Николаю Сиротинину
Сорок первый год. Почти что месяц,
Как идёт проклятая война.
От неё нам никуда не деться.
Прочь бежит мирская тишина
Поступью напуганной и дикой.
Что же вы творите, люд честной?
Вы же погибаете безлико...
Неужели только лишь войной
Можно разрешить ваш бестолковый,
Никому не нужный, глупый спор?
Толку-то...
Армадою здоровой
Шикльбруггер пишет приговор
Миллионам жертвам зверской бойни.
Ничего уже не изменить.
И не всех солдат, увы, запомнят...
Вот бы День Победы пережить!
А пока же наши отступают...
Беларусь. Семнадцатый июль.
И снаряды за спиной взрывают,
И доносится звук свиста пуль.
"Нам бы задержать фашиста надо.
С пушкой здесь останется боец.
Коль получится подмять бок гаду,
То к своим вернуться под конец..."
"Я останусь", - Сиротинин Коля
Отозвался на приказ комбата.
Вот, железная, стальная воля
И надёжная рука солдата!
От речушки Добрость недалече
Он расположился и стал ждать.
Ох, и предстоит фашистам сеча!
Только тяжело их ожидать...
Даже смерть почти что не пугает,
А смотреть в пустынный горизонт
Страшно...
Ожиданье нагнетает,
Словно беды в колокольный звон.
Вот, стал гул мотора доноситься,
Всё сильнее вдалеке видны
Танки и орудия чумы,
И предела нет им, нет границы...
Коля Сиротинин наготове:
"Ну, давай, паскуда, на меня!"
И уже потом на этом слове
Пересёк враг линию огня.
И как семьдесят шестой калибр
Полыхнёт по фрицам в первый танк!
Ни Пантера не пройдёт, ни Тигр!
"Меньше батальона тут никак!"
Ай-да Николай! Второй наводкой
Пробивает бронетранспортёр,
Вслед за ним рванул и третий звонко.
Всей армаде - смертный приговор!
Вспыхнуло в Сокольничьях нежданно
Поле брани так, что бронь трещит!
И апофеоз немецкого металла
Фрицем в жизни будет не забыт!
Танков штук одиннадцать подбито,
БТР-ов единиц так шесть!
Праздность немцев ими позабыта,
Правит ими неприкрыто месть.
Окружили пушку Николая,
И открыли по нему огонь.
В лоб, кругом, со всех сторон стреляя,
Разразился небывалый звон,
И Герой наш был-таки сражён...
Сразу бой умолк...
Фашисты - в шоке
От образовавшихся картин:
Бились с батальоном ведь, по толку,
Почему же человек - один?..
"Мы куда полезли, иху-маху???
Как мы можем с ними воевать,
Если со всей силы и размаху
И с одним не можем совладать?..
Если б все солдаты Фюрера так бились,
Целый мир б завоевали мы!"
Вот уже где искры мая засветились!
Май Победы и конец чумы!
Трижды над тобой стреляли фрицы.
Всё - во славу подвигу тому,
Что и совершить-то - не приснится.
"С ними зря затеяли войну..."
Николай, ведь это ты бой начал,
Ты его окончил, завершил!
И раз так, то тут уж не иначе
То, что боем ты руководил.
Подвиг в памяти мы сохранили,
Сквозь века его мы пронесём.
Даже фрицы бой тот не забыли -
Победил, хотя и был сражён...
Полковник Хенфельд:
"Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Полковник Оберст перед его могилой говорил, что если бы все солдаты Фюрера дрались как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза наши солдаты стреляли залпами из винтовок: всё-таки он - русский. Нужно ли такое преклонение?"
И один в поле - Воин,
Коль по-русски скроен...
Как идёт проклятая война.
От неё нам никуда не деться.
Прочь бежит мирская тишина
Поступью напуганной и дикой.
Что же вы творите, люд честной?
Вы же погибаете безлико...
Неужели только лишь войной
Можно разрешить ваш бестолковый,
Никому не нужный, глупый спор?
Толку-то...
Армадою здоровой
Шикльбруггер пишет приговор
Миллионам жертвам зверской бойни.
Ничего уже не изменить.
И не всех солдат, увы, запомнят...
Вот бы День Победы пережить!
А пока же наши отступают...
Беларусь. Семнадцатый июль.
И снаряды за спиной взрывают,
И доносится звук свиста пуль.
"Нам бы задержать фашиста надо.
С пушкой здесь останется боец.
Коль получится подмять бок гаду,
То к своим вернуться под конец..."
"Я останусь", - Сиротинин Коля
Отозвался на приказ комбата.
Вот, железная, стальная воля
И надёжная рука солдата!
От речушки Добрость недалече
Он расположился и стал ждать.
Ох, и предстоит фашистам сеча!
Только тяжело их ожидать...
Даже смерть почти что не пугает,
А смотреть в пустынный горизонт
Страшно...
Ожиданье нагнетает,
Словно беды в колокольный звон.
Вот, стал гул мотора доноситься,
Всё сильнее вдалеке видны
Танки и орудия чумы,
И предела нет им, нет границы...
Коля Сиротинин наготове:
"Ну, давай, паскуда, на меня!"
И уже потом на этом слове
Пересёк враг линию огня.
И как семьдесят шестой калибр
Полыхнёт по фрицам в первый танк!
Ни Пантера не пройдёт, ни Тигр!
"Меньше батальона тут никак!"
Ай-да Николай! Второй наводкой
Пробивает бронетранспортёр,
Вслед за ним рванул и третий звонко.
Всей армаде - смертный приговор!
Вспыхнуло в Сокольничьях нежданно
Поле брани так, что бронь трещит!
И апофеоз немецкого металла
Фрицем в жизни будет не забыт!
Танков штук одиннадцать подбито,
БТР-ов единиц так шесть!
Праздность немцев ими позабыта,
Правит ими неприкрыто месть.
Окружили пушку Николая,
И открыли по нему огонь.
В лоб, кругом, со всех сторон стреляя,
Разразился небывалый звон,
И Герой наш был-таки сражён...
Сразу бой умолк...
Фашисты - в шоке
От образовавшихся картин:
Бились с батальоном ведь, по толку,
Почему же человек - один?..
"Мы куда полезли, иху-маху???
Как мы можем с ними воевать,
Если со всей силы и размаху
И с одним не можем совладать?..
Если б все солдаты Фюрера так бились,
Целый мир б завоевали мы!"
Вот уже где искры мая засветились!
Май Победы и конец чумы!
Трижды над тобой стреляли фрицы.
Всё - во славу подвигу тому,
Что и совершить-то - не приснится.
"С ними зря затеяли войну..."
Николай, ведь это ты бой начал,
Ты его окончил, завершил!
И раз так, то тут уж не иначе
То, что боем ты руководил.
Подвиг в памяти мы сохранили,
Сквозь века его мы пронесём.
Даже фрицы бой тот не забыли -
Победил, хотя и был сражён...
Полковник Хенфельд:
"Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Полковник Оберст перед его могилой говорил, что если бы все солдаты Фюрера дрались как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза наши солдаты стреляли залпами из винтовок: всё-таки он - русский. Нужно ли такое преклонение?"
И один в поле - Воин,
Коль по-русски скроен...
