом в Италии.
Юнус любил рисовать в предвечерние часы, когда солнце клонило к закату. Мягкие светотени, ещё недавно озолочённые струящимся солнцем, покрывали всё пространство вокруг. Движения кисти в его руке напоминали взмахи смычка. Рисуя, он продолжал играть, но это была уже игра красок на полотне художника.
- Как красиво!
Поднятая рука с кистью, повисла в воздухе. Показалось?! Повторный возглас восхищения, заставил Юнуса поверить, что обращаются к нему, и он обернулся.
Перед ним стояла девушка. Её, слегка вьющиеся, каштановые волосы, обрамляли красивый овал лица и, ниспадая на плечи, прикрывали глубокое декольте её наряда. Юнус смотрел на неё, оценивая, как художник натурщицу, пока она вновь не заговорила.
- Я тебя знаю! Я помню тебя ещё с тех пор, когда ты со своим дедушкой приходили в парк играть и рисовать, - увидев расширяющиеся от удивления глаза юноши, она, опередив его вопросы, быстро добавила, - а я с бабушкой тоже гуляла в парке, и мы видели, как ты рисовал голубей, а дедушка играл на скрипке. Ещё ты раздавал свои рисунки детям в парке тем, кто хотел. У меня до сих пор сохранился твой рисунок с голубями.
- Как же ты всё это можешь помнить?! Ведь ты тогда была ещё совсем маленькой, и прошло так много времени?!
- Я не была такой уж маленькой. Я на два года старше тебя. Скоро у меня выпускной бал в школе.
- Правда? А я думал, ты моложе меня. Хочешь, я нарисую твой портрет или тебя на фоне природы, - поспешил сменить тему Юнус. «Интересно, откуда она может знать мой возраст?» – подумал он.
Будто прочитав его мысли, девушка добавила:
- Я знаю о тебе многое, только не знаю, как тебя зовут. Давай знакомиться, - и она протянула руку, – Ириса!
- Какое красивое и сладкое имя! – смущаясь, он взял её руку в свою. – Меня зовут Юнус! Это имя мне дал мой «деда Дави», он был известный скрипач.
- Рада знакомству, Юнус! Я знаю многое и про твоего деда, потому что мой отец, тоже музыкант и выступал вместе с ним в одном оркестре в филармонии.
- Какое совпадение! А на чём играешь ты, Ириса?
- Нет, нет! Я училась в обычном лицее и к музыке имею отношение только, как преданный слушатель. Я люблю музыку, но сама ни на чём не играю, хотя отец и пытался передать мне свой талант пианиста. Просто у меня на будущее, другие планы. А насчёт моего портрета – я подумаю, - кокетливо согласилась Ириса.
Юнус поглядывал на неё сперва украдкой, а потом всё смелее и смелее. Он больше не видел в ней просто натурщицу. Перед ним стояла и говорила живая, тёплая мечта. Юнус всё ещё держал руку Ирисы в своей руке, не в силах отпустить её. Ириса не сопротивлялась. Юнусу показалось, что он знал и видел её, когда-то давно, в его прошлой жизни. Время и расстояние разлучило их. Теперь он нашёл её и больше никуда не отпустит.
Наконец Юнус решился.
- Ириса, я обязательно напишу твой портрет, но сегодня я хочу подарить тебе свою живую душу.
- О чём ты, Юнус?! – с беспокойством спросила Ириса. - Ты не Фауст, а я не Мефистофель. Мне не нужна твоя душа!
- Это иносказательно, Ириса! – засмеялся Юнус. – «Деда Дави» утверждал, что души скрипачей живут в их скрипках. Если душа скрипача плачет, то плачет и его скрипка. Если душа счастлива, то и музыка скрипки передаёт эту радость. Когда я прихожу в парк рисовать, я всегда беру с собой скрипку. Часто я остаюсь в парке, экзерсируя на скрипке, обычно на том месте, где и рисую. Сегодня же я хочу дать концерт только для тебя со сцены «Ракушка». Обычно в субботу и воскресенье сцена «Ракушка» занята разными городскими мероприятиями, но сегодня там никого не будет, кроме меня на сцене и тебя, на скамьях для публики. Согласна?!
- Согласна! - засмеялась Ириса.
- Душа моей скрипки сегодня полна романтики и надежды! Эти чувства мои я и хочу передать тебе через музыку.
Сцена парковой эстрады, действительно напоминала форму ракушки. Слегка волнообразные края крыши, нависающей над сценой, точь в точь повторяли края раскрытой морской ракушки. Открытое пространство перед сценой было заполнено рядами скамеек для посетителей парка.
В будние дни на сцене почти ничего не происходило. Хотя там было установлено кем-то старенькое пианино и каждый, кто хотел, мог на нём играть. Посетители парка с уважением относились к этому предмету искусства. Единственное, что было позволено, так это художникам разрисовать красками корпус пианино, уже потерявшее свой первоначальный лоск. Зимой, пианино «отдыхало» где-то в тепле.
Вот сюда Юнус и привёл Ирису. Усадив её на скамью перед сценой, Юнус поднялся на сцену «Ракушки». Вынув скрипку из футляра, он подошёл к краю сцены
- Я сыграю для тебя сначала скрипичную мелодию, которую очень любил «деда Дави» в исполнении Ицхака Перлмана. Называется она – «Парадизо» - тема любви.
Юнус слегка отошёл вглубь сцены. Какое-то время он стоял молча, взглядом обволакивая Ирису. Потом он закрыл глаза и заиграл. Зазвучала нежная, проникновенная мелодия. Юнус впервые вкладывал всю нежность и трепет своей души, в которой уже давно, но может быть ещё неосознанно, жило предчувствие чего-то необычного, нового, прекрасного. Он понял, наконец, встретив Ирису, что именно она и есть та мечта, то тайное желание, которое в последнее время пронизывало каждую нервную клеточку всего его существа.
Юнус надеялся, что музыка его расскажет Ирисе всё то, чего сказать он сам не смеет. Закончив мелодию «Парадизо», он без остановки переходил к другим музыкальным вариациям и мелодиям. Он боялся, что если перестанет играть, «сказка» закончится и Ириса исчезнет. «Истинную музыку рождает только сильное чувство» - говорил Юнусу «деда Дави» И он играл!
После скрипичной мелодии «Лебедь»**, Юнус всё-таки решил завершить свой «концерт», посвящённый Ирисе. Заключительной виртуозной игрой был «Полёт шмеля».*** Последний взмах смычка, последняя нота… и взрыв аплодисментов!
Юнус открыл глаза и ничего не понял. У самой сцены стояла Ириса, пытаясь подняться на сцену по шатким ступенькам. Зато все скамьи перед сценой были заняты случайной публикой. Кто-то сидел, кто-то стоял, но все аплодировали, а кое-кто кричал «браво!».
Смущённый таким приёмом, Юнус быстро забрал скрипку, спустился со сцены и, взяв руку Ирисы, чуть ли не потащил её через собравшуюся публику.
- Юноша, юноша! Вы забыли на сцене мольберт! – прокричал кто-то вослед.
Юнус хотел вернуться, но этот «кто-то» уже шёл к нему вместе с мольбертом. Юнус поблагодарил его, и хотел было уходить, когда снова этот «кто-то» остановил его вопросом.
- Это Вам спасибо за прекрасное исполнение! Я часто отдыхаю в парке, но Вас я увидел на этой сцене впервые. Вы будете ещё приходить сюда играть?
Юнус смотрел на этого уже немолодого мужчину и не знал, что ответить. Но тут вмешалась Ириса и, улыбаясь, сказала:
- Конечно, будет! Как и сегодня, каждый четверг! Это для нас особый день! Правда, Юнус? – кокетливо прильнув к плечу Юнуса, промолвила Ириса.
Неожиданное предложение Ирисы и её нежное прикосновение к нему, не заставило Юнуса долго думать.
- Правда! Конечно, правда! Каждый четверг к вечеру мы будем в «Ракушке»! Приходите! – окрылённый неожиданным желанием Ирисы, радостно ответил Юнус за двоих.
*****
Встреча с Ирис внесла в жизнь Юнуса ранее незнакомые ему волнения и даже некоторую рассеянность в повседневных заботах. Преподаватель по классу скрипки, напротив, отметил более чувственное, проникновенное, а иногда даже виртуозно возвышенное исполнение скрипичной музыки.
Юнус не знал, ни где живёт Ириса, ни где её искать, но он каждый четверг приходил в парк. Этот день выбрала сама Ириса. Четверг должен был стать днём их свиданий. Юнус не нарушал правил.
Когда со сцены «Ракушки» начинала звучать мелодия «Лебедь»**, это был сигнал к тому, что скрипач на сцене. Скамьи у сцены начинали тихо заполняться слушателями, но Ирисы среди них не было.
Вот уже третий четверг, как Юнус с отчаянной надеждой ждёт появления своей живой мечты. Отсутствию Ирисы, он находил тысячу оправданий – конец учебного года, подготовка к школьному балу и многое разное. И он ждёт! И он будет ждать всегда! О, эти мучительные предвечерние часы ожиданий!
Юнус уже не удивлялся количеству публики посещавшей концерты одинокой скрипки. Но где же Ириса? Чем дольше он ждал, тем печальнее звучала скрипка. Какую тайну скрипичной души извлекает Юнус из скрипки своей, что большинство скрипичных звуков проникают прямо в сердца слушателей.
Наконец–то Юнус увидел Ирису в парке. Она была в компании, вероятно, своих друзей. Было заметно, что ей нравилось быть в центре внимания, ощущать себя объектом восхищения. Она что-то рассказывала им, жестикулировала и смеялась. Она была занята собой и только собой. Внезапно, увидев на аллее перед собой Юнуса с мольбертом в руке, она остановилась в замешательстве.
- Юнус?! А что ты здесь делаешь? – и тут же добавила, ничуть не смущаясь, - Да что это за вопросы я задаю! Ты же рисовать сюда приходил, а это мои друзья. Ребята познакомьтесь! Это Юнус, художник и скрипач.
Юнус смотрел на эту далёкую, но такую желанную «мечту» свою, что ничего не слышал и не понимал из того, о чём она говорила. Её уверенность в себе и осознание собственной красоты и обаяния перед всеми и перед ним в частности, ввели Юнуса в какой-то ступор. Он не смог ничего сказать, кроме пары слов, сдавленно произнесённых.
- Завтра четверг, Ириса….
- Четверг?! – удивлённо произнесла она, - Ах, да! Четверг! Ребята, завтра мы приглашены на скрипичный концерт Юнуса в «Ракушку»! Мы обязательно придём, Юнус! – весело прощебетала Ириса.
Услышанным из уст обожаемой Ирисы, Юнус был настолько поражён, что если бы земля вдруг разверзлась под его ногами, он огорчился бы меньше.
Назавтра, в четверг, Юнус был на сцене «Ракушки». Но ни Ириса, ни её друзья на «концерт» не пришли. Всё ещё надеясь на появление Ирисы Юнус, как всегда, начал с мелодии «Лебедь»**. Напрасно! Она не пришла…
Скрипка с душой «деда Дави» в руках Юнуса, ещё раз прозвучала мелодией после долгих лет – «Реквием по мечте»*. Финальным аккордом последнего четверга стал романс.
Плачь, скрипка моя, плачь,
Расскажи ты ей, как сердце бьется,
Расскажи ты ей, о любви моей,
Может быть, она еще вернется.****
Под лёгкий шорох листьев эта мелодия рассеивалась, проникая в самые скрытые уголки вокруг парковой «Ракушки». Казалось, даже птицы приумолкли, сопереживая и наслаждаясь скрипичной музыкой Юнуса. Больше он в «Ракушку» не приходил, но всё-таки «сольная скрипка слышится где-то надежду и трепет, внушая сердцам».
*****
Прошёл год с первой встречи у озера Юнуса с Ирисой. За год многое изменилось в жизни Юнуса. Международный конкурс «Юные дарования» в Италии принёс ему дополнительные бонусы. Его пригласили учиться дальше в консерваторию Рима.
Несмотря на время и расстояния, Юнус не смог забыть свою первую любовь. Вернувшись на родину, он искал её. Её портреты в комнате Юнуса напоминали ему о несбывшихся надеждах. Узнал он, что в каком-то «Конкурсе красоты» Ириса завоевала корону первой красавицы.
Вечерело. Юнус подошёл к импровизированному залу «Ракушки». Сцена была пуста.
«Сегодня исполнился год моих надежд и разочарований. Пусть сегодня не четверг, но я в последний раз напомню о себе моим слушателям. Это будет концерт памяти» - решил Юнус.
На сцену поднялся юноша высокого роста, с приятными чертами лица. Привычным движением он принял позу скрипача. Прислонив скрипку к плечу, и взмахнув смычком, он тихо опустил его на струны скрипки. Зазвучала мелодия, что уже когда-то звучала на этой сцене. Это была мелодия – «Лебедь**».
Закрыв глаза, он воспроизводил мелодию за мелодией, как когда-то, боясь остановиться. Ряды старых скамеек стали тихо заполняться зрителями.
Юнус вкладывал в скрипичную музыку всю нежность своей души, которая так долго пряталась в укромных уголках его сердца. Несмотря на проникновенную игру, неожиданно до слуха Юнуса донеслись странные звуки, не вписывающиеся в атмосферу романтики. Это был топот конских копыт и разговорный шум. Юнус открыл глаза и опустил скрипку.
По аллее, напротив «Ракушки», двигалась свадебная церемония.
На ухоженной лошади, украшенной плюмажем, восседала невеста. Её белый наряд с фатой, покрывал весь круп лошади. Лошадь под уздцы вёл жених. За лошадью следовала свита подружек и друзей новобрачных, красиво, даже изысканно, одетых. Весь этот вторгшийся шум и уловил абсолютный слух Юнуса.
Слушатели скрипичной музыки Юнуса, покинули свои скамьи. Унесённые эффектом свадебного дефиле и гонимые любопытством, они оставили скрипача, повернувшись лицом к аллее.
Чем ближе всадница подъезжала к «Ракушке», тем сильнее билось сердце Юнуса. Ему показалось?! Нет! Он узнал её! Невестой была Ириса! Да, это она! И тогда Юнус заиграл! Прозвучали первые ноты свадебного марша Мендельсона. Но виртуозные скрипичные вариации марша, исполняемые Юнусом, скорее можно было отнести к «рыданиям Мендельсона». Свадебная процессия даже слегка приостановила своё шествие, подходя к сцене «Ракушки». Ириса узнала юношу. Но работа, есть работа!
Юнус быстро покинул парк. Вскоре он вернулся в Италию. Значительно позже он узнал, что это была ни какая не свадьба, а всего лишь свадебное шоу, придуманное известным кутюрье для показа своих свадебных нарядов, снимаемых на видеокамеру для рекламы. Таким вот оригинальным методом. Ириса же была одна из его моделей по контракту.
*****
Настали новые времена. Унесённая временем перемен, Жизнь изменилась и преподнесла всем новые правила «игры», нужные всем тем, кто хотел этих перемен.
Может быть, когда-нибудь и где-нибудь, Юнус с Ирисой ещё и встретятся. Они оба принадлежат искусству. Ириса – изменчивой, как и она сама, моде, а Юнус – скрипичной музыке. Однако юношеская любовь Юнуса останется в его памяти навсегда, как и сама юность.
В гаммах и нотах парит он как птица.
А музыка первой любовью была.
Много еще что с ним в жизни случится,
Но последней главой, будет тоже она.*****
_______________________________________________________
* - «Реквием по мечте» - Моцарт
** - «Лебедь» - Сен-Санс
*** - «Полёт шмеля» - Римский-Корсаков
**** - Романс – Аркадий Северный
*****- Стихи – Н. Васильева
